В одной руке у него бургер, в который он вонзается зубами, откусывая большой сочный кусочек, в другой кофе, а на локте висит пакет.

Злым не выглядит, кажется. Уже хорошо… Но я на всякий случай готовлю оборонительную речь.

Прикусив губу, наблюдаю как он подходит к столу, опускает на него покупки и молча садится на соседний стул.

Струной натягиваюсь и жду… в затылке гулко бахает от неизвестности. Звон в ушах оглушает, а Саша, будто ничего не случилось, с аппетитом откусывает ещё кусочек.

Желудок, учуяв такую вкусняшку, настойчиво выделяет желудочный сок и требует и себе такую же.

Прокашлявшись, облизываюсь.

– Что? – Саша вопросительно заламывает бровь, заметив мой голодный взгляд.

– А мой хот—дог? – тихонько напоминаю.

– Пришлось оставить внутри. Не хочу, чтобы тебя стошнило в машине.

– Ну Саш…

Едва проговариваю это, как он вдруг одной рукой обхватывает ножку моего стула и резко тянет его к себе. С противным звуком скольжу по асфальту, оказываясь к нему в самой непосредственной близости.

– Деррржи, бедовая, – с неким рычанием протягивает мне надкусанный бургер.

– А еще одного нет? – нерешительно морщусь.

– Ну, не хочешь, как хочешь, – открывает рот, чтобы откусить еще кусок, но я быстро тяну руки и забираю сочную вкуснятинку.

– Хочу. Очень хочу.

От неповторимого вкуса, взорвавшегося на языке, издаю удовлетворенный полу—стон. Это божественно, ммм!

И однозначно лучше хот—дога.

Хмыкнув, Саша чиркает зажигалкой и подкуривает сигарету. Его левая рука оказывается сзади на спинке моего стула, а сам он с усмешкой наблюдает за моей трапезой.

Ничего не высказывает, что удивительно. Думала, как минимум, разразится праведным гневом.

– Ты прости, – жуя, все же осмеливаюсь встретиться с ним взглядом, – так и не достался тебе номер Марины. Но, как говорится, надо уметь проигрывать достойно. Ты молодец. Лицо держать умеешь.

– Мхм, – продолжая искоса смотреть на меня, подносит сигарету к губам, и глубоко затягивается.

Выпускает дым наверх, а я тянусь за салфеткой.

Уже собираюсь вытереть губы, как замечаю написанные на ней ручкой цифры, сильно напоминающие номер телефона.

Челюсть в шоке падает вниз.

– Как? – Ошарашенно смотрю на него. – Нет, как? Сам написал небось?

Саша смеётся, а я чувствую, как моей спины легко касаются его пальцы.

– Сказал ей, что ты сумасшедшая, преследующая меня на машине уже полчаса, а я совершенно не знаю, что с тобой такой делать. Мне даже предложили полицию вызвать, чтобы помочь, но я клятвенно пообещал справиться сам.

Открываю и закрываю рот, не найдясь с ответом. Боковым зрением замечаю, как люди, выходящие из магазина, странно косятся в нашу сторону. Смущение волной затапливает.

К щекам стремительно приливает краска.

– Ну ты и… – вылетает из меня на выдохе.

– Любимый? – Саша заламывает бровь, а потом вдруг обхватив сзади мою шею пятерней, уверенно тянет к себе. В моих нервных клетках замыкание происходит, приподнимая волоски на коже, и вызывая мощный толчок внизу живота, когда он утыкается горячими губами мне в ухо. – Приятного аппетита.

Резко бросает в жар, и я будто снова переживаю мини—землетрясение. Разрушительное и опасное. Ухо и шею жжет, плечо огнем горит от соприкосновения с мужской грудной клеткой.

– С—спасибо.

Саша

– Адрес свой скажи.

Алиса диктует название улицы и номер дома, и к моему удивлению я осознаю, что живу совсем рядом.

По возвращению компания арендовала мне квартиру. Однокомнатную студию на двадцать втором этаже.

В моей собственной я поселил родителей перед отъездом. Их старую продал, потому что находилась она не в лучшем районе города. Мы вообще с ними не шиковали никогда, пока мне работа хорошая не подвернулась. Раскрутился, Даву с рестораном помог и в долю вошел, чтобы и ему проще и мне плюс какой—никакой на счёт.

