— Ненавижу, — ворчит он.

Хмурясь, на этот раз я протискиваюсь мимо него, возвращаясь к передней части.

— Считай это брачным подарком. На это у меня ушло несколько дней.

К счастью, Каос не произносит больше ни слова, и мы продолжаем наш путь.

Идут часы, пока мы идем вдоль реки, и, хотя драконица уже давно не издает ни звука, мы не останавливаемся. Время от времени я слышу, как Каос ругается и спотыкается. Когда нам приходится идти вдоль реки вплотную, мы оказываемся по голени, он падает полностью, насквозь промокнув. Используя свою палку, я рассекаю мелководье, отпугивая любых змей, которые могут скрываться. Это останавливает меня от смеха, когда он встает с хмурым видом.

Так ему и надо.

Утро приходит и уходит. Я наблюдаю за тем, как солнце падает сквозь отверстия в навесе над нами, чтобы определить время. В конце концов, берег реки превращается в крутые скалы, и мы остаемся с выбором: перейти вброд на другой берег или углубиться в джунгли, где мы могли бы следовать сверху.

Не веря, что крокодилы ушли, я двигаю нас вверх. Каос снова хватает меня после первых шагов, и я не уверена, для равновесия или для того, чтобы держать меня рядом. Но сеть остается на месте, он больше не ударяет в меня своим древком.

Скалы становятся круче, все труднее подниматься, загоняя нас все дальше и дальше в джунгли, чтобы найти опору, замедляя нас до скорости улитки. Дело доходит до того, что Каосу приходится тащить меня вверх по худшим уступам, когда мы приближаемся к вершине.

«Я скучаю по своему плоту», — не могу не думать я, когда скалы выравниваются. Пот скользит по моей коже, впереди нас ждет последний утес.

Я знаю, что Каос тоже чувствует напряжение, и его запах расцветает в воздухе повсюду. Он делает со мной странные вещи, от чего становится тяжелее.

Пока я смотрю, стоя неподвижно от усталости, он перелезает через выступ позади меня и переходит к следующему. Ненавижу, что он не задыхается, пока я хриплю.

— Иди сюда, человек, — приказывает он.

Поднявшись на ноги, он хватает меня за талию и рывком поднимает в воздух, руки скользят по моим бедрам и ногам, когда я подтягиваюсь на ровную землю. Даже на вершине полог джунглей остается густым.

Но яркая вспышка света и сияние кометы пронзает насквозь, чтобы блеснуть небольшой тазик с водой.

Цепляясь, мои глаза расширяются, мое зрение заполняется струящимся водопадом и кристально чистым бассейном. Я стону и ползу к краю, уже чувствуя вкус воды во рту. Его столь необходимая бодрость пронзает меня насквозь. Слыша, как Каос подтягивается ко мне сзади, я не могу оторвать взгляд от потенциального убежища.

Бросившись вперед, сложив ладони рупором, я подношу воду ко рту.

Я слышу тяжелые шаги и звук сминаемой травы. Две большие руки хватают меня, поднимая с земли. Вода стекает с моих пальцев. Я издаю недовольный звук, но звук обрывается, когда меня бросают в бассейн.

Дико брызгаясь, охваченная ужасом и полностью потрясенная, я нахожу опору под ногами и выныриваю из воды, разъяренная.

Я поворачиваюсь и вижу, как ко мне пробирается Каос.

— Мы умрем, производя столько шума! — кричу я.

— Я больше не мог выносить запаха твоих феромонов.

Нахмурившись, я толкаю его в грудь, когда он встает прямо передо мной.

— Мои феромоны? Это от тебя воняет мхом — это тебя вынюхивает драконица! Кто знал, что люди-драконы обладают такими ужасными навыками выживания?

Найдя в воде свою трость-копье, я хватаю ее и направляюсь к берегу.

— А ты не думал, что там могут быть пиявки?

Его руки на моей талии останавливают меня, и, прежде чем я успеваю среагировать, он притягивает меня к себе.

— Вода кристально чистая. Смотри, — рычит он мне в ухо.

Тяжело дыша, я смотрю, но не потому, что хочу. Волны бассейна успокаиваются, пока я изучаю воду, и мое разочарование растет, зная, что он прав. Я знала, что он прав, с того самого момента, как опустилась на колени, чтобы напиться.

