Он повернулся к Кейт, которая безучастно стояла в стороне:

– Что собираетесь делать дальше?

– Попробую привести дом в порядок. Потом передам его риелтору. Мне нужно торопиться. Шеф не хотел давать мне и этих нескольких дней… – Кейт улыбнулась. – На этот раз я действительно не стану вмешиваться. Это ваше расследование, целиком и полностью.

– Вы хороший следователь, Кейт. Я уже говорил, что был бы рад видеть вас среди своих сотрудников. Вы еще не передумали насчет моего предложения?

Калеб знал, как нелегко приходится Кейт в Скотланд-Ярде, как мало там ценят ее и ее работу. Кейт вечно чувствовала себя отвергнутой. Калеб не мог судить, до какой степени оправданно это чувство. У нее был талант самой создавать себе препятствия. Виной всему была ее мнительность и крайне низкая самооценка. Кейт смотрела на себя сквозь призму сомнений. Ей просто не приходило в голову, что возможен другой взгляд. Со стороны ее подозрительность нередко воспринималась как враждебность по отношению к внешнему миру.

Кейт покачала головой:

– Нет, я останусь в Лондоне. Так будет лучше.

Почему лучше, объяснять не стала. Калеб не настаивал. Они не были настолько близки, чтобы затрагивать темы личного характера. Тем более что Кейт, похоже, не желала давать никаких объяснений.

– Не буду вам мешать, – добавила она. – Если что, я у себя в комнате.

– Договорились.

Калеб проводил Кейт глазами и снова оглядел стены в цветочек, словно надеялся получить от них если не ключ к разгадке, то хотя бы намек, малейшую подсказку – что-нибудь.

«Мне нужна хоть какая-то зацепка, – подумал он, как будто обращался с просьбой, сам не зная к кому. – Нужно с чего-то начать, чтобы вернуть родителям ребенка. Положить конец этому кошмару».

Но стены хранили молчание.

Столярная мастерская, где проходила обучение Линн Аллард, располагалась на Вествуд-роуд, рядом с огромным супермаркетом «Теско». Линн могла дойти сюда пешком от родительского дома. Небольшая мастерская пряталась на заднем дворе, куда можно было попасть, толкнув створку неприметных ворот между двумя домами.

Во дворе стоял запах древесины и свежей смолы, из сарая доносился звук электропилы. Утро выдалось холодным и туманным. За прошедшую ночь долгое, припозднившееся лето окончательно распрощалось до следующего года. Кэрол поежилась, поплотнее закуталась в пальто. Она зашла сюда по дороге на работу, в надежде, что застанет Линн в мастерской.

Действительно, Кэрол почти сразу увидела девушку. Линн курила, прислонившись к побеленной стене сарая. Жалкое, тщедушное существо в обтягивающих джинсах, черном джемпере и кожаной куртке. На каждом пальце правой руки по серебряному кольцу. Желтоватые кончики пальцев выдают заядлую курильщицу. Под глазами черные тени. Замерзшая, не выспавшаяся, голодная.

«Слишком много курит и мало спит», – подумала о Линн Кэрол.

Линн не заметила ее приближения и вздрогнула от неожиданности.

– Ой, Кэрол! Я вас не видела… – Рука, державшая сигарету, слегка дрожала. – Решила вот курнуть перед работой. Босс не возражает, я ненадолго.

– Тебе не нужно оправдываться, Линн, – Кэрол было больно видеть, что девушка воспринимает ее как надзирательницу. – Я всего лишь хочу задать тебе несколько вопросов.

– Ну, спрашивайте.

Кэрол предпочла бы поговорить в более теплом месте, но в мастерской мастер и ученики, а ей не нужны лишние уши.

– Мне звонили из школы по поводу Мэнди. Она вот уже восемь дней не посещает уроки без объяснения причины. Надеюсь, ничего страшного не произошло?

У Линн задергалось веко:

– Вы были у моих родителей?

– Да, в пятницу. Твоя мать что-то говорила о гриппе…

Линн молчала, делая быстрые затяжки, одну за одной.

– К сожалению, твоя мать не позволила мне увидеться с Мэнди, – продолжала Кэрол. – Ну, вот я и решила спросить тебя. Насколько серьезен этот грипп?

Линн не отвечала.

– Линн?

Девушка бросила окурок и втоптала его в землю каблуком сапога.

– Спросите моих родителей, – быстро пробормотала она.

– Ты знаешь, что твоя мать не слишком охотно с нами сотрудничает.

Линн пожала плечами:

– Мне действительно пора работать.

