Тридцатое августа… хороший денёк. Вроде ещё лето, а так посмотришь – уже осень начинается… Солнышко светит, птички поют, тепло… здорово, в общем. Ещё бы из Академии не выгоняли…
От мрачных мыслей отвлечься не получилось. А что мне делать, я решительно не знала, просто болтаясь по двору. Так бы, наверное, этот день и прошёл – полный безделья и бездарно потраченного времени… если бы не…
…Я не сразу увидела, что меня кто-то зовёт. Недалеко от входа в парк стоял странный мужчина лет тридцати на вид. Странен он был своим растрепанным видом и костюмом: такие рубахи и штаны носили, наверное, на Руси лет пятьсот назад. И я уж точно не думала, что такого «древнерусского» человека можно повстречать в Академии. И Катя мне ничего о нём не рассказывала – а ведь она всю жизнь прожила здесь, и была не прочь поболтать о секретах школы и её окрестностей…
Но что хорошо в Академии Белой Магии – никаких чёрных магов и злых чародеев тут и в помине нет. А значит, бояться этого человека точно не нужно. Так что я подошла к нему. Раз уж меня зовут, почему бы не подойти?
– Здравствуйте, – сказала я ему.
– Здравствуй, Дина, – он тепло улыбнулся, глядя на меня.
– А откуда вы меня знаете? – удивилась я.
– Я многое знаю, – ответил он. – Ты ещё поймешь это – не прямо сейчас, потом. Но поговорить с тобой мне нужно именно сейчас.
– А вы кто? – спросила я, но получила в ответ крайне загадочную фразу:
– Если я сейчас скажу тебе это, то потом будет совсем неинтересно, – мой собеседник снова загадочно, но вместе с тем задорно улыбнулся. – Тебе сказали, что ты не владеешь магией, так?
Я кивнула, пытаясь понять, что может последовать за этой фразой. И всё равно не угадала, потому что он сказал:
– Знаешь, иногда даже великим чародеям свойственно заблуждаться. За стенами Академии мир чародейства и магии не кончается, и твоя связь с ним бесспорна. И сейчас тебе никак нельзя отделяться от него и возвращаться домой.
Тут я поняла, что совершенно ничего не понимаю.
– Но… а куда же тогда я денусь? Здесь же меня не оставят…
– На этот счёт не переживай. Всё сложится так, как должно быть. Главное – не забудь вот это, – он протянул мне маленькую деревянную коробочку. – Пусть это будет у тебя.
Я настороженно приняла его… подарок? Дар? А что это вообще, на самом деле, было?
– Но зачем вы это делаете? – спросила я. – И откуда вы знаете, что я связана с чародейством? И вообще – почему именно я?
– Ты всё узнаешь. Позже. Честное слово, узнаешь. Главное – не сворачивай со своего пути. У тебя есть самое главное. Так что прощай…
…Я так и не поняла, куда он исчез. Только что стоял прямо передо мной, и вот его уже нет. Кто это был? И что тут вообще происходит? На этот счёт у меня не было никаких, даже самых абсурдных, мыслей…
Находясь в полном замешательстве, я посмотрела на коробочку, которую держала в руках. На первый взгляд ничего особенного в ней не было: обыкновенная деревянная прямоугольная шкатулка размером чуть короче обычного пенала. На её крышке, правда, вырезан неизвестный символ или знак, похожий на какую-то древнюю руну. Но мне тогда было не до расшифровки древних знаков. Я открыла коробочку. Крышка поддалась не сразу, открывшись с легким щелчком. Я заглянула внутрь… и обомлела.
Внутри лежали всего два предмета. Первый из них – странноватого вида деталь, сделанная, похоже, из латуни. Имела она круглую форму, и состояла из целой кучи маленьких деталек и шестерёнок, причём в центре была немного толще, чем по краям, будто там внутри что-то скрывалось. Что это вообще такое, и зачем оно нужно, мне было непонятно, но я решила, что раз уж эта деталь лежит здесь, она должна быть важна для чего-то. Я решила её пока что не доставать – мало ли что. Тем более, гораздо больше меня заинтересовал второй из предметов, лежавших в шкатулке.
Этим предметом был удивительно красивый и явно старинный перстень, сделанный из какого-то металла, светлого, как серебро, но отливающего голубизной. В перстень был вставлен камень небесно-голубого цвета, а его оправа была выполнена в виде обернувшегося вокруг камня дракона со сложенными крыльями. Как-то сразу я поняла, что этот перстень обладает огромной чародейской силой. А ещё – что он мой. Он будто сам сказал, что я теперь – его хозяйка.
