Он тихонько засмеялся.

– Эти истории, кажется, вам очень нравятся, – раздраженно сказала Элинор. – Кто знает, может быть, вы их сами придумали, а этот Каприкорн не кто иной, как коллекционер книг.

Сажерук промолчал. Он смотрел в окно, улыбаясь своей загадочной улыбкой, которую Мегги с большим удовольствием стерла бы с его губ, и на этот раз она выражала только одно: «Как же вы обе глупы!»

Элинор выключила мотор, и тишина, окружившая их, была поистине абсолютной, так что Мегги не осмеливалась вздохнуть. Она взглянула на освещенные окна. Прежде ей всегда казалось, что свет в окне зовет и приглашает внутрь, но этот свет был более зловещим, чем темнота вокруг.

– А в этой деревне есть какие-нибудь нормальные жители? – спросила Элинор. – Безобидные бабульки, дети, мужчины, которые не имеют ничего общего с Каприкорном…

– Нет, там живут только Каприкорн и его люди, – прошептал Сажерук, – и женщины, которые для них готовят, убирают и делают все, что они потребуют.

– Все, что они потребуют… Здорово! – фыркнула от отвращения Элинор. – Этот Каприкорн нравится мне все больше и больше. Ну, хорошо, давайте покончим с этим. Я хочу домой к своим книгам, хочу нормального освещения и чашку кофе.

– Неужели? Я думал, вы мечтаете о приключении!

«Если бы Гвин мог говорить, – подумала Мегги, – то у него был бы голос Сажерука».

– Я бы чувствовала себя лучше, если бы светило солнце, – резко возразила ему Элинор. – Господи, как я ненавижу эту тьму, но если мы здесь задержимся, то мои книги покроются плесенью, и даже Мортимер им не поможет. Мегги, пойди принеси сверток. Ты знаешь, о чем я.

Мегги кивнула и только хотела открыть дверь, как ее ослепил яркий свет. Кто-то стоял у двери водителя – лицо невозможно было рассмотреть – и освещал машину фонарем, а потом стукнул им со всего размаха по лобовому стеклу.

От испуга Элинор так вздрогнула, что ударилась коленом о руль, но тут же пришла в себя. Сыпля проклятиями и потирая болевшую ногу, она открыла окно.

– Что все это значит? – крикнула она незнакомцу. – Вы что, хотите нас напугать до смерти? Не боитесь, что в такой кромешной тьме на вас наедут?

Вместо ответа незнакомец просунул в окно ствол ружья.

– Здесь частное угодье! – сказал он, и Мегги показалось, что она узнала кошачий голос из библиотеки Элинор. – А вы не боитесь, что вас могут пристрелить за вторжение в частные владения?

– Я сейчас все объясню! – произнес Сажерук.

– Вы только посмотрите – Сажерук! – Незнакомец убрал ружье. – Какого черта ты заявляешься сюда посреди ночи?

Элинор обернулась и с недоверием посмотрела на Сажерука.

– Я и не знала, что вы находитесь на дружеской ноге с этими дьяволами! – изумленно сказала она.

Но Сажерук уже вышел из машины. Мегги тоже показалось странным, что эти двое так дружелюбно шептались. Она вспомнила о том, что рассказал ей Сажерук о людях Каприкорна. Как после тех слов он мог разговаривать с одним из них? Как ни напрягала Мегги слух, она не услышала, о чем они говорили, но уловила, что Сажерук назвал незнакомца Бастой.

– Это мне совсем не нравится! – прошептала Элинор. – Посмотри на них – общаются так, словно наш друг спичкоглотатель здесь свой человек!

– Вероятно, он знает, что они ничего ему не сделают, потому что мы везем книгу! – прошептала Мегги.

У незнакомца было две овчарки. Они обнюхали Сажерука и уткнулись в него своими мордами, виляя хвостами.

– Смотри! – прошептала Элинор. – Даже для проклятых собак он свой. Что, если…

Тут Баста внезапно открыл дверцу водителя.

– Выходите, – приказал он.

Элинор спустила ноги из машины, Мегги вышла и встала рядом с ней. Она еще никогда не видела человека с оружием. Сердце готово было вырваться у нее из груди.

