Иногда брат или сестра, разделяющие опыт, который переживает дочь, могут быть источником утешения и поддержки. В своей книге «Сестринский узел»[13] Терри Аптер пишет: «Ссоры, которые у каждого из нас были с матерью, грозили эмоционально раздавить нас; но вместе, делясь друг с другом и оказывая поддержку, мы делали так, что они становились терпимыми. Нам было с кем обсудить то, что мы не понимали». Различая разговоры между подружками и сестрами, Аптер отмечает: «При всех семейных жалобах, обсуждаемых в кругу подружек, есть вещи, которые часто сказать нельзя. С моей сестрой мы могли говорить и жаловаться, никогда не боясь социального осуждения или того, что скажем что-то не то. Моя сестра никогда бы не сказала кому-то другому в насмешке или пренебрежении: “У нее самая ужасная мать”».

Но родственные отношения могут также формироваться динамикой между нелюбимой матерью и ее дочерью, особенно когда мать разделяет своих детей, проявляя любовь и внимание к одному, но не к другому. Во многих семьях такая динамика ослабляет родственные связи. Однако в других семьях, особенно в тех случаях, когда между братьями и сестрами достаточная разница в возрасте и оба ребенка не чувствуют материнской любви, родные братья и сестры могут сблизиться как раз на этой почве. Исследования подтверждают, что некоторые из наиболее интенсивных родственных связей могут быть сформированы, когда мать или отец либо оба родителя постоянно недоступны или не живут с детьми. Злые матери часто являются дочерями таких же злых или равнодушных матерей. Не исключение и моя мать – негативная манера поведения, передаваемая из поколения в поколение, без попыток ее объяснить и проанализировать. За последние сорок лет теория привязанности, которая началась с наблюдения за матерями обезьян и их потомством, а затем расширилась до человеческих матерей и младенцев, дала понятное объяснение тому, почему некоторые семьи порождают материнскую линию боли. «Призраки в яслях» – это фраза, придуманная доктором Сельмой Фрайберг в 1970-х годах для описания того, как поколение за поколением женщин должны были повторять одни и те же модели поведения матери, независимо от того, насколько искренне они хотели воспитывать своих детей иначе чем их матери. Как писал Фрайберг, «хотя ни одному из них не было выдано приглашения, призраки приходят жить к вам и репетируют заезженные семейные сценарии».

Модели взаимоотношений в семьях устойчивы именно потому, что они установлены как на поведенческом, так и на физическом уровне. Исследования по развитию мозга и формированию эго в младенчестве и детстве подтвердили основные принципы теории привязанности и расширили ее. Изучая взаимодействие младенцев со своими матерями в строго контролируемых лабораторных условиях, Мэри Эйнсворт смогла классифицировать тип отношений, которыми ребенок пользовался со своей матерью или опекуном, как «надежно привязанный» или «неуверенно привязанный». Используемая модель, так называемая необычная ситуация, была относительно простой, и ее результаты были дублированы в сотнях исследований с тех пор. Мать и младенец приходят в лабораторию вместе. В течение короткого периода времени мать отходит, оставляя малыша со взрослым, который проявляет заботу, но при этом является чужим для ребенка. То, что происходит по возвращении матери, становится центром дальнейшего изучения. Как и ожидалось, большинство детей вели себя как дети, за которыми Мэри Эйнсворт уже наблюдала; они были расстроены отсутствием своих матерей и сразу же утешались, когда те возвращались. Эти дети бежали к своим мамам, буквально бросались к ним на руки и смотрели им в глаза, восстанавливая как физический, так и психологический контакт. Но, к удивлению Эйнсворт, некоторые дети вели себя не так. Некоторые из них чувствовали себя неуютно, когда их матери были с ними, проявляли небольшое беспокойство, когда матери уходили, и не получали утешения, когда те возвращались. Другие не испытывали эмоций, когда их матери уходили и по возвращении избегали всяких контактов с ними. Первой группой детей были те, кого называли «надежно привязанными». Их матерями были женщины, которые понимают нужды своих детей и способны реагировать на их эмоциональные и физические потребности на постоянной основе. Через призму развития мозга Дэниел Дж. Сигел, доктор медицинских наук, и Мэри Хартцелл, также доктор медицинских наук, объясняют, что привязанность – это система, которая эволюционировала в мозгу, чтобы сохранить безопасность детей на время взросления. Привязанность имеет три эффекта: во‐первых, она позволяет ребенку искать близость к родителю; во‐вторых, идти к родителю за утешением во времена бедствия; и, в‐третьих, интернализируют отношения с матерью в качестве внутренней модели защищенности. Именно это понимание «защищенности» будет служить образцом для построения дружеских и любых других отношений во взрослой жизни.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.