Обратно мы ехали молча. Она смотрела в окно, то и дело поправляя маленькую шляпку с вуалью, а я смотрел на неё... нет, не на шляпку.

— Тебе к лицу нежно-розовый цвет, — вырвалось у меня, когда мы уже вернулись во дворец.

— Сейчас ты скажешь, что я на поросёнка в нём похожа? — гневно повернулась ко мне Акада.

— Да нет же, — даже опешил я. — Что ты ко всем моим словам цепляешься? У тебя предменструальный синдром или уже менопауза? Совсем неудовлетворённая?

— Кобель озабоченный.

— Фригидная овца.

— Ну давай, загни мне опять про конюхов, которые всегда помогут.

— Тебе никто уже не поможет! — зло отрезал я и выскочил из кареты, даже не подав Акаде руку.

Вечером к нам постучали и пригласили на пиршество. Я попросил слугу подождать у входа и подкрался к спальной комнате, которую теперь единолично заняла «госпожа» моих покоев.

Не успел я приложить ухо к двери, как она распахнулась, и я чуть не упал.

— Как же ты меня бесишь! — зарычала Акада, прикрываясь гигантским веером.

— Ты меня не меньше бесишь, — совершенно искренне признался я, деловито стряхивая пылинки со своего бархатного камзола тёмно-синего цвета и старательно не глядя в сторону «супруги». Видел мельком лишь её высокую причёску, украшенную золотыми цепочками с лепесточками.

— Рюши на Риши, — вдруг хихикнула она, ткнув пальцем в мою ярко-голубую сорочку.

— Очень по-взрослому, — начал закипать я, так как сам пребывал не в восторге от здешней моды, но весь гнев улетучился, когда Акада опустила веер, и я увидел её в праздничном наряде.

Травянисто-жёлто-салатовый градиент плавно перетекал в золото, в искусную вышивку на подоле, в нежные, едва заметные рюшечки-лепесточки, что увивали глубокое декольте; в длинный позолоченный невесомый шлейф, при движении окутывающий бёдра. Юбка платья туго облегала пленительно-округлые формы и расширялась книзу, открывая разрез посередине, а там... там, под прозрачным слоем юбки, красовались стройные загорелые ножки, втиснутые в золотые туфельки на среднем каблуке.

Я постарался вдохнуть как можно глубже, ибо мне резко стало не хватать воздуха.

— Что завис, чалмалюбец? — выстрелила очередной порцией яда Акада и, взяв меня под руку, скомандовала: — Хватит слюни пускать. А то я Моте расскажу, и он укусит тебя за одно место. Они как раз с Манькой злятся, что их в саду поселили. Да и фазан, которым ты вчера разбрасывался, мимо их ртов пролетел. Так что... «не нервируй меня, Муля», иначе пёс с кошкой кое-чем перекусят сегодня. Там, конечно, наесться не получится, только червячка заморить.

Когда находишься под сильным впечатлением, трудно что-либо отвечать. Мне было ужасно стыдно за свою неожиданную бессловесность. Но язык не слушался. И в мозгу вертелась лишь одна мысль: «Почему она так красива?!»

Мы прошли в главный бальный зал, где уже было полно танцующих людей. Хотелось поскорее отыскать Юса, представить ему Акаду и... уже отпустить её, ибо близость этой девушки творила со мной что-то невероятное.

«Просто давно не было, — успокаивал я себя, — это ничего, это пройдёт. Она — не твоя. Она уже сейчас принадлежит Лучезару. На днях вы вернётесь в прежний мир, и ты даже не посмеешь подумать, чтобы обмануть ожидания ректора и друга твоего отца! — занимался я самовнушением, попутно разыскивая глазами короля. — У тебя свои планы на жизнь, Риши. Тебе необходимо завершить учёбу, заслужить приличную должность, привилегии, славу и почёт — в общем, всё то, что полагается по рангу, полученному от отца...»

— А кто это у нас тут такой свеженький и сочненький? — послышалось сзади. Мы обернулись, и перед нами предстала маска... плюшевого слона. С гигантским хоботом.

— Э... — Я попытался заглянуть под хобот в надежде обнаружить там физиономию говорящего. — Юстиан, Ваше Величество, познакомьтесь, это моя супруга — Акадамия.

Акада бросила на меня испепеляющий взгляд.

— Неужели? — изумился король, приоткрыв лицо. — Вас зовут почти как орех?!

