«Вот бы у нас так», – с грустью подумал я и оторвал взгляд от окна, решив проверить, чем там занят Серёжа.

Серёжа, закончив наводить маникюр, расправил билетик и приступил к чистке зубов.

Долго наблюдать за этим безобразием я не смог, поэтому, надев наушники и включив на телефоне музыку, решил немного расслабиться и отдохнуть от своего попутчика. Я прикрыл глаза и, погрузившись в мир музыки, забыл на время о Серёже. Но вот это-то и была моя главная ошибка.

В тот самый момент, когда я закрыл глаза, буквально минут на двадцать, Серёжа, завершив гигиеническую чистку полости рта, сунул уже потрёпанный билетик в щель между креслами. Закинул руки за голову, вытянул ноги и весь сияющий от счастья молча сидел до того момента, пока электронный голос не произнёс: «Кембридж».

Услышав заветное название, Серёжа вскочил и чуть ли не бегом направился к выходу, сбив с ног какую-то бабульку, которая крутилась у него под ногами. Он, естественно, такого пустяка даже не заметил и как оголтелый выскочил на платформу.

Я за ним.

На платформе он поозирался по сторонам и, обнаружив проход, в котором исчезают люди, направился туда же.

Я снова за ним.

Серёжа пошёл правильно, там действительно был выход в город. Но тут надо было пройти через турникет, который, к слову сказать, открывался только с помощью билетика.

Серёжа между тем затерялся в толпе людей, которые культурно по очереди всовывали билетики в аппарат. Приблизился к толпе и я. Окинул её взглядом, но Серёжи в ней не заметил. «Наверное, уже на той стороне», – с лёгкой тревогой подумал я, удачно прошёл турникет и вышел в город.

Погода налаживалась, выглянуло солнышко и стало даже немного припекать. Поискав тенёк, я прислонился к стенке возле входа и, приложив правую руку в форме козырька к глазам, начал высматривать среди толпившихся людей моего интуриста. Но его нигде не было видно, и я тревожился всё больше и больше. Постояв ещё минут пять, решил вернуться в центральный зал. И правильно сделал: все люди уже давно вышли в город, а подле турникетов в гордом одиночестве молча стоял и о чём-то думал Серёжа.

Я подошёл как можно ближе к турникетам и громко говорю ему:

– Серёга, ты чего там стоишь? Сунь билетик, ворота и откроются.

Он демонстративно начал хлопать и шарить по карманам сначала дублёнки, затем джинсов, но, ничего не найдя, говорит мне в ответ:

– Всё кабум, билета нет, приехали. – И приложив ладони к щекам, начинает изо всех сил трясти головой.

«Вот же дебил», – подумал я и начал думать, что же нам теперь делать. Время поджимало, а опоздать на назначенную встречу было никак нельзя: в Англии все очень пунктуальны.

Мои мысли вдруг прерывает Серёжа:

– Слушай, а может, кого-нибудь попросить и вместе пройти по одному билетику?

– Не-а, – говорю в ответ. – Во-первых, ты с ними не договоришься, а во-вторых, тут так не принято.

Немного подумав, Серёжа решил, что это действительно не вариант и, охватив голову обеими руками, стал что-то лепетать себе под нос. И вдруг как заорёт, так что неподалёку находившиеся люди аж шарахнулись в стороны:

– Придумал! Артурик, старичок, я пойду вдоль путей по этой стороне. – Он указал рукой на перрон. – А ты давай выходи на улицу и иди вдоль забора с той стороны. – Теперь он уже указывал на выход.

Что-то меня насторожило в этом плане. Во-первых, пугало, что этот план придумал Серёжа. Во-вторых, слишком много умных слов он употребил за слишком короткий отрезок времени. И в-третьих, чересчур просто всё выглядело на словах (хотя у нас, в Вильнюсе, такой вариант был вполне осуществим). Но выбора не оставалось, и Серёжа, не дождавшись моего утвердительного ответа, скрылся в проходе на перрон.

Я выскочил на улицу и вдоль стены по тротуару направился к краю здания вокзала. И действительно, там, где заканчивалось здание, начинался довольно высокий сплошной забор. Это были такие пролёты сетки, а поверх них пущена колючая проволока. «Да-а-а, через такой забор так просто не перемахнуть», – с досадой подумал я.

