Наконец, Ридли закурил, глубоко затянулся, длинно выдохнул струю дыма в сторону дороги, почесал кончик носа и спросил:
– Как ты догадался?
За эти несколько минут тишины между ними установилось странно доверительное отношение, берущее корни из мужской солидарности, и теперь нечего было скрывать.
– Даже не знаю. Наверное, чутье. А может, ты слишком много на нее пялился. Стоило один раз заметить твой взгляд, и потом я уже постоянно обращал на него внимание.
Сет молча курил, обдумывая, как бы ему выбраться сухим из воды.
– Если ты ей расскажешь…
– Если бы я хотел ей рассказать, она бы уже знала, а ты бы мне ничего не сделал. Потому что я ее лучший друг. Не в обиду. Тебе повезло, что я понимаю твое положение и сочувствую тебе, а потому изначально планировал молчать.
– Спасибо.
– Не за что. Но сначала я хочу обсудить с тобой другой вопрос. Ты типа встречаешься с моей сестрой, чел.
– Типа.
– И что вас связывает? Вы действительно вместе?
– Ни хрена подобного.
Сет рассказал ему все как было, ничего не тая.
– Как я и думал, – кивнул Отто. – Ханна в своем репертуаре.
– Без обид, но сестра у тебя та еще сука.
– Знаю, знаю. Не ты первый, не ты последний попадаешь в капкан. Уверен, она до усрачки в тебя влюбилась. Я еще не видел ее такой, какой она стала с твоим переводом. Но, к сожалению, она умеет говорить с людьми только на языке подчинения и манипуляций. Даже с теми, которых любит.
– С тобой тоже?
– В первую очередь. Думаешь, почему у меня с ней такие отношения? Последствия многолетнего терпения, которое однажды лопнуло.
– Из-за того что Ханна плохо относится к Нине?
– Ханна делает это всю сознательную жизнь, – хмыкнул Отто. – Я потерял счет ее провокациям, обидам и оскорблениям. Иногда кажется, что вся ее личность держится на желании морально уничтожить Нину.
– Ревнует.
– А как же. Ханна собственница. Она «жадничает» людьми, как вещами, которые ей не принадлежат.
– Заметил.
– Но она не самый плохой человек на свете. И она все еще моя сестра. Я чувствую, что ты ей небезразличен.
Сет пожал плечами и неопределенно мотнул головой. Он тоже это знал.
– Что с того…
– А то, что ваше представление не может длиться вечно. Тебе нравится другая девушка, а Ханна привыкает к иллюзии, что ты всегда будешь рядом, как сейчас, только начнешь менять к ней отношение и наконец влюбишься. Я могу себе представить ее планы относительно тебя. Это нужно прекратить.
– Я не хочу делать ей больно, – неожиданно для себя произнес Сет. Услышав свой голос, он даже приостановился. Отто внимательно изучал его лицо.
– Ты вроде неплохой парень. Вы мучаете друг друга, это ни к чему не приведет. А бесконечно длиться не может.
– Знаю. Но как остановить – не знаю. Я не хочу, чтобы до Нины дошли слухи…
– Лучше молись, чтобы слухи не дошли до Алана Кейна. Это гораздо страшнее, чем если узнает просто Нина. Да уж. Ну и вляпался ты, чел.
Сет снова пожал плечами, выбрасывая окурок на дорогу. Что тут можно сказать? Так вышло.
– Я с ней поговорю. Ханна любит меня и в конечном итоге послушается. Она может закатить сколько угодно истерик, но я уверен, ей все еще важно, что я о ней думаю. Попытаюсь ее образумить.
Сет остановился и посмотрел в глаза Отто. Там появилась печаль, которую очень хотелось развеять. Любым доступным способом.
– Мне жаль, что так получается. Я ничего не делал, чтобы вызвать в ней чувства, – признался он.
– А тебе и не надо было, – Отто легко отмахнулся и пошел дальше как ни в чем не бывало. – Хватило твоего появления. Разве тебе самому это не знакомо?
Вопрос был явно с подвохом, и Ридли выбрал на него не отвечать. Несмотря на установившийся уровень честности, ему было по-прежнему трудно открыто признать свои чувства к Нине, особенно кому-то в лицо.