Я надела перстень на средний палец правой руки. Он пришелся точно впору, хотя буквально секунду назад казался большим, подходящим разве что взрослому мужчине.
Надев перстень, я вдруг почувствовала вокруг себя движение воздуха и как будто ощутила весь этот воздух разом. Ничего подобного я никогда прежде не испытывала, и поэтому даже захотела испугаться… но не стала. Потому что это было совсем не страшно, а даже как-то приятно.
После этого появилось во мне что-то новое. Словно я действительно ощутила свою связь с миром чародеев. И даже тот факт, что в Академии мне не суждено учиться, уже почти перестал меня тревожить. Так что, побродив ещё немного по двору Академии, я вернулась в нашу (пока ещё) с Катей комнату. Но соседке своей я ни словом не обмолвилась о случившемся…
***
На следующий день, тридцать первого августа, я, вопреки своей привычке спать допоздна, безо всяких там будильников проснулась часов в семь утра. День обещал стать очень сложным и волнительным, и я это прекрасно понимала: ведь надо будет объяснить родителям, а потом и друзьям причину своего возвращения… Так что в некотором смысле мне даже хотелось, чтобы что-нибудь уже началось. Хоть и жаль было покидать Академию…
Полутра я потратила, проверяя, всё ли вчера собрала и уложила в рюкзак, стараясь специально делать это помедленнее. Но даже так управилась быстрее, чем хотелось бы. Так что ещё некоторое время мы с Катей просто болтали обо всём подряд. Соседке, конечно, было жаль меня, но она старалась этого не показывать, за что я была ей очень благодарна.
Фёдор Анисимович вызвал меня не утром, как обещал вчера, а ровно в полдень. И не в свой кабинет, а во внутренний двор Академии. Катя объяснила мне, что именно там очень мощная магическая аура, которая помогает при сотворении сложных чар. Ясно, значит, оттуда меня домой и отправят…
Помимо Главы, во дворе оказался ещё и Василий Михайлович, преподаватель общего чароведения – эта наука, как мне рассказала Катя, изучает всевозможные заклинания, их построение и применение.
– Добрый день, Дина, – сказал мне Глава. На мой взгляд, день был не особо добрым, но разубеждать Фёдора Анисимовича я не стала, а просто поздоровалась в ответ.
– Здравствуй, – поздоровался и Василий Михайлович. – Ну что, готова к путешествию?
– Не особо, – честно ответила я.
– Если бы наша готовность к чему-либо была в силах что-то изменить… – задумчиво изрёк Глава Академии. – Мне действительно жаль, что ты не сможешь учиться здесь, Дина. Но с отсутствием силы, к сожалению, ничего поделать невозможно.
Я только вздохнула. Зачем лишний раз говорить то, что и так понятно?..
Видимо, поняв моё настроение, дальше разглагольствовать Глава не стал.
– Ну что, Василий Михайлович, начнём? – спросил он.
Чаровед кивнул и обратился ко мне:
– Пройди, пожалуйста, сюда.
Он указал на круг со вписанными в него символами, начерченный мелом на брусчатке. Такие круги издавна используются чародеями в качестве порталов. Я встала внутрь этого круга не без замирания сердца: на меня раньше никогда никакой чародейской силой не действовали. А тут целое перемещение! Страшновато как-то…
А Василий Михайлович спокойно произнёс заклинание. Круг засветился, но пока ничего не происходило.
– Ну, счастливого пути тебе, Дина, – сказал Фёдор Анисимович. – Прощай.
На месте Главы я не стала бы прощаться навсегда. Но он, видимо, был уверен, что раз уж магией я не владею, то в дальнейшем уже не буду каким-либо образом пересекаться с миром чародеев. Я же была совсем не уверена в этом, поэтому сказала только:
– До свидания.
И как только я это сказала, перемещение началось. Всё вокруг меня засверкало и завертелось, и мне показалось, что моё тело стало лёгким-лёгким, и его куда-то со страшной силой и скоростью уносит. Надо сказать, не самое приятное ощущение. Но это скоро закончилось. Я открыла глаза, которые непроизвольно зажмурила при перемещении, и поняла, что оказалась… Честно говоря, я не совсем поняла, где оказалась. Точнее – совсем не поняла. Да и как тут поймёшь, когда вокруг всё белым-бело, как будто в снегу, а сверху – чистейшей голубизны небо… И всё. И больше ничего нет. Только вот «снег» этот вовсе не снег, а… облако! Самое что ни на есть настоящее облако, на котором я почему-то спокойно стою, как на твердой земле!
