Асия остановилась и взглянула на меня с мягкой улыбкой, её глаза наполнились светом воспоминаний. "Знаете, я знала вашу жену, Айгуль", — произнесла она, её голос звучал так, словно она прикасалась к какому-то далекому, но дорогому воспоминанию. "Она была невероятной женщиной, полной жизни и энергии. Её смех мог осветить даже самые тёмные уголки нашего убежища".

Я почувствовал, как сердце забилось быстрее, и кивнул. "Расскажи мне что нибудь о ней, пожалуйста".

Асия сделала паузу, собирая свои мысли.

"Айгуль, кроме своих хакерских способностей, была известна своим умением готовить. Даже в таких условиях, как наши, она всегда находила способ сделать еду особенной".

"Однажды, когда у нас был особенно трудный день, Айгуль решила порадовать всех нас. Она собрала остатки продуктов, которые у нас были, и начала готовить плов. Но это был не обычный плов — она добавила в него всё, что смогла найти: немного моркови, лука, даже немного сушёных фруктов, которые кто-то принёс. Она сказала, что это будет "плов надежды", и каждый из нас должен был внести свою частичку".

Асия продолжала, улыбаясь. "Когда плов был готов, мы собрались все вместе в большом зале убежища. Айгуль поставила огромный казан на стол и пригласила всех попробовать. Запах был просто невероятным, и когда мы начали есть, я чувствовала, как в воздухе витает что-то особенное. Каждой ложкой плова мы делились историями о нашей жизни, о том, как нам дороги воспоминания о доме".

"И вот, когда мы все сидели за одним столом, смеясь и рассказывая друг другу истории, я понимала, что это было больше, чем просто еда. Это был момент единства, момент, когда мы забыли о трудностях и просто наслаждались обществом друг друга. Мы все стали частью одной большой семьи, хоть и в этих мрачных условиях".

Асия посмотрела на меня с теплотой. "С тех пор, каждый раз, когда кто-то из нас чувствует себя подавленным, мы собираемся вместе и готовим "плов надежды". Это стало нашей традицией. Это напоминает нам, что даже в самых трудных обстоятельствах мы можем находить радость и тепло в простых вещах — в еде, в дружбе и в воспоминаниях о том, что мы вместе".

Я почувствовал, как слёзы наворачиваются на глаза. Воспоминания о Айгуль были слишком живыми, и я понимал, что её дух всё ещё живёт среди нас. "Спасибо, Асия, что рассказала мне об этом", — произнёс я, стараясь сдержать эмоции. «Она действительно была особенной».

Асия кивнула, и её лицо озарилось состраданием. "Она всегда будет с нами, пока мы помним её и продолжаем её дело. Айгуль была светом в нашем темном мире, и этот свет никогда не потускнеет".

...

Я лежал на своей койке, погружённый в глухую тишину убежища, и смотрел на потолок, который был покрыт плесенью и старой краской. Вокруг меня слышались голоса, смех и шум подготовки — Темирлан и его команда собирались на миссию для атаки на жизненноважный ИИ корпораций. Но я чувствовал себя бесполезным, как старый ржавый механизм, который больше не способен выполнять свою работу.

119 лет — это как целая эпоха, полная утрат и сожалений. Мир менялся, технологии развивались, но я всё больше ощущал себя изолированным от реальности, от тех, кто сражается за наше будущее. Мои руки, когда-то крепкие и сильные, теперь дрожали от старости, и я не мог отделаться от мысли, что я не способен даже помочь своему сыну и его команде.

Несколько дней пролетели в тягучей атмосфере ожидания. Я слушал, как готовятся оружие и дроны, как обсуждаются стратегии, и каждый раз, когда я слышал имя Темирлана, моё сердце сжималось от гордости и страха. Я знал, что он готовится к опасной миссии, и это придавало мне силы, но в то же время я чувствовал свою беспомощность.

И вот, в один из вечеров, когда я снова лежал на койке, погружённый в мрачные мысли, дверь открылась, и в комнату вошёл Темирлан. В его глазах светилась решимость, но на лице читалась усталость. Он подошёл ко мне, и я увидел, как он собрался с мыслями, прежде чем заговорить.

