Зоя думала, зачем она осталась. Поддавшись первому порыву, она не поехала с Галой, но сейчас уже не была уверена, что хочет слушать о том ужасе, который больше года так тщательно заметала под ковёр. Алька сочувственно молчала. А потом удобно устроилась на другой половине дивана и спросила:

– Слушай, Сойка, а как ты жила всё это время?

Она не ожидала этого вопроса. Тихие пьяные слёзы закапали на платье. То, как внимательно смотрела Алька, по-настоящему интересуясь ей, её жизнью, не позволило Зое отмахнуться стандартными фразами, а вынудило говорить правду. Медленно, почти вдумчиво она рассказывала, что всё у неё есть, но ничего в жизни нет. Любви нет, счастья нет, мужиков нормальных нет, одни альфонсы или «папики», что всё свелось к примитивным удовольствиям: поесть, сериалы посмотреть и выпить иногда в выходные с Галкой. Сил на другое не остаётся – работа, план продаж, выкрутасы клиентов, нервы, презентации, тест-драйвы эти проклятые да фитнес-обязаловка. Да что там – сил! Желаний нет. Никаких. Только планы, логические построения. А смысл? Где смысл? Где эта обещанная счастливая жизнь с картинки?

– Вот ты, Алька, счастлива? Дети, семья? Что, это важнее всего, так, что ли?

– Да как тебе сказать? Я-то счастлива. По большому счёту. Но это не значит, что моё счастье тебе подойдёт. Тут простое копирование не работает. Надо своё искать.

– Я искала.

– Не, ты от головы искала. А надо свою душу услышать, не ум.

– Ага, сказать-то просто. – После спонтанной исповеди Зойке стало легче, она вытерла слёзы и с интересом посмотрела на подружку. – А если я не слышу её ни фига – душу эту?

Алька усмехнулась.

– Слышишь, ещё как! Сейчас, например, – она хитро улыбнулась. – А давай проведём эксперимент. Помнишь, что любила в детстве?

Зойка задумалась:

– Ну, да. Выходные у бабушки, гулять любила много. Помнишь, как домой только попить забегали? На резиночках любила прыгать. И блины-ы-ы…

– Подожди-подожди, опять тебя в гастрономические дали понесло! Давай к прогулкам вернёмся. Гулять с кем любила?

– С вами. Ну и с собаками ещё, дворовыми.

– Во-о-от… А помнишь, как ты нас подбила щенков с автобазы украсть? Мы их в подвале твоего подъезда держали?

Зойка встрепенулась. Да, точно, она помнила: там, в подвале, они оборудовали место для собак и себя – натаскали матрасов, коробок, обосновались. Правда, их быстро оттуда турнули: жильцы квартир на первом этаже услышали скулёж щенков.

– Ага, вижу, что вспомнила. Книжки ты ещё про собак читала всегда, и тебя классная отпускала на собачьи выставки, когда они по субботам были. А мать тебе собаку не разрешала.

– Ну и что? Сейчас у меня есть собака. Мелкая, правда. Я так и не поняла, а к чему тут голос души-то? – Зоя пила чай и стремительно трезвела. Она наклонилась вперёд, к Альке – ей вдруг стало очень интересно, к чему та клонит.

– Блин, – Алька задумалась, – значит, есть собака. Ну, может, я и ошибаюсь. – Помолчала. – И всё-таки давай попробуем. – Она многозначительно посмотрела на Зойку. – Я тебе сейчас расскажу историю, а ты следи за тем, что чувствуешь. У меня есть знакомая. Она кинолог, собак дрессирует. Я почему о ней вспомнила? Когда она мне полгода назад рассказала о том, что делает, то я сразу о тебе подумала. В детстве ты мне однажды читала книжку, я тогда у тебя ночевала. Рассказы про собак. Как они на войне танки взрывали, как связь прокладывали, как мины обнаруживали, как донесения носили, раненых с поля боя вывозили. Мы ещё потом обсуждали, смогли бы нашего дворового Мухтара так выдрессировать, чтобы он под движущийся танк бросился, и как мы жалели их. Ну как? Что чувствуешь?

Зойка внимательно слушала. Эти воспоминания почти стёрлись из памяти, и сейчас слова подружки, как кисточка археолога, бережно удаляли песок, засыпавший яркие образы детства. Она совсем забыла, что должна что-то отслеживать.

