“Что ты здесь делаешь?” – я с трудом мог говорить. В горле пересохло, а от головной боли слегка подташнивало. Я зажмурился, в попытках подавить тошноту.

“Мистер Альварес!” – глаза Алекс испуганно бегали по моему телу, будто она не понимает, как здесь оказалась. Она закрыла глаза и вздохнула, – “Я нашла вас возле офиса вчера вечером,” – вечером? Я и так уходил слишком поздно. Почему так сложно следовать правилам? Я закатил глаза от недовольства и с укором посмотрел на нее.

“Ты снова задержалась в офисе?” – от нахлынувшей злости по телу прокатилась волна боли. Алекс сдвинула брови от злости.

“Если бы я не задержалась, вряд ли бы вам кто-нибудь помог!” – она так смешно злится, что я готов просто расхохотаться. Она не исключение. Ее тело само говорит о требовании ко мне.

“Прости! Где мы?” – я понимаю, что мы в клинике, но я терпеть не могу общественные клиники. Все время много народу, всем что-то надо, и никто не понимает куда идти.

“В клинике Коллинза. Я не знала куда вас везти, и кому позвонить,” – протараторила Алекс. Она испытывала сильное смущение передо мной. Ее щеки покраснели, и она сжала кулаки.

“Спасибо. Только звонить никому не надо. Все равно никто не придет,” – отцу глубоко наплевать, а Хелен в отъезде, так что остается только Эми. Но у нее учеба, как и у Алекс. Интересно, почему она осталась? – “Надеюсь ты не заявила в полицию?” – испугался я. Не хочу потом объясняться перед Лиамом, за выходку Мэг.

“Решила, что вы сами разберетесь с этим вопросом,” – она достала из сумки фото и протянула мне, – “Они лежали возле вас… Я бы не хотела, участвовать в этом конфликте,” – уже официальным тоном ответила Алекс.

“Не переживай. Дальше она точно не зайдет,” – черт! Я сказал совершенно, не подумав и машинально прикрыл рукой рот.

“Так вам известно кто она!?” – что это? Сарказм? Она умеет сарказничать? – “Это радует!” – я не смог сдержать улыбку. И она будет говорить мне, что отношения ее не интересуют.

“Ты беспокоишься за меня?” – глаза Алекс стали бегать в стороны, я попал в самую точку.

“Вам нужно что-нибудь? Фрукты, одежда…?” – я смотрел на ее покрасневшие щеки. Она не знала куда себя деть от смущения. Внутри меня все ликовало. Сейчас или никогда!

“Да,” – ответил я. Она выжидающе смотрела на меня. Я покосился на мелькнувшую в коридоре фигуру и поманил Алекс к себе. Я не обращал внимания на боль в ребрах. Алекс склонилась, но все равно была вне досягаемости. Я поджал губы в требовании быть ближе ко мне. Она присела на край кровати и склонилась ухом. В секунды ее лицо оказалось в моих руках. Я притянул ее к себе и проник языком в щелку ее губ. Я думал, что она ударит меня… Ее ответ не заставил себя ждать. Она так неумело и робко целуется. Ее рука на моей груди, отозвалась электрическим разрядом по всему телу. Желание снова охватило меня, и я не сдержал стон. Плевать, что у меня болит тело, я хочу ее прямо здесь и сейчас. Едва мои пальцы коснулись ее ноги, как Алекс вскочила. Сердце бешено колотилось, тело ныло от желания. Никого я еще так не желал.

“Выздоравливайте, мистер Альварес,” – я едва разобрал ее слова. Что произошло? Это игра какая-то или способ свести меня с ума? Сначала заводит, а потом сбегает…

“Алекс,” – раздраженно крикнул я, но она даже не обернулась. В недоумении я откинулся на кровать и выдохнул.

“Доброе утро! Меня зовут Персиваль Коллинз,” – спустя примерно полчаса после ухода Алекс в палату вошел мужчина, – “Как ваше самочувствие, мистер Альварес?” – он прочел мое имя на бумагах.

“Голова болит, а в остальном хорошо,” – он включил фонарик и поднес его к моим глазам. От яркого света меня замутило, он успел подать мне ведро. Желудок просился наружу, потому что я ничего не ел еще со вчерашнего обеда.

“У вас легкое сотрясение и рассечение кожного покрова. В целом ничего страшного, но на неделю я вас оставлю под своим наблюдением,” – неделю. Целая неделя без работы. У меня даже телефона нет…

“Мне нужно связаться со своим заместителем. У вас есть телефон?” – он достал из кармана свой личный телефон, чему я был сильно удивлен.

