Я видел выражение ее лица, когда она впервые увидела мои руки. Оно выражало страх. Чистый, неподдельный, искренний страх.

Я прочел на ее губах слово, которое она не могла заставить себя произнести. Монстр. Она считала меня монстром.

Я чувствовал все исходящие от нее эмоции, когда она сидела на моем мотоцикле, не прикасаясь ко мне. Но сильнее прочих выделялось отвращение, направленное исключительно на меня.

Но все же она была здесь, рядом.

И хотя она наконец увидела меня настоящего, монстра, притворяющегося человеком, она не убежала.

Ксюша осталась.

Она говорила мне глазами, что никуда не собиралась уходить.

Во мне всколыхнуло облегчение. Я отнял от нее руки и обхватил ее лицо, поглаживая щеки. Она закрыла глаза и прильнула к моим рукам.

И я потерял всякий контроль над собой.

Я обхватил ее талию и приподнял так, чтобы она оказалась у меня на коленях, прижавшись ко мне всем телом. Я накинулся на нее с поцелуем и тихо застонал, когда наши губы встретились. Она была мягкой, податливой и сладкой на вкус. И своими поцелуями она давала понять, что она моя. Что она действительно принадлежит мне.

Я углубил и без того глубокий поцелуй, нуждаясь в этом, и она позволила это.

Ксюша была моей. Она – моя…

Она отдавала мне всю себя и я позволил этому произойти.

Блять, я позволил ей это.

И плевать, к черту последствия!

Я не был уверен, к чему это все приведет. Но зато точно знал, что это еще не конец.

*****

Я припарковал мотоцикл и перекинул ногу через него. Сняв шлем и миновал ворота, я оказался на плохо освещенном огромном участке земли, являющейся собственностью Черепа. Не успел я войти в дом, как услышал громкую музыку, веселый смех и сильный запах алкоголя.

Я, не теряя времени, пошел за выпивкой. Громов смотрел на меня из глубины комнаты и на его лице читалось явное разочарование. Я схватил бутылку и направился к дивану, где Даня отдыхал в гордом одиночестве, но не раньше, чем выключил музыку.

– По какому поводу вечеринка? – спросил я, усаживаясь на другой конец дивана.

– Нет никакой вечеринки, – серьезно ответил Громов – По крайней мере, у нас двоих. Но Череп с Владом устроили свои частные вечеринки в других комнатах, – как раз в этот момент из соседней комнаты послышались смех и стоны, от которых Даня поморщился, а затем продолжил: – Они просто выпускают пар. Им это нужно после…

– Я ее не брошу, – перебил я друга, не сводя глаз со своих перебинтованных рук.

Когда Громов ничего не ответил, я поднял голову и посмотрел на него. Друг уставился в телевизор, показывающий какую-то порноху, и, казалось, погрузился в свои мысли.

– Ты меня слышал? – спросил я грубым тоном. – Я сказал, что не брошу Ксюшу.

– Я услышал тебя и в первый раз, – спокойно ответил Даня. – Да, ты можешь так сделать.

– Я не спрашивал у тебя разрешения, – пробормотал я, мрачно усмехнувшись.

Друг повернулся и перевел на меня свой взгляд, выражение его лица было достаточно серьезным.

– Но тебе нужна моя поддержка и она у тебя есть.

– Ты ожидал этого, да? – я заскрипел зубами. – Ты, блять, знал, что я не брошу ее после того, как все закончится. Да?!

Даня устало вздохнул.

– Орлов, я твой лучший друг. Конечно, я знал это. Все знали – Влад, Череп, я, мы разговаривали об этом.

– Чего, блять?!

– Мы ж не идиоты. Ну, может быть, Череп и идиот, но суть в том, что ты улыбался и смеялся. Нам сразу понятно стало в чем дело, а точнее в ком.

Я ничего не сказал, переваривая полученную информацию.

– А еще ты стал не таким мрачным, как раньше, – продолжил Даня. – И ты больше не отрываешь нам головы, когда мы выводим тебя из себя. И…

– Да, да, я понял, – огрызнулся. – Я стал слабым и жалким.

– И ты даже шутил, – добавил Громов, усмехнувшись и потратив последнюю каплю моего терпения.

Я швырнул подобранный с дивана пульт в Даню, но лучший друг, привыкший к подобным закидонам, легко увернулся от летящего в себя снаряда.

