Мегги недоверчиво посмотрела на него, потом села на колени возле рюкзака и провела рукой по шелковому хвосту Гвина.

– Нет, – сказала она, – но он научил меня читать, когда мне было пять лет.

– Спроси его, почему он тебе никогда не читал вслух, – сказал Сажерук. – Но не верь его отговоркам.

– Почему же? – раздраженно оправдывалась Мегги. – Он просто этого не любит. Вот и все.

Сажерук усмехнулся. Он приподнялся в шезлонге и опустил руку в рюкзак.

– А у нас, похоже, полный живот, – на ощупь определил он. – Думаю, Гвин успешно поохотился прошлой ночью. Надеюсь, он не разорил очередное гнездо. Или все это только булочки и яйца, которые давали на завтрак.

Гвин завилял хвостом. Мегги с отвращением уставилась на рюкзак. Она была рада, что не видела мордочку Гвина. Может быть, на ней была засохшая кровь.

Сажерук снова откинулся в шезлонге.

– Тебе показать, для чего мне нужны бутылки, вата и прочие таинственные вещицы? – спросил он, не глядя на нее. – Но для этого необходимо, чтобы стемнело, чтобы наступила кромешная тьма. Осмелишься ли ты выйти из дома посреди ночи?

– Конечно! – обиженно ответила Мегги, хотя ей было не просто сделать это. – Но сначала ответьте мне, почему…

– Ответьте? – Сажерук рассмеялся. – Господи, ты еще скажи мне: «Ответьте, пожалуйста, господин Сажерук». Этого выканья я просто не переношу, поэтому брось это, понятно?

Мегги прикусила губу и кивнула. Он был прав – обращаться к нему на «вы» было чересчур.

– Ну, хорошо, почему ты приклеил Гвину рожки? – закончила она вопрос. – И что ты знаешь об этой книге?

Сажерук скрестил за головой руки.

– Я знаю о ней очень много, – сказал он. – И возможно, когда-нибудь я даже расскажу тебе о ней. Но начнем со встречи сегодня ночью, около одиннадцати на этом самом месте. Согласна?

Мегги взглянула на дрозда, без умолку щебетавшего на крыше дома Элинор.

– Да, – сказала она. – В одиннадцать. – И побежала в дом.

Элинор предложила Мо устроить мастерскую рядом с библиотекой. Там была маленькая комната, в которой располагалось собрание энциклопедий животных и растений (кажется, Элинор собирала все существующие виды книг). Книги стояли на полках из светлого дерева, по цвету похожего на мед. Рядом с некоторыми из них были витрины с засушенными жуками. Увидев эту коллекцию, Мегги стала еще хуже думать об Элинор. У единственного окна стоял стол – красивый стол с резными ножками, но вполовину короче того, что стоял в мастерской Мо у них дома. Скорее всего, он выругался про себя, когда Мегги просунула в дверь голову.

– Посмотри, какой стол! – сказал он. – На нем только перебирать почтовые марки, но не книги переплетать. Само помещение какое-то маленькое. А куда мне поставить пресс? А инструменты? В прошлый раз я работал наверху, под крышей, но с тех пор там собралось несчетное число ящиков с книгами.

Мегги провела рукой по корешкам книг, теснящимся на полке.

– Скажи ей, что тебе нужен стол побольше.

Она аккуратно взяла с полки одну книгу и раскрыла ее. На случайно открытой странице были изображены необычные насекомые: жуки с рогами, пауки с хоботом, а у одного был даже настоящий нос. Мегги провела указательным пальцем по потускневшим картинкам.

– Мо, почему ты никогда не читал мне вслух?

Отец вдруг так резко обернулся, что из рук у него чуть не выпала книга.

– Почему ты меня об этом спрашиваешь? Ты разговаривала с Сажеруком, так? Что он тебе рассказал?

– Ничего. Совсем ничего!

Мегги сама не понимала, почему соврала. Она поставила книгу про жуков на место. Ей вдруг стало казаться, что кто-то плетет вокруг них тончайшую паутину, паутину из тайн и лжи, и что она незаметно становится все плотнее.

– По-моему, это очень даже неплохой вопрос, – сказала она, беря с полки другую книгу.

