В конце концов, я была его девушкой.

Звуки подъезжающего мотоцикла заставили меня обернуться. Я вздохнула с облегчением, узнав мотоцикл Леши. Он припарковался чуть поодаль от меня, снял шлем и перекинул ногу с мотоцикла. Он начал приближаться ко мне и на моих губах появилась улыбка, но вскоре она исчезла, когда мои глаза заметили что-то на его костяшках. Я почувствовала, как кровь отлила от лица.

О Боже… Слухи все-таки оказались правдой.

Нет, нет, нет…

Его руки были в ссадинах, с них стекала кровь. Даже на его одежде приглядывались темные капли бурого цвета. Когда он подошел ближе, его настроение ударило меня как пощечиной. Я отпрянула назад, и страх, который, как мне казалось, я потеряла перед ним, появился вновь.

Орлов был зол. Нет, не просто зол. Он был в ярости.

И выглядел он так, будто с трудом контролировал себя.

Я сделала шаг назад, подняв руки, чтобы защититься от его ярости. У меня на глаза навернулись слезы, оттого как сильно он меня пугал. Его глаза сузились от моих действий, и он остановился, перестав наступать на меня.

– Садись на мотоцикл, Ксюша, – прорычал он. – Сейчас же!

Я бы хотела воспротивиться и помчаться прочь, но вместо этого бросилась выполнять его приказ. Обойдя Орлова стороной, я трясущимися руками схватилась за шлем, принимаясь надевать его. Мое тело напряглось, когда Леша потянулся к своему шлему, находящемуся рядом со мной. Я опустила взгляд, и как только он сел на мотоцикл, я забралась на него следом.

Всю дорогу я не прикасалась к Леше и, казалось, ему было все равно. Он довез меня до дома и подождал, пока я слезу с мотоцикла, прежде чем уехать, не сказав ни слова и даже не поцеловав меня на прощание.

Это было и к лучшему. Как только он уехал, я бросилась домой, пытаясь побороть тошноту от испытанного страха. Я закрылась в квартире и оперлась спиной на дверь.

Он правда был монстром, которым его все считали.

Невольно вспомнив кровь на его сбитых костяшках, меня снова начало тошнить. Я бросилась в ванную, к раковине, чтобы умыть лицо холодной водой.

Я из всех сил старалась не заплакать.

Он был чудовищем. Только чудовище, монстр, садист может получать удовольствие от чужой боли.

И разве мне это нравилось? В горле застрял сдавленный всхлип. Разве это нормально, что мне нравился парень, который был хулиганом? Монстром? Чудовищем? Больным психопатом?

Разум желал, чтобы я перестала встречаться с Орловым и сделала все, что в моих силах, чтобы он больше не приблизился ко мне. Но мысли о том, что я могла потерять его, причиняли мучительную боль моему сердцу.

Он действительно никогда не станет принцем из моих книг.

Громкий стук в дверь вывел меня из задумчивости. Я смахнула слезы и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Еще один громкий стук заставил меня двинуться к двери.

Еще не открыв, я поняла, кто стоял по ту сторону. Я практически чувствовала его, ощущала его присутствие. Но как бы мне ни хотелось притвориться, что я не слышу его стука, желание увидеть его пересилило весь здравый смысл.

Эти противоречивые чувства сводили меня с ума.

Поэтому я позволила своему сердцу принять решение, игнорируя яростные крики своего разума. Я отперла замок и открыла дверь.

Леша даже не дал мне шанса собраться с мыслями, когда шагнул ко мне, заставив отступить назад. У меня перехватило дыхание, когда я увидела, как он принялся осматривать обстановку коридора, границу которого он раньше не переступал. Его лицо было жестким, бесстрастным, непреклонным.

Я не знала, зачем он здесь. Я больше не знала, что мне с ним делать. Я просто хотела, чтобы он ушел, исчез из моей жизни.

Нет.

Подождите…

Я продолжала наблюдать за ним, пока лед медленно сковывал мое сердце.

Действительно ли я хотела, чтобы он ушел и оставил меня?

Прежде чем я успела ответить, глаза Леши встретились с моими, и я всем телом напряглась. Его серебристо-серые глаза, в отличие от остального лица, не были лишены эмоций. В них по-прежнему была злость, но она сменилась чем-то другим, когда наши взгляды встретились.