– Лех, ты не слабый и уж тем более не жалкий, – сказал после паузы друг. – Ты стал сильнее, потому что теперь у тебя есть появилась другая цель в жизни.

Гнев сжал мое сердце, сильно и болезненно.

– Громов, заткнись, – предупреждающе зарычал я.

Но он проигнорировал мой угрожающий тон и продолжил:

– Она – причина, по которой ты вновь стал человеком. Благодаря ей ты снова можешь хоть что-то чувствовать. Из-за нее…

Я взмахнул кулаком и ударил Даню в челюсть. Бутылка, которую держал Даня, упала на пол, разбиваясь и разбрызгивая во все стороны свое содержимое. Двери в другие комнаты одновременно распахнулись от поднятого шума.

Громов потер покрасневшую челюсть и тихо рассмеялся.

– Вы что, подрались? – вышел к нам Рябинин и занял место на диване между ними.

– Отвали, – огрызнулся я.

– У кого-то паршивое настроение, – прокомментировал Череп, выходя из своей комнаты с девкой под боком. – Привет, Леха. Знакомься, это Крис. Это ее подружки, – заявил он, указывая на ее сиськи, вываливающиеся из майки. – И она сегодня свободна. Хочешь, она поднимет тебе настроение?

Девка, быстро пробежавшись по мне взглядом, захихикала, показывая, что была бы не прочь со мной развлечься. Вот только, сегодня она уверенно шла нахер.

– Сорян, Череп, – взял слово Даня. – Но вы с Владосом должны мне бабки. Платите, сучки! – радостно взвизгнул он.

Влад с Черепом завыли в голос от разочарования и меня мгновенно осенило.

– Вы, придурки, ставили на меня?! – прорычал я с гневным недоверием.

Рябинин обменялся взглядом с Даней, а затем они оба молниеносно поднялись с дивана.

– Кажется, у нас пиво закончилось, – быстро протараторил Влад, направляясь к двери. – Пойду принесу еще.

– Я помогу тебе, – поддержал его Громов.

– Я отнесу Крис обратно в постель, – Череп стал уводить свою пьяную подругу в комнату. – Ее нужно уложить спать.

– Уроды! – рыкнул я на них.

А уже в следующую секунду все двери стремительно закрылись. Все разбежались как тараканы от меня. Я раздраженно выдохнул и откинул голову на спинку дивана.

Они знали. Все это время. И они позволяли мне издеваться над собой, пока я якобы пытался сделать все правильно.

И это, блять, мои друзья! Они делали ставки на меня, как на какого-нибудь жеребца в скачке! Уроды!

Но чуть позже, когда гнев поутих, я позволил себе улыбнуться.

Потому что я точно знал, что не собирался расставаться с Ксюшей.

POV Ксюша

– Что ты здесь делаешь?

Я подняла глаза, услышав вопрос, наверное, адресованный мне. Ульяна смотрела на меня сверху-вниз, нахмурив брови. Я опустила глаза и закрыла книгу, за чтением которой меня и застали.

– У нас же окно, вот я и решила почитать, – пробормотала я.

– На улице? На холоде? – парировала она мои слова таким тоном, будто сочла меня чокнутую. – Ксюша, заходи внутрь, а то еще заболеешь.

На самом деле, я неспроста решила мерзнуть на улице. Но это было всяко лучше, чем слышать перешептывания студентов и слышать их презрительные слова в мой адрес.

– Иди в библиотеку читать.

Нарушить концентрацию всех, кто там находился, и увидеть их плохо скрытое презрение? Нет, спасибо.

– Или пойдем хотя бы со мной, – когда я так ничего и не ответила, Ульяна спросила: – Ксюша, ты меня слышала?

Я вздохнула и посмотрела на нее снизу-вверх.

– Да, Уля, я слышала. Но я хочу побыть здесь, на свежем воздухе. И мне совсем не холодно, – но тут на нас подул холодный ветерок и по телу пробежала неконтролируемая дрожь. Тогда на ее лице появилось четкое сомнение в моих словах. – Мне правда не холодно.

Она закатила глаза, схватила за руку и оторвала от полюбившейся скамейки. Я попыталась воспротивиться, но сдалась, когда она усилила свою хватку. Я позволила Уле тащить меня за собой, потому что была физически и эмоционально истощена. После всех тех ужасных вещей, которые я услышала сегодня утром, было трудно продолжать притворяться, что я непроницаема, безразлична и равнодушна.