– Мне кажется, Ханна захочет отомстить за то, что я выбрал не ее. Она не из тех, кто смиряется с поражением. Мужской отказ побуждает в таких, как она, много негативной энергии. Если ты прекратишь все так, чтобы она никому не рассказала о том, что видела, я твой должник до конца жизни.
– Ну тогда можешь начинать думать, чем оплачивать долг, потому что я не стану откладывать в долгий ящик. А теперь, когда все опасения позади, и ты больше не сомневаешься в моих добрых намерениях, можешь задавать вопросы. Не стесняйся. Начинай с самого главного, который давно вертится в голове.
– У Нины кто-то есть?
– Никого, кроме меня, насколько я знаю, – самодовольно ответил Отто.
– Так вы с Ниной?.. – вопрос был задан интонацией, заканчивать его не пришлось. Отто сразу же скривился и замахал руками, изображая сильную тошноту.
– Чел, нет, ты что, фу. Мне мерзко даже подумать об этом. Я видел Нину в таких состояниях, что у меня к ней никогда не появится влечения, и это абсолютно взаимно. Мы знакомы с пяти лет и вместе пережили много весьма дерьмовых ситуаций, так что мысль об отношениях с нею, даже просто о намеке на отношения с нею, отвратительна, как инцест. Считай, что она моя сестра. Только не по крови, а гораздо ближе.
– Я понял. То есть она ни с кем не встречается?
– Нина-то? – Отто криво ухмыльнулся, и это был полноценный ответ.
– Но почему нет? Не вижу препятствий.
– Потому что ты смотришь своими глазами. Никаких препятствий и нет. Она просто не нуждается в этом. Есть, конечно, парни, которые флиртуют с ней иногда, но она отшивает их, или они сами отваливаются, узнав ее получше. Третьего не дано. А она и рада. Когда живешь в маленьком городе, хватает несколько раз дать отпор, и на тебя перестают обращать внимание, потому что здесь все друг друга знают. А Нина терпеть не может, когда ее воспринимают как сексуальный объект. Даже в самой незначительной степени. Это подавляет ее, заставляет чувствовать себя неполноценной. Мне кажется, она не осознает себя девушкой. Или, лучше сказать, не признает. Она с этим не согласна, потому что не сама выбирала. Ей легче так, как сейчас. Быть чем-то…
– Посередине, – догадался Сет.
– Именно. Быть чем-то посередине.
– Хочешь сказать, у нее не было парня? Вообще?
– Ты знаешь, я с нею всю жизнь. Думаю, я бы знал. Если только кто-нибудь по переписке. Но и это я бы знал. Нина в принципе не проводит в интернете кучу времени. Она предпочитает живое общение.
– И тебя не пугает ее… ну, нейтральность?
– Чел, да я молюсь, чтобы эта фигня у нее не закончилась. Вместе с нею, наверное, закончится и наша дружба. По крайней мере, в той форме, в какой она есть сейчас. А это меня не устраивает. Как только она начнет творить всякие женские штуки, типа знаешь, делать маникюр, заботиться о состоянии прически и носить чулки, тут наши дорожки и разойдутся. Близко общаться с кем-то типа… ну… обычной девчонки… я просто не смогу. Я таким не доверяю, я таких не понимаю. А с Ниной у нас полный коннект. Надеюсь, она навсегда останется собой. Нейтроном с нулевым зарядом. Даже если ей придется измениться со временем, пусть это не коснется ее сути.
– Может быть, она просто, ну?.. – осторожно предположил Сет, боясь услышать ответ.
– Я ждал этого вопроса. Могу тебе точно сказать, что это не так. Но не могу вдаваться в подробности. Нина определенно гетеро. Без отклонений. Я же замечаю ее взгляды, реакции. Ее симпатию к некоторым спортсменам. Иногда мы можем обсудить чью-то внешность в этом ключе. Просто все это для нее отнюдь не первостепенно.
– А этот коп?
– Я был уверен, что первым делом ты о нем и спросишь. Даже не знаю, с чего начать.
– Между ними что-то есть?
– Понимаешь, тут все сложно. Клиффорд – он как бы… ее участковый надзиратель.
– Нина состоит на учете? – удивился Сет.
Он не предполагал, что все настолько серьезно.
– Не совсем. Это что-то вроде упрощенного аналога. Тестовая программа социального надзора для трудных подростков. Воспитание, наблюдение, исправление.
– Как она в это ввязалась?
