“Ты опоздал!” – отец сидел во главе стола, доедая первое блюдо.

“Работа,” – ответил я, подавив свою злость. Хоть раз бы нормально поприветствовал. Отец заложил очередной кусок в рот, и ножом указал мне на стул рядом с собой. Я был удивлен отсутствию Нарциссы за столом. Обычно она ни шаг не отходит от отца, когда я прихожу в этот дом, – “Ты хотел поговорить?”

“Мы с Хартманом разделяем JEC. Ты должен выкупить его долю в своей компании!” – я наблюдал как он мерзко разжевывает стейк, разговаривая с набитым ртом. Он даже не удосужился предложить мне поужинать с ним. В этом весь мой отец. Бестактный диктатор.

“Я не собираюсь этого делать!” – я не планировал сейчас тратиться на то, что выкупать 40% своей компании. Это стоит немалых денег. Отец прошелся языком по зубам и громко щелкнул.

“Мне плевать на твое мнение. Ты сделаешь так, как я скажу! Ты выкупишь долю Хартмана, уволишь к чертям его дочь и больше не будешь иметь дел с этой семьей! Ты меня понял?” – отец всегда использовал спокойный низкий тон, когда хотел подавить меня. Но это работало, пока я был ребенком.

“Нет, не понял!” – огрызнулся я, – “Это моя компания! Я буду решать, что с ней делать!” – отец сжал в руках вилку и нож, с трудом сдерживая себя. Его глаза сверкнули яростью, и я сжал кулаки.

“Что ты можешь решать, щенок? Без меня ты бы вообще ничего не добился! Все, что ты считаешь своим, принадлежит только мне! И ты всю жизнь будешь со мной за это расплачиваться,” – как же я ненавижу, когда он называет меня щенком. Почему в свои 26 лет я должен выслушивать подобное от отца?

“Ты ни цента не вложил в мою компанию. Машина и квартира куплены на мои собственные деньги. А я не твоя собственность…” – процедил я сквозь зубы. Я хотел кричать от обиды, наброситься на него. Он действительно ничего не вложил в мой проект. Какое он вообще имеет право диктовать мне, что делать с моей компанией?

“Ошибаешься! Твоя жизнь принадлежит мне! Даю тебе три месяца решить этот вопрос. Иначе, потом этим вопросом я займусь лично,” – как ни в чем не бывало, отец продолжил есть свой стейк.

“Чего ты добиваешься? Почему ваши отношения с Лиамом должны влиять на мою жизнь? Разбирайтесь между собой!” – выпалил я на эмоциях. Даже на секунду не задумавшись, отец со всей силы ударил меня по лицу. От удара я свалился со стула, на губе треснула кожа и стала сочиться кровь. Давно он не поднимал на меня руку. Тем более не бил по лицу.

“Ты так и не поумнел! Без меня ты никто, запомни это!” – с надменностью сказал отец, – “Через три месяца, я жду результат,” – он спокойно вернулся к своему ужину и небрежно махнул мне в сторону выхода, всячески игнорируя мой взгляд. Я уже прошел к дверям столовой, как он решил еще больше меня унизить, – “Забери свои вещи из комнаты. Мы будем переделывать ее под студию для Кэти!” – я с трудом проглотил накатывающий ком слез и поднялся наверх.

Моя комната изменилась до неузнаваемости. Вся мебель была разобрана и сложена в углу, мои вещи лежали в подписанных коробках. Я огляделся и нашел ту, что действительно важна для меня. Коробка с фотографиями была задвинута в угол и спрятана за другими вещами. Я уселся на стул и стал их перебирать.

“Дэни!” – моя маленькая сестренка протиснулась в дверной проем и подбежала ко мне. Забравшись ко мне на колени, она крепко обвила крохотными ручками мою шею, – “Я скучала по тебе! Почему ты так редко приходишь?” – ее тоскливый взгляд разрывал мне сердце.

“Малыш…” – прошептал я и поцеловал ее в висок. Мы с Кэти были очень сильно похожи, хотя на отца я совсем не похож. Интересно, что за игры генов?

“Ты так редко приходишь…” – я улыбнулся ей сквозь обиду и боль, – “Это из-за папы, да? Он сказал, что ты больше не наша семья…” – дети не умеют врать. Хорошо, что она пока еще ничего не понимает. Кэти осторожно коснулась треснувшей кожи на губе, – “Я видела, как папа тебя ударил. Почему он тебя не любит?” – пытливо спросила она. Маленькими пальчиками она осторожно гладила мою губу и тихонько дула, как ребенку на рану.

