– Если бы ты не выглядела такой счастливой, моя пара, я бы…

Мои сестры кричат:

– Ты СПАРИЛАСЬ?!

– ...С этим красавчиком?

– …Но ведь мы все еще делим его, верно?

– Нет! Здесь нет никакого обмена! – кричу я. – Калос принадлежит мне! – я прорычала эти слова, но заявление вызвало широкую ухмылку на лице Калоса.

Он опускается все глубже в воду рядом со мной, и его руки обхватывают меня за талию и сжимают изо всех сил, заставляя нас обоих тонуть, пока я не сгибаю свой хвост.

Мой хвост! О, как же я скучала по нему! Я счастливо вздыхаю и прислоняюсь спиной к своей паре.

– Где ты его нашла? – спрашивает Перл. – А как тебе удалось спастись от дракона?

– Это дракон… – начинаю я говорить.

А потом Калос дергается за мной и хрюкает.

И я просто знаю. Я разворачиваюсь, выскальзываю из его удивленных рук и ныряю под воду, и ловлю Сирену и Катиану, у каждой из которых руки заняты анатомией Калоса, принадлежащей исключительно мне.

Калосу удается вытащить меня из воды вместе с ним, прежде чем я вырываю больше, чем несколько пригоршней их волос.

Аделла

Калосу было так неудобно, когда на него пялились (и ласкали), что он смастерил набедренную повязку, чтобы прикрыться. Этот поступок также спас моих сестер, потому что у меня были планы по ослеплению многих из них из-за ревности, что является совершенно чуждой реакцией для любых русалок, не говоря уже о моих сестрах и мне, которые разделили бесчисленное количество желающих мужчин.

Ключевым словом является «желание». Потому что Калос не заинтересован в том, чтобы им делились. И, звезды над головой, за это я люблю его еще больше. Я русалка, которая никогда не думала дважды о том, чтобы разделить мужчину, готова напасть на своих собственных сестер, чтобы защитить своего мужчину.

Дракона, которого я люблю.

Калос в восторге от моего неистового собственничества, хотя он никогда не дразнит меня – он понимает, что то, как я отношусь к голоду моих сестер к нему – не смешно. Не мне. Но для него это тоже не повод для смеха. Мой дракон очень застенчив.

Хотя, даже с его природной сдержанностью в окружении других раболепствующих женщин, кроме меня, я могу познакомить его с блаженством бухты солнца, разделив с ним мой камень, как только я спихну с него свою сестру Ианту, вороватую морскую корову.

Мы дремлем, насытившись после того, как улизнули на хороший жесткий сеанс любовных ласк, как вдруг на нас набрасывается тень.

– Дракон! – кричит Перл, и все ныряют в воду.

Мои рефлексы были нарушены, я не ныряю.

Калос, однако, поражен страхом, достаточным для нас обоих. Он бросает меня в воду.

По крайней мере, так мне кажется. Только позже я поняла, что меня катапультировали с нашей скалы не потому, что он сбросил меня с нее, а потому, что его тело расширилось так быстро, что меня отбросило в сторону.

При первом же намеке на опасность, при самой первой угрозе моей безопасности Калос принял драконью форму.

И его драконья половина не только защищает свою пару, что достаточно, чтобы заставить его реветь в ярости – драконья сторона Калоса тоже серьезно относится к территории, и насколько он обеспокоен, вся наша бухта теперь принадлежит ему и находится под его защитой.

Мои сестры вскрикивают, когда Калос нацеливает первый залп безошибочных выстрелов на самого сбитого с толку дракона, который осмелился охотиться в нашей бухте Слезы Титана.

Калос гонит нарушителя к скалам. Другой дракон, огромный черный Хохлатый Мерлин почти такого же размера, как Калос, тяжело приземляется на скалистый склон и лает.

– Что это на тебя нашло?

Он кричит на него, как будто знает его, и я понимаю, что у Калоса есть друзья и, возможно, целая семья. Целая семья, с которой он, вероятно, будет гордиться тем, что я познакомлюсь, если мне захочется обсохнуть, отрастить ноги и пойти на навстречу с ними.

