— Ладно, — недовольно проговорил Азиат. — Разберемся мы с этим Франко.
Сейчас надо Лизке звонить, пусть с Рыбаком сведет.
— Ну как? — подойдя к кровати Докера, спросил Франко.
— Да вроде ничего, пока не шевелишься. А то хоть караул кричи.
— Пулю достать надо было. Ведь она там и загнить может.
— Ты, что ли, доставать-то стал бы? — покосился на него Докер.
— Нет, конечно, — помотал головой Франко. — Я про то, что врача надо было какого-нибудь искать.
— Ну да, — криво улыбнулся Докер, — он бы потом му-сорам сообщил, и все. В тюремной больничке меня бы долечивали.
— За что же тебя брать-то? — усмехнулся Франко. — Тебе хулиганы в плечо пулю всадили.
— Менты наверняка все стволы, которые там остались, проверили. Вытащили бы мне пулю, а она из пистолета, который с убитыми в квартире найден. И все, долечили бы меня дубиналом. Наручники, и давай чистосердечное выколачивать.
— Знаешь, — поморщился Франко, — порой ты так говорить начинаешь, что сразу уголовника видно. Как тебя милиция раньше не арестовала?
— Я свое отсидел, — обиделся Докер. — Только вот в ридну Украину дорога закрыта. Меня там сразу на пожизненное определят.
— А что, у вас тоже такое практикуется?
— А хрен их знает, — отмахнулся Докер, — что там по этой части практикуется. Я на Украине уже лет пятнадцать не был. Намутил там. Я же в Одессе в порту работал, мы там контейнеры вскрывали. Сдал нас один. Вот я с ним и рассчитался. И получилось, что парочку мусоров ухлопал. Так что мне на родину нельзя. Но, похоже, и в России тесно становится.
— Да, из Москвы надо ноги уносить. И чем быстрее, тем лучше. Нужно серебро сбывать, а то денег почти не осталось. Да тут еще мы в эту историю с тульскими на кой-то хрен влезли.
— Ты меня втянул, говорил, деньги неплохие заработаем, вот и заработали. Парни, которые были, теперь слиняли. Тебя Губа откуда знает?
— Не Губа меня знает, а баба из Тулы, Сорока. Она с ним, кажется, хотела договориться. Ну, я вспомнил, что у тебя двое с винтовками работают, вот и решил заработать.
— Неплохо у тебя вышло. Куда деваться, не знаем. А нас тульские хотели прибить или кто другой?
— Ты последнего пристрелил. Надо было узнать, а потом...
— Да какая разница, кто нас завалить хотел? Надо доставать денег и дергать из Москвы. И чем скорее мы это сделаем, тем здоровее будем.
— Надо думать, куда серебро сдать! Оставлять его нельзя. С собой везти не сможем. Да и денег у нас мало. А вот куда его сдать?
— Подожди. Уходить нам надо, это однозначно. Но с недельку еще посидим здесь. Может, рука малехо подживет. А так, однокрылый, куда я?
— Я же говорю, тебе пулю доставать надо. Да и делать что-то с раной. А то загниет, и все.
— Ты накаркаешь! — разозлился Докер. — Если что-то с рукой, я тебя замочу, так что смотри.
"Вон ты как, — подумал Франко. — Ну что же, главное — серебро сдать.
Пусть не за очень большие деньги, но сдать. А там ты мне и на хрен не упал.
Живи один, дольше жить будешь".
«Только бы лапа поджила, — думал Докер. — Бабки у меня есть. Я их у Луня цапанул. Видать, те двое с бабками к нему пришли. Но тебя тоже хрен отпущу. — Чуть приоткрыв глаза, он взглянул на Франко. — Серебро продадим, я тебя и кину. Вдвоем оно, конечно, спокойнее, но в данном случае нам, приятель, не по пути».
— Вот это да, — озадаченно протянул пожилой мужчина. — Значит, там все гораздо серьезнее. Это точно, Юра? — Он взглянул на сидевшего напротив мужчину.
— Точно, Глеб Антонович.
— Но с чего это вдруг у вас так решили?
— Взяли двоих. Один из них и дал сведения о Розовой. Как мы поняли, она хотела смыться со всем, что получила. Поэтому и не сообщила об отъезде Арсену.
Ну а потом попала под ножи. Правда, здесь неясно, кто напал на Тараканова. И с какой целью. Он что-то вез, это точно. В дверце. И, судя по всему, нападающие знали о его грузе. А где товар Розовой... — Он пожал плечами.
— К ней уже поехали? — спросил Глеб Антонович.
— Медики не позволяют с ней беседовать. Говорят, не раньше чем через неделю. Впрочем, начальство не настаивает. Ведь это лишь слова одного из задержанных.
— Значит, его словам не верят?
— Раньше Розова ни в чем криминальном замечена не была. Кроме разве связи с Арсеном. Но на этом обвинения не построишь, — засмеялся Юрий. — Когда один из задержанных упомянул ее фамилию, на него нажали. И он сказал, что раньше товар привозил Розовой. И делал это дважды. Последний раз — за два дня до того, как на нее напали.
— Подожди, — удивленно прервал его Глеб Антонович, — но тогда получается, что отправители не знали о том, что случилось с Розовой?
— А откуда они могли узнать? Мать Розовой о делах своей дочери, разумеется, не знала. На связь с Розовой поставщики не выходили. Просто приезжали в Москву и связывались с ней. К тому же это тоже слова одного из задержанных. И говорить конкретно о чем-либо рано. Тот, кто рассказал, вполне возможно, сделал это с расчетом на то, что милиция заинтересуется Астаховым. О том, что тот в розыске, наверняка знают все. Ведь о связи Розовой с Арсеном известно...
— Вполне возможно и такое. Но это надо проверить.
— Нашли труп Богданова, — сказал Юрий. Глеб Антонович недовольно поморщился:
— И что?
— Берия находится в розыске еще со времен СССР. И видно, кому-то перешел дорогу по-крупному. Сейчас ожидают появления его людей в Москве. Они должны разбор навести.
— Не думаю. Вполне возможно, его убрал кто-то из своих. Берия в последнее время стал слишком агрессивен. Видимо, чувствовал, что ему придет конец, — улыбнулся Глеб Антонович. Взглянув на часы, вздохнул. — Спасибо тебе, Юра. Ты все-таки здорово помогаешь. Если бы не ты, мне было бы гораздо труднее.
— Глеб Антонович, я только сейчас вспомнил: тульская милиция разыскивает одну дамочку. О ней известно не много. У лесополосы стоял «КамАЗ».
В нем были водитель и женщина. Это точно. Судя по всему, водитель и дамочка слышали все, что произошло у озера. И поэтому...
— Не люблю долгих вступлений, — недовольно проговорил Глеб Антонович. — Ты сразу бери быка за рога. К чему клонишь?
— Там найдены часы с гравировкой: «Маше от сестры С.». Точно такие я видел у Светланы. Только на ее часах написано: «Свете от сестры М.».