“Потому, что я не хочу его слушаться,” – он склонила голову на бок.

“Но он же наш папа, мы должны его слушаться…” – недоумевала Кэти.

“Малыш, отношения взрослых порой очень сложные…”

“Кэти! Кэти!” – в коридоре раздался крик Нарциссы. Как же меня раздражает голос Нарциссы. Не хочу ее вообще сейчас видеть. Не хочу, чтобы она видела мое очередное поражение перед отцом.

“Отношения не бывают сложными. Люди сами их усложняют!” – я поразился смышлености этой маленькой головки и крепко прижал ее к себе.

“Тебе пора, малыш!”

“Кэти!” – она обернулась на зов матери, и еще крепче обняла меня.

“Я люблю тебя!” – прошептала Кэти и чмокнула меня в щеку.

“Я тебя сильнее люблю! Беги!” – она спрыгнула на пол как раз в тот момент, когда в комнату вошла Нарцисса. Ее лицо исказилось от недовольства.

“Вот ты где! Почему ты не отзываешься?” – возмутилась Нарцисса и озлобленно посмотрела на меня.

“Потому что я разговаривала с Дэни!” – моя милая сестренка. Такая маленькая, а уже дерзкая.

“Иди к себе! Я сейчас приду!” – крикнула Нарцисса. В маленьких глазках заблестели слезы. Кэти посмотрела на меня так жалостливо, что у меня защемило в груди, и убежала.

“Какой смысл от твоих криков? Ты ее напугала!” – разозлился я и возвысился над Нарциссой. Она очень худая и невысокого роста, поэтому даже на каблуках не имела передо мной превосходства.

“Не тебе решать, как мне воспитывать дочь. Я хочу, чтобы ты понял и запомнил раз и навсегда. Тот факт, что у вас один отец не делает вас родными людьми. Я хочу, чтобы ты держался подальше от моей семьи!” – Нарцисса всегда напоминала мне змею. Она даже внешне очень на нее похожа.

“Твоей семьи?” – я не удержался от смешка, – “Ты всего лишь шлюха, которая сосет моего отцу, как когда-то мне. Когда твоя грудь обвиснет, и жопа перестанет быть упругой он променяет тебя, как променял мою маму!” – я обожаю наблюдать как Нарцисса выходит из себя. Мне не раз доставалось от отца за ее козни. Но теперь это уже не имеет никакого значения. Нарцисса покрылась красными пятнами и попыталась ударить меня. Но я поймал ее руку и отбросил.

“Хелен тебе не мать…” – прошипела Нарцисса с едкой улыбкой.

“Не смей произносить ее имя своим грязным ртом!” – разозлился я. Она не стоит и ногтя Хелен.

“Твоя мать шлюха, не забывай об этом!” – мне безумно хотелось ей врезать. Но это лишь покажет мою слабость. Я никогда в жизни не поднимал руку на девушку.

“Видимо с шлюхами отцу живется легче, чем с нормальной женщиной!” – оскалившись в улыбке ответил я. Я с наслаждением наблюдал, как Нарцисса борется с собой.

“Пошел вон!” – закричала Нарцисса. Она всегда так делала, когда ответить было нечего. Обычно, на такие крики прибегает отец, чтобы устроить мне взбучку. Он до сих пор не знает, что его драгоценная женушка напивалась, когда он был в отъезде и кувыркалась со мной. Я взял коробку с фотографиями и достал из кармана 10 долларов, бросив ей под ноги.

“Твоя цена!” – с довольной ухмылкой я прошел к выходу. Отец все также сидел в столовой, не удостоив меня и взгляда.

После развода моего отца с Хелен, я каждый раз ухожу из этого дома со скандалом, но всегда возвращаюсь по требованию отца. Единственный способ прекратить это, сделать то, что он хочет. Я не знаю, что происходит между ним и Лиамом, но он все-таки мой отец. И я не оставляю надежд на нормальные отношения с ним.

Весь день я провел в клинике, сдавая бесчисленные анализы, МРТ и прочие прелести медицинской науки. Доктор Грин водила меня из кабинета в кабинет и ничего толком не говорила. А сейчас я сидел в кабинете доктора Грин, в ожидании результатов. Я хотел только одного, чтобы ее предположения не подтвердились. Я бродил по кабинету несколько минут, теряя терпение. Когда она вошла, я чуть не сшиб ее с ног. Внутри меня все горело. Я уселся перед ней на стул как ребенок в детском саду в ожидании конфетки.