Там всего несколько водяных цветов и лягушек. Бассейн настолько мал, что едва хватает места для наших тел, лежащих поперек него. Под нами и вокруг нас нет ничего, кроме прохладных гладких камней, струящейся воды с выступа наверху, падающей в скалистую нишу, из которой вода должна стекать к реке.

— Если от меня так сильно воняет, то остановиться, чтобы смыть запах, это хорошо, не так ли? — размышляет он, раздражая меня еще больше. Я вырываюсь из его объятий, и когда он действительно отпускает меня, я немного разочарована.

Перейдя на противоположную сторону, вылезая из бассейна, я поворачиваю назад только после того, как осматриваю путь вниз, все время стискивая зубы. Раковины, вшитые в мою одежду, звенят, когда я сажусь на край и наконец получаю тот глоток воды, которого так жажду.

Я жаждала этого с тех пор, как он отказался меня поцеловать. Когда я поднимаю взгляд, он просто стоит в бассейне и смотрит на меня кинжалами. Моя кожа нагревается.

— Приведи себя в порядок, — ворчу я, дотягиваясь до копья и сжимая его. Я стараюсь не дать ему добраться до меня.

— Иди сюда, — приказывает он.

— Нет.

Его глаза темнеют.

— Немедленно, Исса.

Поднимаясь, я подтягиваю свое копье ближе, хотя мой живот ноет и мое ядро трепещет по его команде. То, как он произносит мое имя…

— Я не буду выполнять приказы того, кто меня ненавидит, — огрызаюсь я, поджимая под себя ноги и отворачиваясь, хотя мое любопытство сильно протестует.

Мне не нужно сидеть с ним, пока он моется. Мне не нужно видеть это и давать ему знать, как сильно он влияет на меня.

Внезапный резкий вдох и глубокое, ужасающее рычание наполняют воздух. Всплеск воды. «Не смотри. Не доставляй ему такого удовольствия». Но я все равно поворачиваюсь назад, обнаруживая Каоса прямо в потоке солнечного света с красным сиянием кометы, сияющим над ним, как плащ любовника.

Все, что я собиралась сказать, потеряно, потому что это не человеческий мужской взгляд, пронзающий меня своей свирепостью, а дракон, одержимый только одной вещью… мной.

Его темные глаза вспыхивают зеленым, смешиваясь с красным. Втягивая живот, мои чувства кричат: что-то не так! Свечение сливается с бледно-зеленым цветом его кожи, затемняя ее оттенок, но и освещая. Это придает его длинным черным волосам рубиновые отблески, концы которых плавают в воде, где они извиваются и танцуют, как угри.

Но мой взгляд застывает на его теле целиком. Никогда прежде не видела его мускулы такими напряженными, что вены чуть не выскакивают из-под них, словно что-то пытается вырваться из него.

Он борется за то, чтобы сдержать себя.

Его руки сжимаются по бокам, а крылья расправляются, угрожающе выпячиваясь наружу. Я раньше чувствовала, как они касаются меня — мягкие и гладкие — теперь они выглядят как оружие.

И его глаза — дьявольские и острые — терзают мою душу, заставляя меня задыхаться. Голодная. Слабая.

Влажная, дрожащая, холодная для его прикосновений, его вкуса, его всего. Насыщенный мускусный запах мха, гораздо более сильный, чем раньше, наполняет мои ноздри, ускоряя дыхание. Мне нужно больше.

Все, что происходит с ним, происходит и со мной.

Дрожь сотрясает мое тело.

— Каос? — нерешительно произношу я его имя, горячо.

Он делает большой шаг ко мне — и все это время остается в пределах красного света. Я отскакиваю назад, но не потому, что хочу, а потому, что боюсь того, что сейчас произойдет.

— Подойди. Сюда. Или я заставлю тебя, — говорит он тихо и глухо, его голос другой и более резкий, чем несколько минут назад; он затмевает мое желание и наполняет меня еще большим страхом, я не двигаюсь.

Мои ладони вспотели, и копье дрожит в моей руке.

«Я могу сбежать», — у меня голова идет кругом. — «Я могу спуститься с утеса», — вспоминая, что лежит позади. У меня слюнки текут. Теперь меня трясет всю, и мои инстинкты бегства начинают кричать.