Калос был так добр ко мне и моим сестрам, что я решила, если он хочет, чтобы я познакомилась с его семьей, я это сделаю.

Калос отворачивается, выглядя как более злой близнец огромной змеи, которую он загнал в угол, и рычит.

– Эта бухта моя.

– С каких это пор? – спрашивает другой дракон, явно озадаченный.

– С тех пор, как я взял себе пару из рода русалок, – объясняет Калос. – Больше не будет охоты на русалок, – приказывает он.

Другой дракон изумленно смотрит на него.

– Ты связан с русалкой?

А звучит как: «ты спарился с редиской?»

Калос сердито смотрит на него.

Другой дракон поднимает тяжелую когтистую лапу.

– Хорошо. Больше не буду охотится здесь.

Калос что-то ему бурчит.

– Что он сказал? – спрашивает Нерисса.

– Я думаю, он только что сказал ему, что тритонов все еще можно есть, – моргая, говорит Ианта.

Все мои сестры набрасываются на меня.

Я задыхаюсь и вскакиваю, чтобы защитить мужчину, с которым спарилась.

– Калос не стал бы есть тритонов!

– Ты уверена? – Катиана растягивает слова, приподняв бровь, явно не тронутая моей горячностью. – Потому что из ледяной бухты прислали двух тритонов, но они так и не добрались сюда.

– Значит, их украли наяды! – плюю я.

Что вполне возможно. Наяды – хорошенькие маленькие морские женщины, которые любят тритонов. В конце концов, мы вернем тех людей, которых они украли. Когда следующее поколение полу-русалок, полу-наяд вырастет в животах своих матерей.

Калос задевает меня носом. Он не в воде, его большое тело нависает над водой, длинная шея вытянута.

– О чем вы, леди, сейчас спорите?

Я оглядываюсь и вижу, что другой дракон все еще там, уставившись на Калоса, как будто он сошел с ума. Я игнорирую другого дракона и сосредотачиваюсь на том, как мои сестры выглядят раздраженными из-за их обвинений. Я обдумываю лучший способ оправдать Калоса, но Никси опережает меня, обходя осторожную линию допроса, которую я готовила, и вместо этого выпаливает обвиняющее.

– Ты убил двух тритонов?

– Нет, – говорит Калос.

Никаких колебаний.

Я вздыхаю с облегчением.

Но мои сестры смотрят на него с подозрением.

То есть до тех пор, пока Калос не кричит другому дракону.

– Если ты ищешь себе пару, я настоятельно рекомендую тебе русалку. Я знаю несколько кандидаток, если интересно.

Мои сестры начинают бороться друг с другом, чтобы добраться до берега, в то время как очарование и ужас смешиваются на лице дракона. Это полный перебор, если он собирается улететь или подобраться достаточно близко к краю, чтобы его утащили вниз. Если он думает, что мои сестры недостаточно сильны, чтобы справиться с ним, то он ошибается. Дайте нам красиво качающуюся волну, и племя русалок может опрокинуть большой корабль.

Я отворачиваюсь от этого зрелища и обхватываю руками своего собственного дракона, стараясь не вонзить себе в локоть шипы, которые сидят над каждой его ноздрей и в середине носа.

– Спасибо, что защитил нас.

Стукнувшись лицом о мои руки, когда его нижняя челюсть двигается, когда он говорит, Калос произнес.

– Ты моя пара, Аделла. Теперь твой народ – мой народ. Я всегда буду защищать тебя.

С расстроенными криками моих сестер, эхом разносящимися по бухте, когда они пытаются поймать единственного подходящего мужчину в их окрестностях (который отступает, но еще не улетает, давая им надежду, когда они пытаются выбраться на берег, чтобы добраться до него), я целую Калоса в большой чешуйчатый квадрат между его глазами и клянусь.

– Я люблю тебя, мой темный дракон.

Уткнувшись носом в мой бок, Калос издает рокочущее мурлыканье и отвечает.

– Я люблю тебя больше, моя морская дева.

Аделла

– А почему он кашляет? – озабоченно спрашивает Перл.

– О, – быстро говорю я, – с ним все в порядке. Просто оставь его в покое.