Вообще, Влад был из той категории людей, которые, не будучи особо умными, очень хотят таковыми казаться. Бывало, в баре с дружками во время не самого пристойного разговора о представительницах прекрасного пола разгорячённый Владик вскакивал со стула, делал озабоченное лицо и громко спрашивал:

– А вы не подскажете, что Еврокомиссия приняла по вопросу эмиграции?

А уж врун Влад был поистине великий, профессионал, какого поискать. Если его земляка Серёжу я быстро подлавливал на вранье, то с этим человечком нужно было держать ухо востро. За короткие промежутки времени он успевал понарассказывать столько историй и небылиц, причём в этих байках не совпадало ничего: ни возраст Влада, ни занятия, ни профессии. Ну не мог он за свои неполные сорок лет и каменщиком на Дальнем Востоке три года проработать, и боцманом на подводной лодке отслужить пять лет, отмотать срок в «Белом лебеде», быть высланным за неверные политические взгляды к морю Лаптевых, а под конец ещё отработать один срок помощником депутата.

Но, как ни странно, он и подобные ему балаболы собирали в столовых и курилках немалые аудитории зевак, молодых да тёмных, и ездили им по ушам, пока их кто-нибудь не остановит.

Но бывали случаи, что и молодёжь проявляла сообразительность и элементарные познания в той или иной ситуации. Таких умных молодых людей Влад искренне не любил, злобно называл их интеллигенцией и контрой недобитой и старался избегать с ними всяческого контакта, потому что частенько в присутствии таких вот неглупых молодых людей Влад и попадал впросак. Но подолгу, правда, не заморачивался по этому поводу, а быстро менял тему разговора.

Вот лишь пара таких примеров, когда Влад оказывался идиотом в глазах коллег.

Итак, собрал Влад в курилке вокруг себя человек десять. Ну и началось…

– Был я, ребятушки, в одном городишке смотрящим, – затягиваясь сигаркой, важно рассказывает он. – Попросили меня об этом ну очень серьёзные люди. Назвать, конечно, их имён я вам не могу, сами знаете почему, не маленькие. – После этих слов стреляет у ребят по сигаретке и, загадочно посмотрев куда-то вдаль, также загадочно продолжает: – Намаялся я с этим городишкой, жуть. Не поверите, ребятишки, но три раза под утюгами лежал, кипятильник хотели мне в очко засунуть. Пытали меня гады, бандюки, хотели, чтобы я им кассу общацкую сдал.

– Слушай, – вдруг спрашивает один из присутствующих, – так ты что, терпила? Пострадавший?

После этих слов, произнесённых громко и уверенно, Влад смутился. Ни тем, ни другим он быть категорически не хотел и понял, что слегка заврался. Но не растерялся, а тут же строго заявил:

– Всё, конец перекура, братва, пора возвращаться на фабрику.

Ну или вот ещё случай.

Влад в ударе, весь раскрасневшийся, махая руками, рассказывает очередную небылицу:

– Так вот, мне командир танка кричит: «Влад, Влад! Видишь цель, сынок?» – Он отставляет стаканчик с кофе, скручивает из двух ладошек бинокль и демонстрирует, как следил за целью.

После демонстрации, весь напряжённый, громогласно продолжает:

– «Да, батяня, вижу». – «Тогда огонь, родимый», – закричал что было мочи генерал. «Рано, – отвечаю я ему. – Рано, батяня».

Глубоко затягивается сигаретой, не спеша выпускает дым колечками, делает глоток кофе и задумчиво говорит:

– Я ведь стрелок и наводчик был опытный. Все экипажи хотели, чтобы я работал с ними…

И тут, как гром среди ясного неба, голос какого-то молодого, интеллигентного на вид латыша в очках.

– Я дико извиняюсь, Владислав, – заявляет он и привстаёт с лавочки, подобно ученику во время урока. Поправляет очки на носу, негромко откашливается в кулак и продолжает: – Но хочу сообщить, что нестыковочка получается.

После такого заявления Влад хмурится и удивлённо приподнимает то место, где должны были быть брови.

А интеллигент в очках уверенно произносит:

– У нас в Латвии и танков-то нету.

