– Тогда, принц, с какой стати бьёте, если вы мой удар пропустили? – с долей возмущения и ироничного подтрунивания заявляет Татьяна, прямо опуская руки Леопольда.

– Может быть перестанете дурака валять, а побежите. – Раздавшийся в наушнике голос Ламбады Розальевны перебивает Адама и он, оставив без своего внимания это противостояние, ускорил свой бег. Но ненадолго, а до момента приближения к Ламбаде Розальевне, от которой им ожидалась команда по окончанию пробежки. Но ничего такого с её стороны не последовало, и Адам, предельно возмутившись, решил её больше не слушать, а следовать тому, что только ему интересно.

А интересно ему, что там происходит на теннисном корте. И хотя времени прошло всего ничего, тем не менее как им сейчас выясняется, за время его отсутствия на корте произошли кардинальные изменения, со своим трагическим для одной из стороны этого противостояния итогом.

Так Леопольд претерпел кардинальные изменения своего лица в сторону потери в нём хоть какой-то горделивой стойкости и уравновешенности. Сейчас там ничего из этого не было, одна только раздражительная потерянность и разориентированность в пространстве, с которой он, спотыкаясь на одной из своих ног с разбитой по кровотечения коленке, держа в руке ракетку с порванной сеткой, подходит к разделяющей поле для игры сетке, и пытается с трудом отдать должное великолепной игре Татьяне. Благодаря которой, не без помощи, конечно, его неуклюжести и этого его драматичного падения, она сумела вырвать у него победу.

С чем Татьяна согласна, хоть и частично, при этом как Адам сумел один заметить, ей победа далась предельно сложно. Каждый её шаг и удар по мячу отдавался в кровоточащих ногах, сжатых до предела узкой обувью.

– Отличная игра. – Говорит Леопольд.

– Я знаю. – Отвечает Татьяна.

– Надеюсь, я внёс свой вклад в вашу победу. – Вот как ловко примазывается Леопольд к победе над собой Татьяны. Типа не вы у меня выиграли, а это я позволил себе вам проиграть.

– Безусловно. – А Татьяна не столь мелка, и она готова разделить свою радость победы. А вот это было зря, как вслед по коварному предложению Леопольда выясняется.

– Ну а раз так всё удачно вышло, то я себе позволю сопроводить ваш выход со мной в свет совместимыми с этими мероприятиями презентами. – Вот такое предлагает Леопольд. И Татьяна, чьё лицо омрачилось пробежавшей тенью, почему-то отказаться в этих его услугах не может.

– Соблаговолите. – Сквозь зубы процедила Татьяна (опять подсунет мне какую-нибудь обувку не для носки, а для моего мучения). После чего она развернулась и уже здесь выпустила пар. – Значит, хочет контролировать каждый мог шаг, желая, чтобы я ходила перед ним по струнке. Что ж, посмотрим, кто перед кем будет по струнке.

И на этом всё для Адама, но не для этой пары заканчивается, его вновь берёт в оборот Ламбада Розальевна, как будто чувствующая, когда Адам более всего не готов внимать её командам. И что при этом всём самое удивительное, то Ламбада Розальевна один в один словами Татьяны его приводит в чувства.

– Адам, может вы всё-таки спуститесь на землю и соблаговолите, если не ко мне, то к голосу разума прислушаться. – Вот так сбивает с толку Адама Ламбада Розальевна. И пользуясь преимуществом своего положения, в котором именно у неё находится пульт односторонней связи, даёт Адаму только для себя порывнуться нервами: «Да что ж такое там опять случилось?!», тогда как сама прямо-таки наслаждается безмолвным подчинением своим приказам Адамом. На чей счёт она что надумает придумать, то он и будет делать.

И сейчас Ламбаде Розальевне пришло в голову заставить того попотеть, набрав до предела скорость.

– Давайте, Адам, проявите себя в полную меру и покажите мне, на что в вас рассчитывает ваша природа. – Вот такую удивительную иносказательность говорит прямо в ухо Адаму Ламбада Розальевна. И понятно, что Адам сперва и ничего не понял из сказанного ею.

– Что, что? – переспрашивает Адам.