— Папа, — сказал он, присаживаясь рядом, — мы скоро вылетаем на миссию. Я хотел сказать тебе об этом лично.

Я почувствовал, как сердце сжалось. — Темирлан, — произнёс я с трудом, — я не знаю, как я могу помочь. Я не в состоянии сражаться, как ты. И из-за этого чувствую себя бесполезным.

Темирлан положил руку на мою. — Папа, ты был и остаёшься для меня источником силы. Твоя мудрость и опыт бесценны. Я буду сражаться за нас обоих.

Его слова заставили меня на мгновение замолчать. Я посмотрел на него и увидел, как он стал настоящим воином.

— Хорошо, — сказал я, стараясь сдержать волнение. — Ты должен знать, что я верю в тебя.

Темирлан улыбнулся, и в его глазах я увидел ту же решимость, что и раньше. — Я вернусь, папа. И мы победим.

Темирлан встал, чтобы уйти, собираясь с командой, и я почувствовал, как в груди у меня зашевелилось беспокойство. Он был полон решимости, но внутри меня возникало чувство, что я не могу оставаться в стороне и просто ждать.

Я лежал на койке, глядя в потолок, и мысли бурлили в голове. "Что я делаю? Я не могу просто сидеть здесь, как старый ржавый механизм." Я поднял руку и сжал её в кулак. "Мой сын — в опасности, а я не могу ничего сделать. Я не могу позволить себе быть бесполезным."

"Но что я могу сделать? Я слишком стар, и слишком слаб…" — внутренний голос шептал мне, но я не хотел его слушать. "Я видел слишком много, чтобы просто сдаться. Я не могу позволить Темирлану уйти без меня."

Я встал с койки и начал медленно прогуливаться по комнате, пытаясь собраться с мыслями. "Как я могу помочь? Я не смогу сражаться, но я могу быть с ним. Я могу быть его поддержкой."

Мои шаги становились всё более уверенными. "Да, я могу пробраться на Теневой Шторм. Я знаю, как это сделать."

Как будто в ответ на мои мысли, в памяти всплыли образы прежних дней, когда я активно участвовал в схватках и операциях, когда ещё чувствовал себя молодым и сильным. "Я не позволю себе стать просто зрителем. Я буду там, где во мне нуждаются!"

Я положил руку на стену, уверяясь в своей решимости. "Да, именно так я поступлю. Я проберусь к Теневому Шторму и полечу вместе с ними. Если что-то пойдет не так, я смогу защитить Темирлана."

Собравшись с духом, я вышел из своей комнаты. "Не время для сомнений. Я сделаю это."

Я шел к ангару, блуждая в тени металлических конструкций через тоннели. Вокруг раздавались звуки подготовки: гудение двигателей, металлический скрежет, и отголоски голосов, полных волнения и ожидания. В этой суете никто не обратил на меня внимания, и я воспользовался этим.

Когда я добрался до ангара, вход был открыт, и я быстро шагнул внутрь. Мой взгляд моментально упал на корабль — Теневой Шторм. Его гладкий силуэт контрастировал с грубыми стенами ангара, а блестящие панели отражали тусклый свет, пробивавшийся сквозь грязные стекла. Я знал, что у меня не так много времени.

Пока команда была занята подготовкой, я незаметно пробрался к кораблю, стараясь не привлекать к себе внимания. Вокруг царила атмосфера напряженности. Я прокрался к задней части Теневого Шторма, где находился служебный отсек, заполненный ящиками и оборудованием, и забрался внутрь. Здесь было темно и тихо, идеальное место для укрытия.

Я прижался к стене, стараясь слиться с окружающей обстановкой. Внутренние отделения корабля были обвешаны проводами и трубами, и я быстро нашел небольшое пространство между двумя большими резервуарами, где смог бы спрятаться. Я устроился на полу, прижавшись к холодному металлу, и закрыл глаза, прислушиваясь к звукам снаружи.

Сердце колотилось в груди, но я чувствовал, как волнение постепенно утихает. "Я здесь," — думал я, "и я не позволю темным корпорациям забрать моего сына." Теперь, укрывшись в этом укромном уголке, я был готов к тому, что ждёт впереди.