– Дилетант-египтолог…

– Не только египтолог. Наш лорд Карнарвон когда-то любил и бокс, и морское дело, как типичный британский дилетант. Но когда здоровье уже не позволило уже ходить по морям и гонять на мотоциклах, наш аристократ-авантюрист и сорвиголова почему-то полез в тихую и пыльную египтологию. Надо понимать, из чистого спортивного интереса, – майор словно многозначительно посмотрел прямо в глаза Грегсону и после паузы продолжил. – И кто бы мог подумать, что именно ему так повезет: найти первую и единственную до сих пор не разграбленную гробницу древнего фараона!

– Вы полагаете, только из спортивного? – прищурился Грегсон. – И он не имел в деле никакого коммерческого интереса?

Майор рассмеялся:

– Вы словно спешите напомнить мне, что вы не настоящий, а временный джентльмен, Грегсон. Так и норовите все свести к деньгам!

– Таков уж я есть, нищий выскочка, – развел руками Грегсон и с притворной скромностью опустил глаза.

– Не обижайтесь на мою шутку! – дружески потрепал его по плечу майор. – Дилетанты-аристократы, разумеется, тоже очень хорошо умеют считать деньги, просто об этом редко говорят вслух. Когда они планируют гранд-тур себе или своим отпрыскам, они прекрасно знают, на чем впоследствии отобьют деньги. Кстати, большинство первых археологов – скрытые антиквары. Стоимость их коллекций, как правило, значительно превосходит понесенные ими затраты. Я уже не говорю про укрепление их личных позиций в социальной иерархии и теневые доходы. Я уверен, что дилетантское увлечение нашего лорда уже многократно компенсировало его расходы на раскопки, а в будущем принесет его наследникам еще больше. Так что, новоиспеченным наследникам лорда есть за что поспорить!

– Хорошо, – кивнул Грегсон, – предположим, что лорда действительно убили. Но зачем вам это расследование? То есть, я хотел спросить, какой смысл именно вам играть роль полиции?

– Мы не играем в полицию, – посерьезнел майор. – Люди, которые на самом деле принимают важные решения в британской политике, остро нуждаются в правдивой информации по этому делу. Если вдруг выясниться, что это террористический акт, инспирированный определенными египетскими политическими силами, возможно, нынешней египетской конституции Историей уготовано не более полугода. И нам следует предотвратить повторение подобного в будущем. Но могут вскрыться и другие обстоятельства, может быть, весьма неожиданные…

– Но, если мы говорим о тайном отравлении, то это мало похоже на террористический акт. Терроризм подразумевает публичность, – заметил Грегсон.

– Публичность – публичности рознь. Наши офицеры и чиновники периодически получают анонимные угрозы расправы предположительно от радикальных мусульманских фанатиков. Возможно, это расправа после тайных угроз.

Грегсон задумался на некоторое время, а затем спросил:

– А с чего вы решили, что у меня получится выполнить расследование? Я лицо неофициальное, права на расследование в чужой стране у меня нет. Если я буду расспрашивать людей, они с полным правом могут меня игнорировать. Я не родственник и даже не знакомый покойного. И, кроме того, я ничего не понимаю ни в фараонах, ни в их проклятиях.

– Не скромничайте, Грегсон, – досадливо отмахнулся майор. – Вы умны и очень сообразительны. Кроме того, вы настойчивы и упрямы в достижении цели. И я ни за что не поверю, что за четыре года вы могли растерять все эти качества.

– Мне тоже хочется в это верить, майор, – улыбнулся Грегсон.

– Мы дадим вам контакты с нашими людьми в Египте. Они окажут вам содействие на месте. Досье на лорда Карнарвона и его ближайшее окружение получите сейчас и изучите по дороге. Необходимые материалы по Египту и египтологии – тоже.

– Моя легенда?

