Без сомнения, я умру здесь.

Я не против.

Главное, чтобы Брэкстон нашёл выход.

Чёрт, я надеюсь, что он выберется из этого.

Здоровяк шагнул ко мне как раз в тот момент, когда дверь открылась и вошёл Шанкс.

— Хватит, Лоренцо. У меня есть сюрприз для нашего мальчика Дакоды.

Я смотрю на мужчину, которого теперь презираю, и сплёвываю кровь в его сторону. Он улыбается мне, поднимает руку и щёлкает пальцами. Появляются двое мужчин, Брэкстон между ними. На одно грёбаное мгновение моё сердце перестаёт биться. Я хочу закричать и очнуться от этого долбанного кошмара, но не могу. Не могу, черт возьми, остановить то, что происходит прямо передо мной. Мой желудок скручивает от тошноты, а кулаки сжимаются, сломаны они или нет.

— Передай привет своему брату, Дакода. Оказывается, его было не так уж трудно найти.

— Нет.

Чёрт возьми, нет.

— Он был настолько глуп, что сбежал из реабилитационного центра, в котором прятался, когда ты не появился со своим маленьким планом побега. Нам не потребовалось много времени, чтобы найти его. Какой замечательный конец, ты не находишь?

— Иди к чёртовой матери в ад, — выплёвываю я.

— О, я уйду. Но не раньше, чем накажу его за то, что он перешёл мне дорогу.

Они швыряют Брэкстона на пол, и он несколько раз перекатывается. Он избит, весь в синяках. Я замечаю, что у него не хватает двух пальцев на левой руке. Они схватили его и пытали. Должно быть, ему не потребовалось много времени, чтобы пойти за мной, когда он понял, что я не появился. Грёбаный идиот. Ему следовало оставаться там, где он был в безопасности.

— Почему ты вышел? — шиплю я на него. — Почему, чёрт возьми, Брэкс?

Он смотрит на меня налитыми кровью глазами и с искаженным лицом.

— Потому что ты мой брат, Дакода. Я бы никогда, блядь, не позволил им заполучить тебя. Так поступают братья.

— Оу. — Шанкс смеётся. — Как сентиментально. Знаете, я долго и упорно думал об этом. Думал, может, я убью вас обоих, но это просто не удовлетворило бы моего желания, понимаете, о чём я говорю?

Я свирепо смотрю на грёбаного дьявола, стоящего передо мной.

— Итак, я решил, что убью Брэкстона. А тебе, Дакода, позволю наблюдать за этим. Смотри и сиди здесь с ним, пока его тело не начнет разлагаться, а потом я отпущу тебя. Позволяю тебе жить каждый день с этим образом, чтобы ты знал, что, чёрт возьми, происходит, когда ты переходишь мне дорогу.

Нет.

Мой желудок сжимается, и я свирепо смотрю на мужчину передо мной, желая, каким-то образом, снести ему башку.

Только я знаю, что не могу.

И он знает, что я не могу.

— Ты, блядь, дотронешься до него… — предупреждаю я.

— И что? — Шанкс смеётся. — Что ты со мной сделаешь? Со мной? Ничего, парень. Вот что.

— Если ты, блядь, сделаешь с ним хоть что-нибудь, — я приду за тобой. Я буду всю свою гребаную жизнь преследовать тебя, пока не найду и не убью. Я обещаю тебе это.

Шанкс разражается смехом, качая головой и не сводя с меня глаз.

— Пожалуйста, я каждый день имею дело с такими людьми, как вы — героями. Сегодня здесь будет извлечен урок. Я предлагаю тебе принять это, потому что, если увижу тебя снова, ты пожалеешь, что родился на свет.

Шанкс поднимает руку, и один из его людей выходит вперёд, вкладывая ему в руку пистолет. Не думаю, я просто делаю выпад, моё изломанное тело бросается на него. Я не успеваю отойти достаточно далеко, как трое его людей отбрасывают меня назад, но не раньше, чем они хватают меня и избивают до полусмерти. К тому времени, как я приземляюсь на землю, я почти без сознания, но не сдаюсь. Я не могу сдаться.

Брэкстон.

Мой брат.

Моя жизнь.

Мой близнец.

Я смотрю на него и начинаю подтягивать к себе своё изуродованное тело. Я приближаюсь к нему, обхватываю за затылок и заглядываю в глаза.

— Борись, Брэкс, — шиплю я.

Он качает головой, и одинокая слеза стекает по его щеке.

