Контролёры, если всё-таки принёсёт их нелёгкая, идут один с последнего вагона, другой с головного, Илья прошёл в серединный. Тут и народу оказалось погуще, но все сидели раздельно, знакомы меж собой не были. Илья присел на обтянутую дерматином скамью на место ближнее к проходу с тем, чтобы видеть двери, не появился ли там контролёр или, не дай Бог, полицейский.

Проехали полдороги, контролёры к счастью так и не появились пока. Илья даже позволил себе чуточку вздремнуть. Однако когда электричка притормаживала у очередной остановки, открывал глаза и настороженно осматривался. Убедившись, что никакой опасности нет, всё по-прежнему спокойно, снова погружался в дрёму, до следующей остановки.

В Москву Илья и не думал соваться. На Белорусском вокзале его повяжут менты, в этом можно было не сомневаться. Он выйдет за пару остановок до столицы, перекантуется где-нибудь ночь, а утром попробует разыскать своего бывшего соседа по нарам. В близких друзьях Ильи он никогда не состоял, но отношения у них были неплохие: Илья как-то раз защитил его от пьяного урки. Других знакомцев в Москве у Ильи всё равно не было.

На очередной остановке на скамейку, где подрёмывал Илья, присел батюшка с окладистой русой бородой, изрядно прошитой белыми нитями. На батюшке была фиолетовая скуфья и ряса, на которую было надето потёртое демисезонное пальто. На колени он положил старомодный портфель из кожзаменителя посередине которого тускло посверкивала серебристая застёжка. Батюшка устроился у окошка и добро улыбнулся взглянувшему на него Илье, тот тоже ответил ему улыбкой, уж больно приятен был на лицо этот священнослужитель. А затем вновь окунулся в приятную дрёму, из которой его словно пробку из бутылки выдернул чей-то насмешливо-злой возглас:

– Сидишь, попяра!

Илья приоткрыл глаза. Справа от него в проходе, держась за привинченную к скамье металлическую ручку, стоял, пошатываясь, мужик в плаще, в мятой кепке, с которой стекала вода. Мужик был крепко выпивший. Недобрым взглядом смотрел он на сидевшего у окошка батюшку, и вдруг плюхнулся рядом с ним на скамью, нарочно грубо толкнув его плечом. Батюшка от неожиданности уронил на пол свой портфель с серебристой застёжкой, а когда потянулся было, чтобы поднять его, мужик удержал его за лацкан пальто и сильно притянул к себе, так что лицо батюшки оказалось вровень с красным и злым лицом мужика. Тот грязным ботинком откинул упавший портфель под сидение, сказав, посмеиваясь:

– Он тебе более не потребуется. Мы с тобой, попяра, евангелию счас учить будем, а пока я тебе бородёнку-то повыщипываю, – и протянул руку, чтобы начать осуществлять угрозу.

Но не успел даже коснуться бороды священника. Чья-то сильная рука схватила его за шкирку, резко подняла со скамьи. После чего Илья отволок упивавшегося и изрыгавшего матерщину мужика в проход между скамьями, развернул и дал такого пинка под зад, что тот кубарем полетел по направлению к дверям. А когда, продолжая материться, вскочил на ноги, собираясь броситься на обидчика, увидел грозно надвигавшуюся на него фигуру Дольникова. Быстро сообразив, что в драке с этим здоровяком ему мало что светит, он, подняв кепку, пошёл прочь из вагона, всё ещё матерясь и обещая, что они с Ильёй ещё встретятся.

Илья вернулся на свое прежнее место. А когда батюшка, поблагодарив его, собрался выходить, отправился вместе с ним. На случай, если тот негодяй в кепке затаился где-нибудь в ожидании, когда батюшка останется один.

Вышли из электрички на станции Перхушково. Дождь унялся, но заметно похолодало. Пока шли к Храму, где служил о.Андрей – так величали батюшку, – и потом, в тёплом и ярко освещённом электрическим светом помещении трапезной, когда они пили горячий чай с баранками, Илья поведал о.Андрею, как и за дела какие попал на нары. Рассказал всё без утайки, словно на исповеди. Окончив рассказ свой, подумал даже признаться внимательно слушавшему его батюшке, в какую историю он влип третьего дня на трассе. Но не решился, духу не хватило. Не знал, как отреагирует о.Андрей на то, что сидит за одним столом и чаи распивает с убийцей пяти душ, в том числе и детей.

– Это очень хорошо, что ты, сын мой, простил своего обидчика Севу, – отозвался о.Андрей. – Это – по-христиански.

– Простить-то простил, но иной раз обида на него душит, хоть криком кричи. Не сбеги он тогда, может, и у меня всё иначе сложилось бы. Хотя… не знаю, я ведь не желая того, всё-таки убил человека… – сказал Илья и вздрогнул, вспомнив тех, в изувеченной легковушке. – Вот так странно и получается, вроде бы простил, а обиду храню всё-таки. Не знаю, как бы поступил, если бы встретил Севку сейчас.

Они сидели за длинным прямоугольным столом, сколоченным из обструганных сосновых досок. В углу трапезной за занавеской была небольшая кухонька, где копошилась какая-то старушка в черном одеянии.

– Живая душа всегда реагирует адекватно, – произнёс о.Андрей, немного помолчав. – От радости радуется, от счастья блаженствует, а на обиду, зло, клевету плачет, дрожит, сжимается. То, что мы называем немощным словом обида – есть и будет в человеке всегда. И горе тому, кто не обижается, – о.Андрей улыбнулся и добрыми глазами посмотрел на Илью. – Святые отцы поучают, что это есть укоренившаяся в человеке гордыня. С одной стороны мы понимаем, что обида происходит не от злобы обижающих, а от слабости духа обижаемого. А с другой Мир Христов есть выражение любви Божьей, но это отнюдь не освобождает нас от противостояния злу. Христос говорил, что Он Сам будет причиной многих потрясений и антагонизма между людьми. Вот я сейчас прочту тебе, сын мой, одно место из Святого благовествования от Матфея.

О.Андрей поднялся со скамьи, вышел из трапезной и почти тотчас вернулся, держа в руках небольшую книжку в чёрном переплёте с золотым крестом на обложке. Сел, быстро отыскал нужное место.

– Вот послушай: «Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю; не мир пришёл Я принести, но меч. Ибо Я пришёл разделить человека с отцом его, и дочь с матерью её, и невестку со свекровью её. И враги человеку домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берёт креста своего и не следует за Мной, тот не достоин Меня. Сберёгший душу свою потеряет её; а потерявший душу свою ради Меня сбережёт её»

Прочитав это, о.Андрей, отложив Евангелие на стол, поднял глаза на клевавшего носом Илью – две ночи почти не спал, – и спросил, понял ли он то, что слышал сейчас? Илья честно сказал, что не очень.

– Это ничего, сразу ничего не бывает. А ты крещёный ли, сын мой?

– Нет, – признался Илья и отчего-то смутился, словно сообщил ещё одну неприглядную о себе вещь. И подумал вдруг, может вся жизнь его и пошла наперекосяк, потому что он не крещёный?

Храм, в котором служил о.Андрей, ещё только начинал использоваться по своему прямому назначению: прежде в нём помещалась какая-то организация, затем склад, после чего Храм окончательно забросили и даже подумывали снести за ненадобностью. Но пришли иные времена, Храм Божий передали в ведение Московской Патриархии. И началось его возрождение.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.