– Она вам и не нужна. Точнее, у вас уже есть своя: вы писатель, автор детективов, собираете материал для новой книги. Заинтересовались египтологией, что с учетом нынешней шумихи совершенно естественно. Поедете под своим именем со своими документами.

– Сколько времени вы даете мне на сборы?

– Нисколько. Оружие у вас, конечно же, с собой есть?

– Браунинг, – хлопнул себя по карману Грегсон.

– Это хорошо, – кивнул майор, – может пригодиться. Сейчас получите деньги и саквояж с нужными бумагами. Всё остальное, что вам необходимо, купите либо в Марселе перед посадкой на пароход, либо уже сразу в Каире.

– А как же необходимое для дороги во Францию?

– Вам ничего не понадобится. Вы летите аэропланом до Парижа через два часа. Оттуда – аэропланом сразу до Марселя. Автомобиль на аэродром вас уже ждет.

Грегсон хотел было что-то возразить, но смолчал. Майор удивленно поднял брови:

– У вас есть возражения, лейтенант?

– Честно говоря, сэр, я не горю желанием летать после прошлогодней катастрофы с аэропланами над Парижем.

– Джентльмен не имеет права бояться таких пустяков, Грегсон!

Грегсон рассмеялся в ответ:

– Вы иногда забываете, что я не настоящий джентльмен, майор.

– В таком случае получите от меня ваши презренные деньги! И выполняйте порученное задание, лейтенант Грегсон. Желаю успеха. И сломайте ногу.

Грегсон поднялся, коротко кивнул и направился к выходу. На полдороги он обернулся:

– Майор, еще два вопроса. Первый: почему вы были так уверены, что соглашусь принять ваше предложение?

– Второй вопрос?

– Что будет, если мне не удастся найти причину смерти лорда Карнарвона? Или же эта причина окажется банальна? Вы не станете винить меня в этом?

– Нет, не стану, – улыбнулся майор. – Потому что я вас слишком хорошо знаю. Это ответ также и на ваш первый вопрос.

Когда дверь за Грегсоном закрылась, в глубине кабинета сразу же открылась другая, из которой вышел очень полный джентльмен в черном костюме. Шумно дыша, он протопал к столу, тяжело опустился в кресло напротив майора и долго, обстоятельно усаживался. Под набухшими веками сверкнули маленькие злобные глазки. Майор отметил про себя, что под глазами мешки с голубой сеточкой сосудов выглядели тяжелее, чем обычно.

– Сэр?

– Почему вы, майор, не поручили это дело джентльмену? – проговорил толстяк противным скрипучим голосом.

– Сэр?

– Простолюдины не могут разбирать дела джентльменов. Это категорически неправильно!

– Сэр, как пишет Платон, в государстве есть три рода начал, его составляющих: деловое, защитное, совещательное, так и в душе есть тоже третье начало – яростный дух. По природе своей оно служит защитником разумного начала, если не испорчено дурным воспитанием. В данном случае перед нами как раз пример весьма полезного духа, не испорченного дурным воспитанием.

Толстяк удивленно воззрился на майора:

– Я вижу вы заблаговременно предвидели мои возражения, раз запаслись цитатой из моего любимого Платона. В свою очередь хочу вам процитировать «Федра»: «У богов и кони, и возничие все благородны и происходят от благородных, а у остальных они смешанного происхождения». Я этим хочу сказать, что скандалы внутри благородного семейства Карнарвонов не должны быть вынесены наружу!

– Сэр, – голос майора был твердым и решительным, – как только у меня в штате появится достаточное количество джентльменов, способных и готовых выполнить подобную работу, обещаю вам, я сразу же уволю всех чудом уцелевших к этому дню простолюдинов. Но, к сожалению, пока истинные джентльмены предпочитают трудам службы занятия истинных джентльменов, пахать на службе приходится простолюдинам. И даже, как в нашем случае, иногда получать за это достойную плату.

– Прискорбное последствие недавней войны… – тяжело вздохнул толстяк.

– А, может быть, наоборот, сэр, благословенное последствие войны?