Она очаровательно улыбнулась. И король ей тоже улыбнулся.

— Мне безумно нравится и вкус, и запах макадамии, хоть он и искусственный. А вы тоже вкусно пахнете? — подался вперёд король, плотно прижавшись к моей (!) супруге. — Изумительно пахнете! — выдохнул он ей в ушко. — Очень сладко... Интересно, насколько твёрд этот орешек?

Акада зарделась и кокетливо стрельнула глазами, делая вид, что не замечает, куда так недвусмысленно смотрит король. А он её не просто пожирал глазами. Он её давно проглотил! Но пощёчину почему-то не получил, даже когда провёл рукой по её спине и ниже.

— Ох, не глазки, а сказки! Сущие стрелы, — схватился за сердце Юс. — Вы меня ранили в самое сердце. Позвольте пригласить вас на танец.

— Нет! — выдернув Акаду из его рук, громче, чем предполагалось, отреагировал я.

Юс поднял на меня предупреждающе-недоумённый взгляд.

— Она ужасно танцует, — поспешил оправдаться я. — И новые туфли ей ноги натёрли. И...

— Пойдёмте! — вырвалась Акада из моих объятий и скользнула к королю. — Риши перепутал меня с кем-то.

— Скорее всего, со своим слугой, — заливисто захохотал Юс. — Он у него такой чумазый...

— Да, чумазей некуда! — засмеялась Акада, когда король уже закружил её в танце.

— Но он ему нравится, — продолжал король, — правда, не пойму чем.

— Тем, что немой, наверное, — выдала свою версию Акада.

— О нет... — заиграл бровями Юс, — он не только этим ему приглянулся. У них вчера был романтический вечер в бассейне. Жаль, вы не видели. Это было эротично, я даже сам засмотрелся. Похоже, ваш Риши не на шутку увлёкся этим чумазым парнем. И, как выяснилось, слуга не такой уж и немой.

«Вот подонок, — опешил я, — а если бы она на самом деле являлась моей женой, то он взял бы сейчас и заложил меня? Есть мужики — отпетые сплетники и интриганы, но при этом выставляющие себя так, будто они из лучших побуждений всё рассказывают и подначивают. И это хуже, чем любая бабская трепотня».

Акада же в ответ на заявления короля покатилась со смеху, и вскоре они, вальсируя, скрылись в толпе танцующих. А я так и продолжал стоять у входа в зал. Никогда ещё мне не было так обидно, ни разу в жизни моё сердце ещё не сковывало льдом обжигающей ревности. Я почувствовал себя псом, которого пнули и выставили вон на лютый холод, приказав ждать у дверей.

Отойдя как можно дальше, я отыскал место у самого окна за небольшим округлым столиком. На еду мне смотреть не хотелось, на напитки тоже, иначе вывернуло бы наизнанку.

«Фу-у-ух, как же противно, — твердил я сам себе, прикладывая невообразимые усилия, дабы держать себя в руках и не разреветься как мальчишка, — мерзко, гнусно...»

— То ли ещё будет, когда он потребует её себе на ночь, — прокряхтел кто-то подошедший ко мне со спины. — Она ведь не понимает, что её ждёт, просто хочет позлить тебя, уколоть как можно сильнее.

Я глянул в отражение оконного стекла. На тёмном фоне выделялась фигура высокого мужчины с длинными волосами.

Обернувшись, я почувствовал, как мои волосы встают дыбом. Покосившись на волшебные кандалы незнакомца в чёрной маске, я уточнил:

— Юс это сделает?

— К гадалке не ходи! Но, слава Высшим, в отличие от соседнего государства, по закону нашего королевства имеется единственный шанс не отдать жену по первой просьбе любого желающего мужчины.

— Что же это за лазейка такая?

— Если сказать, что у вас медовый месяц. Только в это время не разрешается отбирать чужих жён. Даже королю. У вас ведь медовый месяц? У вас любовь в полном разгаре, не так ли, и вы готовы это доказать?

— Кто ты? — одними губами спросил я.

— Тот самый колдун, встречи с которым ты так жаждешь.

Шах и мат

Колдун держался горделиво. Тем не менее было очевидно, что он на грани если не нервного срыва, то кратковременного припадка — это точно.

— Давно ты в оковах? — тихо уточнил я, присаживаясь за столик и предлагая колдуну присоединиться.