“Мистер Хартман!” – она перепугано посмотрела на меня и прошла за свой стол. Видимо, моя реакция пугала ее. Но она поникла, отложив в сторону папку с результатами моего обследования, – “Я сожалею мистер Хартман. Мне нечем вас порадовать…” – как же я хотел этого избежать. Без сил я откинулся на спинку стула, – “У вас вторая стадия. Мы можем начать лечение в любой момент. У нас в клинике достаточно материала и лекарств. Но если у вас будет кровный донор, это может значительно облегчить ситуацию,” – я помотал головой. У отца и так сейчас проблемы с Барнсом, я не могу вывалить на него и свои проблемы. Я совершенно не готов был это услышать, а обсуждать это с отцом тем более не готов.

“Нет. Сколько по времени длиться лечение?” – я с трудом контролировал себя. Слезы прожигали горло, отчего мой голос понизился до шепота.

“Первый курс обычно занимает три недели. Дальше все зависит от динамики: прогрессирует болезнь или отступает. В зависимости от динамики корректируется курс лечения,” – медленно проговорила доктор Грин.

“Хорошо. Когда можно начать?” – она протянула мне стопку бумаг.

“Изучите эти документы, мистер Хартман и сообщите мне о своем решении. Я хочу, чтобы вы были предупреждены о рисках. У вас же есть сестры, они вполне могут подойти на место донора. Донор гораздо лучше, чем химиотерапия,” – доктор Грин смотрела на меня с надеждой на согласие. Но я слишком хорошо знаю своих сестер. Они ни за что не согласятся. Им проще умереть, чем хоть кому-то помочь в этой жизни.

“Я вас понял, доктор Грин…” – ватными ногами, я с трудом выбрался из ее кабинета.

Удрученный своим положением я выбрался на улицу. Машины проносились по широким улицам Сиэтла. Я дошел до машины, несколько раз выслушав гневные крики водителей, из-за моей медлительности. Но теперь спешить уже некуда. В мыслях абсолютная тишина. Что мне делать?

Я отправился на набережную залива Линкольн, чтобы прийти в себя. Люди проходили мимо, не замечая меня, словно я стал таким же серым как небо перед дождем. Я даже не знаю, стоит ли с кем-нибудь делиться этой информацией? А если я не буду лечиться? На сколько хватит моих сил? Сколько я еще проживу? От осознания вопросы сыпались в моей голове, оставаясь без ответа.

Я достал из кейса бумаги, которые мне дала доктор Грин и принялся их изучать. Стандартный договор об обязанностях и ответственности сторон. Я перечитывал каждый пункт. Не зря же я учусь на юриста. Когда я дошел до рисков, у меня стало перехватывать дыхание. Нет никакой гарантии ни от химиотерапии, ни от чужих стволовых клеток. Все зависит от индивидуальных особенностей организма.

Чем больше я читал, тем больше мне хотелось все бросить и напиться до беспамятства. Закатить возможно последнюю вечеринку в своей жизни и просто веселиться несколько дней подряд. Я отвлекся и снова окунулся в наш маленький мир университетской жизни. Тусовки каждую неделю в разных местах, ночные клубы, компания друзей, состав которой практически не менялся еще с первого курса. Мы любим общаться и заводить знакомства, но большинство ребят из университета всегда пытались проникнуть в нашу маленькую команду ради того, чтобы обзавестись полезными знакомыми. Это даже как-то угнетало, что люди видели в нас лишь кошельки родителей. Хотя далеко не все из нас были именно такими. Семья Стефа, например, принадлежала к наследникам королевской семьи Дюбуа. Он с гордостью носит свою фамилию. Ювелирная компания, которая принадлежит его отцу, сменила уже пятое поколение. Это что-то вроде собственного королевства, которое передается по наследству. Стеф постоянно трудится над новыми эскизами, и у него собственная линия ювелирных украшений. Эми, моя лучшая подруга и “молочная сестра”, как называет нас ее мама, стажируется в строительной фирме своей матери в качестве переводчика. Правда моя сестра-близнец Джесс истинное олицетворение избалованных папиных дочек, которые получают все, чего им захочется. Наверное, она просто берет пример с нашей старшей сестры, Мэг. Мэг хоть и работает руководителем финансового отдела, но на мой взгляд, она просто проводит там время упиваясь своей властью. Потому что ведет она себя так, будто жизни людям спасает и недоумевает почему они не возносят ее в ранг королевы. Юридическая фирма, в которой работает сестра, действительно спасает, но не жизни, а бизнес многих бизнесменов-идиотов, которые порой даже не понимают, что подписывают. Эта фирма принадлежит Дэниэлю, старшему едино кровному брату Эмили. Мы все выросли вместе, поэтому Дэн и мне как брат. Может позвонить ему и обо всем рассказать? Хотя отношения наших отцов сейчас не лучшие. Я хочу верить, что на наши отношения это не повлияет. К тому же я один из немногих, кто знает, какого Дэну. Его отец просто ненавидит все, что связано с Дэном. Он даже фамилию ему свою не дал, лишь бы стереть это “пятно позора” со своей репутации.