У меня перехватило дыхание.

– Ксюша, – прошептал он, но я не пошевелилась, не произнесла ни слова. Я просто продолжала смотреть на него. – Мне не следовало срываться на тебе, – продолжил он и в его тоне прозвучало сожаление. – Я просто был не в себе.

Мои губы распахнулись, а глаза расширились от удивления. Я не ожидала услышать подобного.

Странное тепло проникло в мои жилы, растопив только недавно застывший лед. Это самое тепло окутало мое сердце.

– Ксюша, иди ко мне.

Он распахнул руки в пригласительном жесте, а я посмотрела на его костяшки пальцев. Они все еще кровоточили. Тогда, вместо того чтобы пойти к нему, как я всегда делала, когда он звал, я отвела взгляд и отвернулась.

А затем и вовсе пошла прочь от него.

POV Леша

Я смотрел, как Ксюша уходила от меня, чувствуя, как все мои внутренности сжимались от этого вида. А затем дикая боль пронзила мою грудь. Меня начало словно разрывать на части.

Я терял ее.

Осознание ее потери причиняло мне еще большую боль, от которой хотелось завыть в голос.

Блять, я терял ее!

Провел руками по лицу и сел на сидушку прихожей. Затем опустил руку и наклонился вперед, упершись локтями в колени и вытянув руки перед собой.

Я сидел и смотрел на свои руки, вспоминая, как треснула кожа на костяшках пальцев, когда я нанес первый удар тому ублюдку, за которым мы охотились.

Я сидел и смотрел на свои руки, вспоминая, как он сплюнул кровь, прежде чем заорал от боли.

Я сидел и смотрел на свои руки, вспоминая, какое удовлетворение испытывал, наблюдая за тем, как мои друзья по очереди избивали этого ублюдка.

Затем я сжал руки в кулаки, не обращая внимания на вспышку боли. Руки ужасно болели, как и всегда, когда я заканчивал дело. Но сейчас, боль в груди перекрикивала боль в руках, она была сильнее.

Дело было сделано. Все было кончено.

Я, блять, понимал это!

Но почему я не хотел этого?

Я не мог впустить ее в свою жизнь. Я не должен был ее впускать. Мы не были предназначены друг для друга.

Боль снова пронзила мое сердце, когда эти мысли пронеслись в голове.

Я едва не рассмеялся в голос.

У меня не было сердца. И уже давно…

Когда Даня спросил меня перед отъездом к Ксюше, собирался ли я покончить со всем этим теперь, когда все закончилось, я ответил утвердительно. Я должен был. Но я не знал, где найти в себе силы, чтобы оставить ее.

Именно поэтому я вернулся. Если я собирался покончить с этим делом, то должен был сделать это как можно скорее, иначе уже никогда не отпущу ее. Я закрыл глаза и поднял руки, чтобы помассировать ноющие виски.

Блять, я не хотел отпускать ее!

Звуки приближающихся шагов, заставили меня поднять глаза. Ксюша, держа в руках аптечку, направлялась ко мне. Она не удостоила меня взгляда, зато я, наоборот, не мигая уставился на нее. Она села на пол передо мной и открыла аптечку.

Я тут же возненавидел надежду, зародившуюся во мне. Я вообще ненавидел надежду. Она была последним прибежищем глупцов и слабаков.

Но сейчас я цеплялся за нее. Почти отчаянно.

Я не проронил ни слова, пока Ксюша обрабатывала мои раны, и даже не поморщился, когда она залила мои руки перекисью водорода. Я смотрел на нее, пока она молча и осторожно заботилась о моих ранах. Когда она закончила туго обматывать мои руки бинтами, то медленно подняла на меня свои голубые глаза.

Боль, разъедавшая мою грудь, растворилась, и на смену ей пришло знакомое жжение.

Ксюша молча смотрела на меня, ее взгляд был прямым и непоколебимым. Ее ясные голубые глаза говорили мне то, во что я не смел поверить. Они пробудили во мне что-то такое, чего я не чувствовал уже много лет.

Она все еще держала мои перебинтованные руки и мой взгляд упал на них. Жжение в груди стало еще жарче и я прерывисто выдохнул.