Книга называлась «Мастера маскировки». Животные в ней выглядели как веточки или сухие листья.

Мо снова повернулся к ней спиной и начал выкладывать на стол свои инструменты: слева лежала полиграфическая гладилка, рядом с ней – молоток с круглой головой, которым он сбивал книжные корешки, острый нож для бумаги…

Обычно он насвистывал себе под нос какую-нибудь мелодию, но сейчас он все делал молча. Мегги чувствовала, что его мысли были где-то очень далеко. Но где?

В конце концов он уселся на край стола и посмотрел на дочь.

– Я не люблю читать вслух, – сухо сказал он, – просто потому, что не люблю. Ну, ты же это всегда знала.

– Почему не любишь? Ты ведь рассказываешь мне разные истории. Ты просто замечательный рассказчик. Можешь имитировать разные голоса, можешь говорить и таинственно, и смешно…

Мо сложил руки на груди, будто пытаясь за ними спрятаться.

– Ты мог бы почитать мне «Тома Сойера», – предложила Мегги, – или «Откуда у носорога шкура».

Это был один из самых любимых рассказов Мо. Когда она была еще маленькой, она играла с Мо и представляла себе, что хлебные крошки на ее одежде были такими же, как на коже носорога.

– Да, это действительно удивительная история.

Мо снова повернулся к ней спиной. С рассеянным видом он взял со стола папку с бумагой для форзацев, открыл ее и стал перелистывать. «Каждая книга должна начинаться с такой бумаги, – сказал он как-то Мегги. – Лучше всего для этого подходит темный цвет – темно-красный или темно-синий, в зависимости от цвета переплета книги. Открыв книгу, ты обнаруживаешь перед собой театральную сцену: первое, что ты видишь, – это занавес, и, как только раздвигаешь его, представление начинается».

– Мегги, мне сейчас действительно нужно работать! – сказал он, не поворачиваясь к ней. – Чем раньше я закончу работу, тем скорее мы поедем домой.

Мегги поставила книгу на место.

– А что, если рога не приклеены? – спросила она.

– Что?

– Рога у Гвина. Что, если Сажерук их не приклеивал?

– Конечно он их приклеил. – Мо пододвинул стул к чересчур короткому столу. – Кстати, Элинор уехала за покупками. Если не хочешь умереть с голоду до ее приезда, испеки блины. Хорошо?

– Хорошо, – пробормотала Мегги. На мгновение она задумалась, стоит ли рассказать ему о предстоящей ночной встрече с Сажеруком, но потом решила этого не делать. – Как ты думаешь, можно взять отсюда на время книги? – спросила она вместо этого.

– Конечно, если только ты не припрячешь их в своем сундучке.

– Как тот похититель книг, о котором ты мне рассказывал? – Мегги сунула три книги под левую руку и четыре под правую. – Сколько же он тогда украл? Тридцать тысяч?

– Сорок тысяч, – ответил Мо. – Но по крайней мере, не убивая владельцев.

– Нет, то был испанский монах, имя которого я не помню. – Мегги поплелась к двери и открыла ее носом туфли. – Сажерук говорит, что Каприкорн может убить тебя, чтобы завладеть книгой. – Она попыталась сказать это совершенно равнодушным тоном. – Он действительно способен на это, Мо?

– Мегги! – Мо повернулся и угрожающе поднял на нее руку с ножом для бумаги. – Иди позагорай или почитай книжки, только дай мне спокойно работать. И передай Сажеруку, что я вот этим самым ножом порежу его на мелкие кусочки, если он и дальше будет болтать тебе всякую чепуху.

– Это не ответ! – сказала Мегги и вышла в коридор.

Придя к себе в комнату, она разложила книги на огромной кровати и начала читать: о жуках, которые селятся в пустых раковинах улиток, словно люди в заброшенных домах; о лягушках в форме листа, о гусеницах с яркими шипами, о белобородых обезьянах, о полосатых муравьедах и кошках, которые роют землю в поисках сладкого картофеля. Каких только существ не было – и таких, каких Мегги могла себе представить, и таких, каких представить себе она не могла.

Но ни в одной умной книге Элинор она не нашла ни слова о рогатых куницах.