– Ну, думаю, ты можешь уделить мне еще минутку.

Если в пятницу у Кэрол возникло ощущение, что с Аллардами что-то не так, то теперь оно усилилось. Почему бы Линн просто не сказать: «Да, с Мэнди все плохо: кашель, горло, температура…» К чему эти намеки, недомолвки?

– Что происходит, Линн? – мягче спросила Кэрол.

На глазах у девушки выступили слезы:

– Можете вы наконец перестать копаться в нашей жизни? В кои-то веки мои дела наладились. У меня появилось свое место в жизни. Очень может быть, у меня все сложится. Я не хочу… черт, я не хочу туда, откуда с таким трудом вырвалась.

Кэрол понимала ее, но настал момент, когда нужно проявить жесткость.

– Никто не собирается отнимать у тебя эту возможность, Линн, – сказала она. – Только не я. Мы вместе нашли тебе это место, именно для того, чтобы ты навсегда рассталась с прошлым.

По бледным щекам Линн растекалась черная тушь.

– Тогда оставьте меня и мою семью в покое.

– А как же Мэнди, Линн? Она твоя сестра. Ты не можешь ее бросить.

– Я помню о Мэнди, но она всегда все портит. Постоянно ругается с мамой. Не понимаю, почему нельзя хотя бы иногда промолчать… Но она все время провоцирует, спорит. Мэнди сама во всем виновата.

– В чем виновата?

Линн резким взмахом руки вытерла слезы:

– В том, что мать постоянно на нее нападает!

У Кэрол по рукам пробежали мурашки.

– Мэнди опять подралась с матерью?

– Опять подралась, – передразнила Линн. – Да они каждый день дерутся, и все по вине Мэнди.

Кэрол знала, какой агрессивной может быть Мэнди. Это у нее от матери. Что бывает, если столкнутся две шаровые молнии?

– Ну хорошо, они подрались. Не будем выяснять, кто первый начал. Но почему Мэнди уже восемь дней как не появляется в школе? Что случилось?

Линн отвела глаза:

– Она ушла.

– Ушла? Что это значит?

– Ушла значит ушла. Они поссорились. Мэнди собрала вещи, сказала, что с нее хватит, и ушла.

– То есть Мэнди ушла после ссоры с матерью?

– Да.

– Когда?

– Неделю назад, в воскресенье.

– И куда она могла пойти?

– Понятия не имею. Наверное, к кому-нибудь из друзей.

– Родители искали ее?

– Не думаю.

– А ты?

– Нет.

– Боже мой, Линн… Твоя сестра пропала восемь дней назад, и никого из вас не волнует, где она?

– У нее есть друзья. Мэнди с кем-нибудь из них.

– Но она должна ходить в школу!

– Я за нее не отвечаю.

– Из-за чего они повздорили на этот раз? – спросила Кэрол. – Это было хуже, чем обычно, ведь так? Иначе Мэнди не ушла бы.

Мастер просунул голову в дверь:

– Ты собираешься сегодня работать, Линн?.. Здравствуйте, миссис Джонс, – кивнул он, увидев Кэрол. Они были знакомы, ведь это Кэрол просила его взять Линн в ученицы.

– Сами видите… – Линн кивнула на мастера с выражением облегчения на лице. – Мне пора.

– Еще буквально пару минут, – обратилась Кэрол к мастеру.

Тот кивнул:

– Понял.

И снова исчез. Линн пристально посмотрела на Кэрол:

– Это вы вечно всё портите. Вы и Мэнди. Ну, теперь всё… Мои дела наконец пошли в гору, и…

– Ничего я тебе не порчу, и Мэнди тоже. – Тон ее голоса стал резче; Кэрол хотелось встряхнуть Линн. – Черт подери, Линн, я отвечаю за твою сестру так же, как и за тебя. Или ты расскажешь, что произошло, или мы будем стоять так до вечера. Я не уйду, пока не узнаю.

Глаза Линн сузились, но, встретив полный решимости взгляд Кэрол, она поняла, что все так и будет. Кэрол не уйдет. И не позволит водить себя за нос.

– Не помню точно, с чего все началось. Мы сидели за столом на кухне, и тут на Мэнди нашло. И то не так, и это не этак… Она стала жаловаться на еду. Мама ненавидит готовить. Она разогрела в микроволновке гамбургеры и заварила кипятком картофельное пюре из пакетиков. Не самая полезная для здоровья еда, но еда, так или иначе. И еще Мэнди сказала, что от таких вещей можно потолстеть. Это точно не про нас, в нашей семье все худые.