Когда заграницей должность предложили, мать с отцом перевез к себе в двушку. Она возле парка с небольшим озером, им нравится там. Гуляют каждый день, фотки черепах мне присылают, жизни радуются.

Меня же пока и арендованная устраивает. Это вон у Давида с Демьяном семьи, им нужно пространство для детворы. А мне что надо? Кровать, чтобы спать завалиться после работы, и душ. Этого вполне достаточно. А дальше посмотрим, может со временем еще одну куплю. Было бы для кого…

– Вот.

Стервоза аккуратно складывает бумажный пакет и кладет его на торпеду.

Бравада слетела и теперь Алиса помалкивает, только изредка стреляя в меня своими большими синими глазищами. Длинные ресницы подрагивают всякий раз стоит мне на нее взглянуть, щеки румянцем покрываются.

Сидит, скромно сжав ноги и сложив руки на коленях. Святая невинность, прямо.

Внешность у чертовки обманчивая. Миниатюрная девочка—припевочка с кукольным личиком, а характер как у кошки. Коготки демонстрирует только так.

Усмехаюсь, тарабаня пальцами ритм под музыку, льющуюся из буферов.

До сих пор поверить не могу, что это та самая Алиска – сестра Осиповой. Помню её угловатым подростком, рассказывающим всем, как пацаны в классе дерутся за возможность носить ей портфель.

Я тогда посмеивался, помню. Смешная она была, наивная. Но с таким стержнем, мама не горюй.

Стержень и сейчас никуда не делся. Чего только стоит то, что она на заправке учудила.

Сучка маленькая.

Ремня бы ей всыпать за такое. Или не ремня.

Взрослая уже. И отвечать надо по—взрослому.

От того, как моя фантазия интерпретирует это “по—взрослому”, в паху становится тесно и приходится занять более удобную позу в кресле.

До сих пор помню яркие ощущения того, как Алиса отвечала мне тогда в клубе. Я как мордашку ее увидел няшную, и платье, второй кожей облепляющее точеную фигурку, так и тормоза отключились. Тем более сама так самозабвенно «подарок» предлагала. Думал мало ли, может познакомился где—то и забыл, а девочка помнит.

Вкус ее на языке до сих пор иногда фантомной сладостью растекается. Невинный и клубничный. Смесь пиздец просто.

Меня повело, как пацана тогда. Даже руки затряслись. Прям там отодрал бы, если бы жёстко не обломали. И невинность с клубникой пришлось заменять опытностью и “диором”. Так себе замена. Осточертевшая уже до тошноты.

– Какой подъезд? – сворачиваю в нужный переулок, когда мы подъезжаем к месту назначения.

– Второй.

– Мы с тобой соседи. Знала?

– Ммм. Нет.

– Я вон в том ЖК живу, – кивком головы указываю на многоэтажки за забором.

Алиса поворачивает голову и присвистывает.

– И правда, соседи.

– Можешь забегать за солью, если понадобится, – кошусь в её сторону.

– Этого добра у меня полно. Да и по соседям ходить я не большая любительница.

Мотает головой, пока я останавливаюсь около ее подъезда и глушу двигатель.

– Спасибо, что подвёз, – глаз на меня не поднимает.

После того момента за столом вообще старается не смотреть выше моего кадыка.

Дурочка.

Меня это её поведение веселит и…бодрит. Уже не помню, когда при общении с девушкой внутри билась энергия. При чем такая разнообразная. От похотливой до давно забытой. Юношеской. Хулиганской.

– Макароны забирай.

– А? Какие макароны?

Поднимает наконец на меня свои глазенки. А я киваю ей на пакет.

– Оу. Но тут один твой, – взяв пакет, лезет внутрь рукой, а я обхватываю ее запястье, останавливая от щедрого жеста.

– Забирай оба.

Алиса на пальцы мои смотрит, я же ловлю себя на мысли, что меня какой раз за эти сутки тянет к ней прикоснуться. Кожа у неё мягкая и нежная. Пальцы самовольно смыкаются сильнее в желании потянуть на себя, чтобы ладошками опять в грудь мне уперлась, как тогда в клубе и стоном горло пробила. Мляяя.. скручивает моментально.

Приходится силой пальцы разомкнуть, потому что вроде как не имею права.

Алиска – сестренка Оли, и это не то, чтобы табу, скорее осознание, что мои порнушные фантазии в её адрес совсем не то, что нужно девочке. Ей Миша её обожаемый больше подойдет.