А Ламбада Розальевна хоть и не может его слышать, тем не менее, его слышит на интуитивном уровне. – Малоподвижный Адам человек в плане интеллектуального разумения, и всё ему нужно повторять и разжёвывать до примитивных величин. – Всё вот так насчёт Адама рассудит Ламбада Розальевна, и отдаст наиболее ясную для Адама команду. – Да пошёл ты, наконец, бежать, как сильно можешь.

И хотя для Адама эта её команда представляла очередной ребус, полный противоречий, – идти мне или бежать, вы уж там определитесь, – он верно отреагировал на её команду, рванув с места, и таким ускоренным темпом донёсся до финишной черты в лице Ламбады Розальевны.

Здесь она даёт ему отмашку на остановку, а запыхавшийся Адам и сам знает, что он дальше не побежит, отмашкой своей рукой показывая Ламбаде Розальевне данный факт очевидности. И делает он всё это с той долей экспрессивности, что за всем этим из его уха от излишней его одёрнутости вылетает наушник и летит прямо под ноги Ламбады Розальевны. На что Адам и Ламбада Розальевны заворожено смотрят, застыв в этом моменте, и что вы, чёрт вас возьми, Ламбада Розальевна, делаете?! – Хотел бы своим криком привести её в чувства реальности Адам при виде того, как она, пребывая в этом состоянии заворожения, своего полного подчинения реакционным в себе силам, поднимает свою ногу и …ею встаёт прямо на наушник. И с таким ответным хрустящим эффектом это происходит, что она сама этого крика души бездушного предмета не слышать не может, тут же хватаясь за ухо и принявшись им трясти.

– Такое чувство, что я сама себе на ухо наступила. – Сделав паузу от этого стрясывания себя, посмотрев на потрясённого происходящим Адама, проговорила Ламбада Розальевна.

И, видимо, Адам настолько ошеломлён произошедшим, что он отвечает ей откровенным бредом. – Значит, в филармонию вас не стоит звать. – Делает такое странное заявление Адам.

А Ламбада Розальевна и сама находится не в самой разумной форме, и она не находит неуместным попытку Адамом своей плоской шуткой перебить это трагическое происшествие с наушником.

– И не по этому поводу. А вот от театра я не откажусь. И надеюсь без театрального бинокля.

– Тогда билеты в первый ряд. – Всё понял Адам.

– Тогда констатирую факт вашего прохождения теста на сообразительность. – Проговорила Ламбада Розальевна, так предельно уверенно и демонстративно уставившись своим взглядом в лицо Адама, что тому в себе икнулось и захотелось как-то отодвинуть от себя это решение и момент с Ламбадой Розальевной. И вот чёрт! Как Адама одёргивает от всего этого прострел в его ухе в ответ, как он это сейчас перед собой видит, на прострел в ухе Ламбады Розальевны, схватившейся за него в ответ на свой заступ на наушник. И Адам уже ничего не поймёт из реальности происходящего, зажмуривая глаза от пронзающей боли в ушах.

– Осторожно, она кусачая. – Вдруг до Адама доносится шепотом говорящий вот такое голос, и он, продолжая находиться в состоянии полного недоумения насчёт происходящего с собой и вокруг себя, открывает глаза и что же он видит? А видит он, а точнее осознаёт себя, стоящего в профиль у стены светлого кабинета, с зажатым рукой ухом, тем которое находится с противоположной от стены стороны. И сейчас его предельно волнует прошептанное ему в таком странном значении.

– Что, что? – переспрашивает Адам.

На что следует прямо-таки отповедь его неразумности, правда в том же приглушённом тоне:

– Всегда прислушивайтесь к сказанному влюблённой в вас девушке. Оно всегда несёт в себе большее.

– Как это понимать? – вопросил только себя Адам, теряясь в догадках и памяти.

Как меня ты назовёшь

Только крепкие, с устоявшимися отношениями пары при встрече не задаются вопросом: «Что будем делать?», они уже предполагают и знают, что делать при возникновении некоторой неопределённости в сторону своих шагов в будущее. А вот те люди, кто только встал на путь укрепления вот таких межличностных связей, хоть и преследуют одну и ту же цель – налаживания признательности друг друга, тем не менее, каждый из них смотрит на путь достижения итоговой цели с разным позиций. Вот и приходится им, изыскивая точки соприкосновения со своим спутником, задаваться этим вопросом при встрече.