Сейчас. — Подойдя к бельевому шкафу, достал простыню и оторвал длинную полосу.
— Сам, — промычал Докер. — Ты на второго глянь. В спальне. — Он кивнул на пробитую пулями дверь.
Франко отдал ему оторванную полоску, направил пистолет на дверь и шагнул. Остановившись, нервно оглянулся, снова облизнул губы, толкнул дверь ногой и вошел. У порога лежал молодой мужчина в спортивном костюме. На груди были две окровавленные точки. Франко осторожно подошел и ногой сильно пнул его в бок.
Докер поверх рубашки замотал полоской материи раненое плечо, засунул свободный конец под повязку. Шумно выдохнул, немного посидел неподвижно.
Осторожно встал.
Вернулся Франко.
— Готов, — увидев вопросительный взгляд Докера, кивнул он. — Ты ему две пули влепил.
— Уходить надо, — простонал Докер. Франко начал быстро собирать документы. — Ну вот, — напомнил Докер, — а говорил...
— Этих двоих куда? — перебил его Франко.
— Пусть валяются, суки, — зло бросил Докер. — Понятное дело, — криво улыбнулся Франко. — Теперь сюда не вернешься. Их дня через три-четыре, как завоняют, найдут. Хорошо, не мы квартиру снимали. Так что бери все необходимое.
Тряпки оставь.
— Понятно, — согласился Докер. — Куда двинем-то?
— Есть один человек, — сказал Франко.
— Все вышло как хотели, — кивнул Губа. — Только этот испанский диктатор, — криво улыбнулся он, — свинтил. Ушел от туляков. Это даже хорошо, с одной стороны. Сумел всыпать одному — и ушел. Шустрый мужик.
— Значит, тульские будут зуб точить на Франко, — бросил Арсентий. — Ты же не хотел ехать. Видать, у тебя какой-то счет к Франко имеется.
— Те, к кому у меня счет, — спокойно ответил тот, — долго не живут.
Только один живет гораздо дольше, чем положено. Вот он...
— Представляю, что с ним будет, — захохотал Арсентий. — Ведь ты убьешь его сам и не сразу.
— Сам, — кивнул Губа. — А вот как — мы об этом уже говорили. Но повторю: убью я его без мучений. Мне впервые захотелось поговорить с человеком, который должен умереть от моей руки. Не знаю, как тебе это объяснить, — усмехнулся он, — но...
— Что решил делать с Франко? — прервал его Астахов.
— С ним пока не решил ничего. Хотя бы потому, чтобы не лишать тульских перспективы вкусить блаженство мести. В этом случае выигрывают все: тульские — потому что отомстят, Франко — потому что умрет быстро, я бы убивал его медленно, и я — потому что Франко будет мертв.
— Ничего не понял, — помотал головой Арсентий.
— Тебе это и не нужно, — спокойно заметил Губа.
— Ты прав, — согласился Арсентий.
— Может, ты мне ответишь, — подумав, обратился к нему Губа, — зачем тебе понадобилась эта бойня в Туле?
— Эдик, — сказал Арсентий, — никогда не спрашивай меня ни о чем.
— Да я, впрочем, этого не делал.
— Я сам удивился, — кивнул Арсентий.
— Давай на этом остановимся, — недовольно проворчал Губа, вздохнув. — Последний раз меня по имени назвала моя невеста. Это было так давно, — усмехнулся он.
Арсентий, нахмурившись, резко встал.
— Ты, — процедил он, — много о себе возомнил. Губа, дотронувшись указательным пальцем до раздвоенной шрамом верхней губы, прикрыл глаза. Астахов подошел к бару и достал бутылку кока-колы. Отвинтив крышку, не отрываясь выпил.
— Еще раз сгрубишь, — по-прежнему стоя спиной к Губе, негромко проговорил он, — умрешь. А теперь двигай. И быстрее. — Он запустил пустой бутылкой в угол.
Губа медленно встал и неторопливо пошел к двери.
— Не забудь, — взглянул на него Арсентий, — я нашел Доцента, и за тобой один мой клиент бесплатно.
— Помню, — кивнул Губа.
— Когда покончишь с Доцентом — сообщи.
— Думаешь, он уже покойник?.. — Потягивая из бутылки пиво, Берия взглянул на вышедшую из спальни Светлану.
— Не знаю. — Остановившись перед зеркалом, она поправила волосы. — Арсен — серьезный человек. Губа — тем более.
— Тогда беспокоиться не о чем.
— Да, конечно. Но ты не забыл, как Доцент отделал твоих? По-моему, у него стало привычкой уходить от любого, будьте...
— Не каркай. — Берия трижды сплюнул через левое плечо. Светлана рассмеялась:
— Вот уж не думала, что ты суеверный.
— На карту поставлено слишком много, — пробурчал Берия. — И я буду чувствовать себя гораздо спокойнее, если Ванька станет трупом. Потому как трупы имеют обыкновение молчать.
— Пикин почему-то молчит, — вздохнула Светлана. — Может быть...
— Я же говорил, не каркай! — раздраженно повторил Берия.
— Думаешь, мне все равно, что будет? — Она тоже повысила голос. — Тебе легче. Ты уже сколько лет...
— Заткнись! — Резко встав, он шагнул к ней и замахнулся. Светлана быстро перехватила его руку, вцепилась в плечо и резкой подсечкой сбила его с ног. Мгновенно опустившись, прижала коленом его правую руку, а другое колено вдавила в солнечное сплетение. Вытаращив глаза, Берия с трудом втянул воздух и закашлялся.
— Я долго жила одна, — наотмашь хлестнув его по лицу, зло сказала она, — и научилась не позволять себя бить. Еще раз попытаешься, — ее ладонь снова ударила красную от предыдущей пощечины щеку Берии, — убью. — Она встала и одернула слегка задравшуюся юбку. Лежа на полу, Берия потер ладонью красную щеку и с удивлением посмотрел на нее. Затем неожиданно рассмеялся. Она изумленно взглянула на него.
— Вот это да, — поднимаясь, сказал он, — прямо Синтия Ротрок, та в видиках тоже всех колотит. Где ты так научилась? Я представить не мог, что ты такая опасная.
— Все нужно узнавать вовремя, — спокойно отреагировала на его слова Светлана.
— Так я даже не думал, что ты так можешь. Вывернула мне плечо. — Берия поморщился. — Болит. Давай назад вставляй, — усмехнулся он.
Светлана с интересом смотрела на него.
— Знаешь, я, можно сказать, поражена. Впервые вижу мужчину, который так легко, с улыбкой, при...
— Давай не будем об этом, — по-прежнему потирая плечо, попросил он. — Я сам виноват. Хотя начала ты. Никогда не говори обо мне. Моя жизнь — это только моя. К тому же я знаю, что на испуг тебя не возьмешь. Драться с тобой — себе дороже. Поэтому я просто убью тебя. Это не повторение твоих слов, — вздохнул он. — Я хочу умереть на свободе, понятно?