– Слушайте, мне вовсе не нравится ваш тон! – набросилась на Басту Элинор. – Наша поездка была очень изнурительной, и мы приехали в эту глушь, чтобы отдать вашему шефу, или боссу, или как там вы его называете, то, что он мечтает получить, поэтому ведите себя подобающе.

Баста бросил в ее сторону такой пренебрежительный взгляд, что Элинор тяжело вздохнула, а Мегги непроизвольно сжала пальцы в кулак.

– Откуда ты ее взял? – спросил Баста и снова повернулся к Сажеруку, который стоял с таким безучастным видом, как будто все происходившее его вовсе не касалось.

– Ей принадлежит дом, ну, ты же знаешь… – Сажерук говорил тихо, но Мегги слышала, что он говорил: – Я не хотел брать ее с собой, но она упряма.

– Могу себе представить! – Баста еще раз посмотрел на Элинор и перевел взгляд на Мегги. – А это никак дочурка Волшебного Языка, да? Не очень-то она на него похожа.

– Где мой отец? – спросила Мегги. – Что с ним?

Она произнесла эти слова так хрипло, будто давно ничего не говорила.

– О, у него все хорошо, – ответил Баста, глядя на Сажерука. – Хотя его можно вполне назвать Свинцовым Языком – так мало он говорит.

Мегги прикусила себе губы.

– Мы хотим его забрать, – сказала она. На этот раз она говорила высоким, но слабым голосом, хотя старалась говорить в манере взрослых. – Книга у нас, но Каприкорн получит ее только тогда, когда выпустит моего отца на свободу.

Баста снова повернулся к Сажеруку:

– Она почему-то напоминает мне своего отца. Посмотри, как шевелит губами, да и взгляд. Да, родство налицо.

Он говорил веселым голосом, но выражение его лица было совсем другим, когда он посмотрел на Мегги. У него было узкое лицо с грубыми чертами, он то и дело щурил близко посаженные глаза, как будто так мог лучше видеть.

Баста не отличался высоким ростом, плечи его были не шире мальчишеских, тем не менее у Мегги перехватило дыхание, когда он сделал шаг в ее сторону. Она еще никогда никого так не боялась, и причиной этому было вовсе не ружье в его руках – в нем самом было что-то злое, яростное…

– Мегги, возьми сверток из багажника. – Элинор прикрыла собой Мегги, как только Баста попытался задержать ее. – В нем нет ничего опасного! – раздраженно сказала она. – Только то, из-за чего мы сюда приехали.

Баста подтянул к себе собак, сильно дернув за поводки, и собаки взвизгнули.

– Мегги, послушай меня! – прошептала Элинор, когда они оставили машину и отправились следом за Бастой по обрывистой тропе, ведущей к домам. – Отдавай книгу только тогда, когда они приведут к нам твоего отца, поняла?

Мегги кивнула и крепко прижала к груди целлофановый пакет с книгой. За кого Элинор ее принимала? С другой стороны, как можно не выпустить книгу из рук, если Баста станет вырывать ее? Но эту мысль Мегги решила оставить…

Ночь стояла душная. Небо над черными холмами было усеяно звездами. Тропа, по которой Баста вел их вниз, была каменистой и такой темной, что Мегги не видела своих ног, но каждый раз, когда она спотыкалась, ее ловила за руку то Элинор, шедшая рядом, то Сажерук, следовавший за ней словно тень. Гвин сидел у него в рюкзаке, и собаки Басты чуяли запах зверя.

Над старыми домами из серого, грубо отесанного камня вздымалась колокольня. Многие дома пустовали. Улочки были такими узкими, что Мегги, казалось, не хватало воздуха, так трудно стало дышать. У некоторых домов не было крыши, от других остались лишь полуобвалившиеся стены. В деревне Каприкорна горело только несколько фонарей, которые свисали с арок, перекрывавших улочки. Наконец они пришли на узкую площадь. На одной стороне площади высилась колокольня, которую Мегги заметила издалека, а рядом с ней находился двухэтажный дом, в котором не было ничего примечательного. Площадь освещалась лучше, чем вся деревня, – сразу четыре фонаря рисовали зловещие тени на мостовой.

Баста подвел их к большому дому, в котором из трех окон на втором этаже лился свет. Был ли там Мо? Мегги прислушивалась к каждому шороху, пытаясь найти ответ, но единственное, о чем рассказали ей удары ее сердца, был страх. Страх и волнение.