Такое заявление и открытая наглость молодого латыша, да ещё к тому же явно интеллигента, вывели Влада из себя, и он на мгновение даже лишился дара речи. Но только на мгновение.

– Да-а-а? – удивлённо протянул Влад. – Не может быть. Ну и ладно, – махнул он рукой и тут же, забыв про танки, батяню-командира и службу в танковых войсках, начал новую историю о каком-то кровном друге, вратаре сборной Латвии по хоккею.

Словом, подобные истории не мешали продолжать Владу свою политику покорения молодых умов, ибо это был верный источник дармовых сигарет и пенсов на кофе. Поэтому, помимо рассказывания небылиц, он всевозможными способами завлекал молодёжь, делая себя в их глазах эдаким своим чуваком, с которым очень весело и прикольно. Впрочем, приколы Влада были стары, просты и наивны. Например, он наносил серу с головок от спичек на ноготь большого пальца, давал ей засохнуть и, когда всё было готово, зажигал спички об этот самый ноготь. Зажигал демонстративно, в курилке, чтобы все видели и удивлялись его мастерству. И хотя в наше время спичками никто давно не пользуется, но на людей недалёких этот фокус производил поистине неизгладимое впечатление (подобно тому как когда-то ружьё на папуасов). Ну как такому доброму волшебнику не дать сигаретку или не купить стаканчик ароматного кофе.

Особой популярностью фокус с огнём пользовался у ребят из Восточного Тимора. Всякий раз во время перекура они дружно обступали Влада, восторженно называя его не иначе как «волшебник» и «человек-огонь», искренне веря, что у того имеется божественный дар. Но сам Влад, который поначалу было обрадовался настырным тиморийцам, вскоре разочаровался в них. Фокусы они просили много и часто, а сигареты давали редко и сами в целях экономии курили одну на троих.

А теперь вернёмся к той истории, которую я хотел рассказать и которая произошла именно в тот момент его жизни, когда он после развода, краха арендного бизнеса и проблем с полицией ютился в съёмной маленькой комнатушке.

Итак, день первый.

Накануне договорившись с Владом, что приеду к нему помочь в одном деле, я в девять утра, почти не спавший после ночной смены, стоял возле его дома и интенсивно сигналил под окнами. Вдруг раздаётся звонок телефона.

Отвечаю. Там Влад орёт в трубку:

– Ты чего рассигналился? Давай поднимайся ко мне, я встречу.

Я поднялся в его апартаменты. Жил Влад на втором этаже в маленькой комнатушке, в шесть квадратных метров, которая в целях большего дохода была разделена гипсокартонной стеной на две части, вплоть до окна. Само окно также было очень аккуратно разделено тем же листом гипсокартона, а создавшиеся щели искусно заделаны макрофлексом, который не был ни обрезан, ни закрашен, а весь разбухший и пожелтевший занимал пол-окна. В итоге после таких делёжек и ремонтов Владу в реальности досталось два с половиной метра жилья, лист гипсокартона вместо стены и наглухо закупоренное окно. «Но зато за двацарик», – хвалился Влад.

Едва открылась дверь в этот курятник, как резкий и колкий запах носков, чеснока и плесени больно ударил меня по носу, заставив на секунду остановиться в проходе.

– Ну ты чего, интеллигенция недобитая? – с трамвайным юмором поинтересовался Влад и чуть ли не силком втащил меня в своё логово.

Жильё Влада имело поистине нищенский вид. Признаться честно, я никогда бы не подумал, что в Англии так могут жить работающие молодые люди. На всю гипсокартонную стену (которая не была ни окрашена, ни оклеена обоями) крупными красными буквами по-латышски было написано: «ЛАТВИЯ РУЛИТ». Видимо, когда-то в пьяном угаре патриотические гены дали о себе знать. Имелась тут маленькая, на кирпичах стоящая кровать, крохотный табурет, а подле него радиатор на колёсиках, пышущий жаром, и, насколько я понял, он-то и был источником невыносимого смрада, ибо нестираные носки кучей валялись на нём и возле него. Через всю комнату, от дверей до окна, тянулся шнур, весь завешанный постиранными вещами, которые добавляли специфический запах прелости. Поскольку в комнате отсутствовала какая-либо вентиляция, было тут невыносимо душно.