— Ты забыл о Ваньке, — неожиданно вмешалась в разговор плотная женщина.

— Что за Ванька? — повернулся к ней Губа. — Вспомни, Аннушка, я тебя отблагодарю, — Действительно! — хлопнул себя по лбу Голубев. — У Самуэля есть двоюродный брат. Но я знаю только то, что зовут его Иван. И больше ничего.

— Где он живет? — спросил Губа.

— Понятия не имею.

— Знаешь, Голубь, — подойдя к нему вплотную, сказал Губа, — тебе лучше вспомнить еще что-нибудь о Доценте. Понимаешь?

— Да я вообще-то с детства понятливый. Оглянувшись на стоявшую у двери жену Голубева, Губа смерил его злым взглядом.

— Не надо на меня жути гнать, — спокойно сказал Петр. — Я помог Арсену, и он навряд ли... — Не договорив, согнулся и захрипел. Ударивший Петра кулаком в солнечное сплетение Губа коленом приподнял его голову.

— Ну так что? — как ни в чем не бывало спросил он. -Ничего не припомнил?

Услышав раздавшиеся сзади короткие металлические щелчки, медленно повернулся. Жена Голубева, прижимая к плечу приклад двуствольного ружья, направила стволы ему в грудь.

— Стрельнешь? — ухмыльнулся он.

— Не дразни.

— Подумай, что потом будет. Убьешь меня, и неприятности начнутся.

Во-первых, ментам надо что-то говорить. Ну и Арсену объяснить так, чтобы он понял. А потом еще мои ребятишки. — Он говорил спокойно, но, на какое-то мгновение представив, что она нажмет на спусковой крючок и заряд дроби, разорвав кожу, попадет ему в грудь и живот, поежился.

— Уходи! — бросила Анна. — Или выстрелю. Заметив, что взведенные курки чуть шевельнулись. Губа поднял руки вверх и постарался говорить безмятежно:

— Все. Уговорила. Испаряюсь. А может, все-таки кофе угостишь? — Не поворачиваясь к ней спиной, он медленно, с трудом передвигая ноги, двинулся к выходу.

— Стреляй в него! — раздался истошный вопль Голубева. Справа, оставив в стекле окна аккуратную дырочку, выпущенная из пистолета с глушителем пуля пробила висок женщины. Пошатнувшись, она нажала на один спусковой крючок.

Оглушительно грохнул выстрел. Опередив на мгновение кучный заряд картечи, Губа рухнул на пол. Подняв голову, взглянул на пробитую картечью дверь.

— Рассыпчато ружье бьет, — поднимаясь, буркнул он. Выплескивая пережитый страх, прыгнул вперед и каблуком ударил вжавшегося в пол Голубева по шее.

— Как ты? — Расколов оконное стекло брошенным кирпичом, в комнату заглянул Штык.

— Лучше всех, — огрызнулся Губа. Он дважды ударил носком ботинка в горло лежавшего со сломанной шеей Голубева. В дверь с пистолетом вбежал Зубастик.

— Обыщите! — приказал Губа. — Бабки, драгоценности — с собой! Пальчики не оставляйте.