— Я не могу с этим бороться, ты знаешь, что не могу. Я умру здесь сегодня. Но знай, Дакода, ты сделал всё, что мог. Это не твоя вина. Это моя вина. Моя вина. Я ни хрена не хочу, чтобы ты жил с чувством вины. Но пообещай мне, что найдёшь его и заставишь страдать за то, что он сделает. Я легко выпутаюсь из этого, а тебя он будет мучить вечно.

Кровавые слезы вырываются наружу и текут по моим щекам. Мне, блядь, всё равно, плачу я или нет. Потому что я беспомощен. Так чертовски беспомощен. У меня нет выхода. Я не могу остановить то, что вот-вот случится с моим братом. Не могу это предотвратить, что бы ни делал, я, черт возьми, не могу это остановить. Я не могу спасти его. Своего брата. Боль разрывает мою грудь, и я прижимаюсь лбом к его лбу.

— Прости, Брэкстон.

Он качает головой.

— Не извиняйся. Не терзайся чувством вины. Я люблю тебя, Дакода. Это будет продолжаться вечно.

— Хватит, — рычит Шанкс, и двое его людей оттаскивают меня от Брэкстона.

Я сопротивляюсь, моё тело корчится в такой агонии, что едва могу дышать, но я всё равно сражаюсь. Последняя жалкая попытка спасти брата. Шанкс делает шаг вперёд, направляя пистолет прямо в лоб Брэкстону.

— Я должен был заставить тебя страдать сильнее, но мне приятно знать, что твой брат увидит, как ты умрёшь, и он будет страдать достаточно за вас обоих.

— Нет, — рявкаю я. — Нет!

Брэкстон опускается на колени, вся его решимость улетучилась, и мой крик агонии наполняет комнату, когда Шанкс нажимает на спусковой крючок. Брэкстон падает навзничь, жизнь покидает его глаза, когда он приземляется на пол. Мои крики боли заполняют пространство, и двое мужчин швыряют меня на пол, и я, сломленный, ползу к нему.

— Наслаждайся этим, — смеётся Шанкс.

Затем они уходят.

Я кладу окровавленную голову Брэкстона себе на колени и плачу так сильно, что, чёрт возьми, не могу дышать.

Мне так жаль, Брэкстон.

Я подвёл тебя.

Я, черт возьми, подвёл тебя.

Я никогда не прощу себя за это.

И я не успокоюсь, пока Шанкс не будет мёртв.

Я не успокоюсь.

Я сделаю всё, что потребуется.

Я найду его.

И я убью его.

Глава 21

Чарли

Сейчас

— Выйди и посмотри, кто там, чёрт возьми, за дверью, Шарлин, — рычит на меня Клэй, и я встаю с дивана, более чем готовая выбежать отсюда и направиться к двери.

Если бы не тот факт, что Оливер работает день и ночь, чтобы сломить моего отца, меня бы здесь не было, но я должна вести себя как обычно. Я должна притворяться, что всё так, как было всегда, ничего не может измениться. Я не могу вести себя по-другому. Если бы мой отец пронюхал о том, чем я занимаюсь, меня бы уже не было в живых.

Мертва.

Я открываю дверь, и передо мной стоят трое мужчин, все примерно одного возраста с Клэйем, может, чуть старше. Думаю, им чуть за двадцать. Клэй сказал мне, что все они торгуют для моего отца, все работают на него и руководят его уличными делами. Я никогда не встречала их раньше, но мне и не хотелось бы знать. Любой, кто имеет какое-либо отношение к моему отцу, для меня никто.

Двое мужчин проходят мимо меня, совершенно не обращая на меня внимания.

Третий, проходя мимо, бросает на меня взгляд, и я замечаю, что он довольно привлекателен. Лучше, чем большинство мужчин, работающих у моего отца. Тёмно-русые волосы и самые великолепные глаза медового цвета, которые я когда-либо видела. Именно глаза делают его привлекательным. Он, наверное, слишком худой, очевидно, что какие бы наркотики он ни продавал, он их ещё и употребляет, и кожа у него немного сероватая. Но я думаю, что, будь он здоров, он был бы невероятно красивым мужчиной.

— Привет, — бормочет он, проходя мимо.

После этого я его больше не видела.

Но не думаю, что когда-нибудь забуду эти глаза.

Я резко выпрямляюсь, хватая ртом воздух, и прижимаю руку к груди. Нет. Этого не может быть. Как, чёрт возьми, я не поняла этого раньше? Я оглядываюсь и вижу, что Кода смотрит на меня, и его глаза цвета нежного мёда смотрят на меня в ответ. Я начинаю задыхаться, когда до меня доходит. Всё это обрушивается на мой разум, на моё тело, как будто это самая очевидная вещь в мире.