Минуты через две появился и Серёжа, который не шёл, а крался подобно вору. Хотя закона как такового он вроде не нарушал. Но на самом деле я толком ничего не знал о юридической стороне вопроса и очень переживал.

Серёжа, насупившись, подошёл к забору, взялся за сетку, зачем-то сильно потряс её, посмотрел наверх и о чём-то крепко задумался.

Я, поняв ход его мыслей, стал махать руками и орать ему:

– Даже и не думай. Там, по верху, колючка идёт, останешься без причиндалов.

Но это, видимо, для Серёжи был не аргумент, и он, подобно макаке в зоопарке, уже вцепился в сетку и пытался подтянуться вверх.

– Там ток может идти, – уже не зная, как сдержать его, от безысходности закричал я.

Слово «ток» подействовало на Серёжу, он отпустил сетку и в очередной раз ушёл в свои мысли.

– Слушай, – выйдя из транса, сказал он, – тогда давай я пойду вдоль забора по этой стороне, а ты по той. Когда-то ведь он должен закончиться? – И побрёл по путям, всё так же озираясь, как вор, по сторонам.

Логика в этом новом Серёжином плане, конечно, была, но где логика, а где Серёжа?.. И повинуясь непонятным мне чувствам, я послушал его и так же пошёл по тротуару вдоль забора. Однако долго идти не пришлось. Не прошли мы и сотню метров, Серёга как заорёт диким голосом:

– Атас! Шухер! Атас! – И поднял руки вверх, как будто сдавался в плен.

Я уже был немного знаком с Серёжиным лексиконом и, услышав слова «атас» и «шухер», насторожился, ведь на Серёжином языке эти слова предвещали беду или по крайней мере проблемы с участием людей в форме.

Так, собственно, оно и случилось. Вдоль путей на транспорте, который напоминал четырёхместный квадроцикл, со стороны здания вокзала уже мчались двое людей в форме и один в штатском. Они что-то громко орали и махали руками. Бедный Серёга побледнел, сник и пригорюнился, напоследок повернулся ко мне, и я заметил, что его раскосые глаза полны ужаса и отчаянья.

– Наверное, бить будут? Или шокером долбанут, – выпалил он и уже напряг каждую мышцу своего тела в ожидании удара.

Не знаю, может, я поступил по-предательски, но, чтобы эти люди в форме не заподозрили, что я заодно с этим идиотом, инстинктивно отвернулся и, достав из кармана телефон, начал делать вид, будто что-то ищу в нём и не имею ко всему происходящему и к данному пассажиру никакого отношения. Хотя сам искоса поглядывал в сторону Серёжи.

Никто, конечно, дурака не бил, ему, судя по жестам, любезно предложили сойти с путей, мол, это небезопасно, мистер, и культурно пригласили сесть в транспорт, чтобы проследовать в администрацию вокзала для дальнейшего прояснения создавшейся нелепой ситуации.

Поняв, что никто его бить не собирается и что люди в форме очень часто употребляют слово «мистер», Серёжа заметно расслабился и даже выдавил из себя улыбку. Но руки так и не опустил, с поднятыми руками уселся в квадроцикл, и они всей компанией умчались в сторону вокзала.

Я постоял ещё с минуту, обдумывая дальнейший план действий, и, ничего путного не придумав, побрёл обратно к зданию вокзала. Подойдя к входу, я настроился решительно. Вооружился Серёжиным потрёпанным словарём, вдохнул глубоко и вошёл внутрь в поиске администрации. Но долго искать не пришлось, тут же, подле турникетов, стояла огромная чёрная будка типа вагончика, с затемнёнными окнами, видимо, охрана вокзала. Возле самого входа в будку находился Серёжка всё ещё с поднятыми руками и глупо смотрел куда-то в потолок. Рядом стоял, видимо, охранник, который что-то быстро объяснял Серёже, наверное, про технику безопасности на железной дороге. Тот же не обращал на этого сотрудника абсолютно никакого внимания.

И на сей раз я решил не вмешиваться в ситуацию, полностью положившись на английскую вежливость и терпимость. Да и стыдно было признаваться, что этот субъект – мой товарищ. А плюс ко всему мой и без того слабый английский от этих переживаний позабылся вовсе.