Вырвавшись из мечтаний о вечеринке, я вернулся к договору. Я рискую, только если не попробую.

“Офис доктора Грин! Слушаю вас!” – раздался женский голос в телефоне.

“Максимилиан Хартман. Подготовьте договор, я согласен на лечение!” – официальным тоном ответил я.

“Я вас поняла. Когда вас записать на прием?” – мы уточнили еще несколько моментов с девушкой на другом конце провода и я вернулся к машине. Я попробую, но пока не буду никому ничего говорить.

Когда я пришел к Лиаму, чтобы поговорить о выкупе его доли, я ожидал нравоучений и отговорок. Мне было ужасно неловко перед ним. Отец совсем слетел с катушек. За эти три месяца он несколько раз грозился уничтожить мою компанию, выложив весь компромат, который хранился у меня на моих клиентов с их же согласия. Я так и не смог вычислить крысу в своем офисе. На Мэг я бы с удовольствием подумал, но отец не обратился бы к дочери партнера, которому больше не доверяет.

Лиам не стал сопротивляться, даже наоборот поддержал меня. Это был, так необходимый мне, глоток воды во время засухи. Лиам всегда относился ко мне с добротой и пониманием. Даже, когда я пытался втянуть Макса в ту жизнь, которой жил сам, Лиам не стал запрещать мне общаться с Максом, а попытался помочь мне разобраться в собственной жизни. Я не горжусь тем периодом своей жизни, но он сделал меня тем, кто я есть. Я внимательно изучал договор передачи доли Лиама, и был приятно удивлен, что он запросил рыночную стоимость без наценок. В деньгах он не нуждается, но раздел такой огромной корпорации как JEC, вообще не представлялся мне возможным. Лиам даже не спрашивал меня об отце. Он словно и так все понимал. Что же между ними произошло?

“Дэниэль!” – Мэг вошла без стука и проскрипела своими каблуками по каменным полам моего кабинета. Я мысленно пожалел пол за то, что ему приходится терпеть этот скрежет.

“Мистер Альварес!” – прорычал я. Мэг всегда пренебрегала правилами субординации. Меня это просто выводило из себя.

“Да без разницы!” – я продолжал смотреть в договор, пока Мэг стояла, опершись на мой стол и сверкала своими сиськами перед моими глазами, чтобы не сорваться и не накричать на нее за ее отношение к правилам. Уже несколько лет она пытается добиться моего расположения, но всегда выбирает не те способы. Да и что бы она не выбрала, я слишком хорошо ее знаю, чтобы отвечать на ее зов, – “Почему отбором моего личного стажера занимается Брюс?” – я отложил договор, откинулся на спинку кресла и поднял на нее свой взгляд.

“Потому что ты предвзято относишься к кандидатам. Ты выбираешь не тех, кому нужна стажировка и опыт, а тех, кто будет ублажать твое эго! Достаточно понятно?” – она сжала губы. Я наблюдал как ее ноздри раздуваются от ярости. Почему в моей жизни постоянно появляются такие глупые, жаждущие власти, самоуверенные женщины, которые абсолютно ничего кроме секса предложить не могут? Мэг и Нарцисса были сильно схожи в этом. Они обе не желают работать и развиваться. Единственное, что они умеют делать лучше всего, это тратить деньги, – “Еще раз ты войдешь без стука или назовешь меня в офисе по имени, я тебя уволю!” – спокойным тоном руководителя ответил я, а она вдруг расплылась в змеиной улыбке.