– Ладно, ещё не сейчас. Подожди. Так вот, эта девушка готовит собак для фронта, которые помогают бойцам обнаруживать тротиловые закладки, взрывные устройства, помогают в разведке и в других задачах. Она воспитывает их и отвозит на СВО, отдаёт на передовую. У неё просто фантастические собаки, я таких умнейших никогда не видела. – Она замолчала, внимательно глядя на Зою, которая смотрела на свои руки, сжимающие кружку с чаем. – И ещё теперь мои дети хотят только такую собаку, как у Насти. Они вообще не знали, что собаки бывают такие. Ну, что чувствуешь?

Зоя молчала. Ей было очень стыдно – она должна чувствовать восхищение, что сейчас есть такие собаки-герои, как в её детстве, а не только диванные и неуправляемые особи на прогулках в парке. Она должна радоваться за людей, которых они спасают. Но именно сейчас, как назло, её накрыло цунами злости и зависти. Чёрной зависти к неизвестной девушке и злости на весь мир, что она в этой жизни – в модном костюме в автосалоне, а не в той – в камуфляже на дрессировочной площадке.

Алька внимательно смотрела на неё.

– Ты только честно говори, а то не сработает, – тихо сказал она.

Алкоголь всё ещё действовал на сознание, и только благодаря этому она смогла быть откровенной.

– Извини, я не чувствую, как у меня поёт душа или ещё что-то в этом духе. Я чувствую только зависть. Я совсем не так хороша, как о себе думала, – попробовала пошутить она и добавила: – Почему я не на её месте? Я злюсь на себя, на неё, да и на тебя тоже.

Она чувствовала раздражение: к чему все эти истории? Понятно же, что время уже упущено, она не умеет дрессировать собак, у неё есть свои дела, работа, личную жизнь надо наладить в конце концов! Слёзы снова скопились в уголках глаз, но Зоя уже не вытирала их. Всё это время Алла внимательно смотрела на неё, потом с удовлетворением откинулась назад и налила себе ещё чайку.

– Ну вот, а говоришь «не слышу, не слышу». Вот она, твоя душа. Слушай теперь, что говорит. Ну ладно, пора, наверное, по домам.

Зоя сердито смотрела на подругу – она что, издевается? По каким домам?

– Нет, объясни, что это значит? Я не поняла. Вот сейчас душа мне говорит, что время упущено и разговоры эти ни к чему.

– Не, это ум говорит. Логический расклад делает. А душа слезами говорит. Потому что хочет. Ты думаешь, я экстрасенс какой-то, что ли? Просто сама через это прошла. И тебя хорошо в детстве знала. Вот и предположила, и попала, что характерно.

Алла самодовольно улыбнулась и устроилась поудобнее на диване, положив ноги на стул. Она явно не собиралась никуда уходить.

– Несколько лет назад, когда младшие ещё малявки были, а я вечно уставшая и, как ты, обессиленная, я прочитала, что сил нет потому, что не делаешь то, что даёт энергию. А энергию даёт дело по душе, и его надо выбирать, ориентируясь на силу зависти, которую в тебе вызывают люди, чем-то занимающиеся. Типа ролевая модель для тебя. И я тогда вспомнила, что такое жгучее ненормальное чувство зависти во мне вызывали посты одной знакомой, с которой мы давно отдыхали в Египте. Она иллюстрировала детские книги и писала об этом. А я, ты же помнишь, в детстве в художку ходила, но потом забросила. А когда я узнала о таком ключе к своим желаниям, то совсем другими глазами взглянула на свой огромный книжный шкаф, забитый детскими книгами. Ещё нужно уточнить, кому я их столько накупила: себе или детям?

Алла усмехнулась и вытащила из рюкзака планшет, что-то в нём поискала и дала в руки Зое: «Вот. Моё». Красочные картинки детей, животных, смешных ситуаций по очереди выплывали на экран, и при взгляде на них казалось, что всё не так страшно, что всё ещё будет, мир добр и вот оно – живое и настоящее.

Пиликнул смартфон. Зоя открыла сообщение от Галы: «Ты там долго ещё? Я в караоке, приезжай, тут Макс» – и прикреплённое фото. Сердце пропустило удар. Она не видела его год. Он, как прежде, «на стиле», в пиджаке и джинсах. А она здесь, в гараже, среди коробок.

Она оглянулась и вдруг всем сердцем поняла, почувствовала, что сейчас это для неё самое правильное место. Ещё вчера Зоя сорвалась бы с любого мероприятия, чтобы увидеть бывшего. Но теперь она медленно положила телефон в сумку, не ответив. Ведь это такой простой выбор. Всегда выбирать то, чего хочет душа. Ей вдруг стало неинтересно бежать за очередной иллюзией.