“Когда он вам будет не нужен, пожалуйста нажмите вот эту кнопку. Просто иногда пациенты звонят мне напрямую,” – я растерялся, не зная, что ответить. Но Коллинз не стал задерживаться. Я быстро набрал номер Изабель.

“Алло!” – как всегда бодрый и слегка веселый голос.

“Изабель! Это Дэниэль!”

“Ты куда пропал?” – громко возмутилась Изабель. Я с испугу чуть телефон не выронил.

“Все расскажу, но потом. Возьми на себя управление и все встречи. Пусть Джошуа сопровождает тебя. На этот номер не звони. Вернусь в офис все объясню.”

“Хорошо! Ты точно в порядке?” – спокойно спросила она.

“Да. Спасибо тебе,” – она хмыкнула и отключилась. Я нажал на кнопку и решил все-таки расспросить Коллинза. Он пришел в течение нескольких минут. Видимо у него был обход.

“Спасибо! Я хотел спросить?” – Коллинз улыбнулся, – “Вы со всеми пациентами так…?” – мой вопрос явно смутил его.

“Мисс Кроуфорд наш спонсор. Поэтому я хочу, чтобы вы чувствовали себя комфортно. Если что-то понадобится…” – он пожал плечами.

“Спасибо!” – он учтиво кивнул и вышел. Спонсор? Она же учится? Откуда у нее могут быть деньги, чтобы спонсировать клинику? На стажировке столько не заработаешь. Я ведь ничего толком о ней не знаю.

Из-за того, что Дэн вдруг исчез и отключил телефон, мне пришлось отпрашиваться у Изабель. Она долго пыталась выпытать у меня куда я собираюсь, но я не могу всем на свете рассказывать про свои проблемы. Весь день я снова потратил на обследование у доктора Грин. Хоть оно и плановое, я все равно сидел весь на нервах, пока она пересматривала результаты анализов. Когда Грин подняла на меня свой взгляд, у меня все внутри рухнуло. Только не это. Я не готов снова проходить через это лечение.

“Мистер Хартман, болезнь снова начинает прогрессировать… Я не могу не напомнить вам, что у вас есть сестры,” – доктор Грин была действительно обеспокоена моим здоровьем.

“Я понимаю, но боюсь мои сестры этого не поймут. Насколько все плохо?” – разочарованно спросил я.

“Сейчас ситуация немного лучше, чем была в апреле. Но динамика отрицательная…”

“Сколько у меня есть времени подумать?”

“Боюсь не больше месяца. Потом болезнь ускорится, так как организм без лечения попросту перестанет справляться,” – всего месяц… От слез у меня сдавило горло.

“Я вас понял…” – я просто встал и пошел к выходу.

“Мистер Хартман! Мистер Хартман…” – позвала доктор Грин, но я уже не мог вернуться. Сидя в машине, я пытался понять, что же мне делать дальше. Отрываться на полную катушку или попробовать поговорить с сестрами?

“Макс!” – послышался в трубке радостный женский голос.

“Мама, можно я к тебе приеду?” – еле сдерживая слезы спросил я.

“Разумеется,” – радость сменилась беспокойством, – “Я дома, приезжай!” – хорошо, что она не стала меня расспрашивать.

Выпадая из реальности, я просто переставал жать на педаль и несколько раз выслушал гневные оскорбление других водителей, пока добирался до дома Хелен и Эми. Эми дома не казалось. Это даже к лучшему.

“Макс,” – Хелен ждала меня на крыльце своего дома. Увидев ее, я бросился в ее объятия. Я больше не мог себя сдерживать. Слезы лились нескончаемым потоком, пока в груди не стало просторно. Мы вошли в дом и Хелен усадила меня на кухне, принявшись готовить чай, – “Что случилось?” – я так давно хотел до нее добраться, спросить совета про Милли, рассказать про Алекс. Но сейчас единственное, что меня беспокоило, это моя собственная жизнь.

“У меня лейкемия…” – Хелен выронила кружку, и та с грохотом разлетелась на мелкие кусочки. Глаза наполнились слезами, а по рукам пошла дрожь. Не обращая внимания на осколки, Хелен подошла ко мне крепко обняла.

“Давно? Что-нибудь можно сделать? Как я могу тебе помочь?” – затараторила мама Хелен.