Мне тоже звонили из компании. На бирже тоже какой — то кошмар творится.

- Я и представить не могу, Марк, что можно такое придумать, чтобы все успокоились, и все быстрее разрешилось. Черт! Да, что еще? - Лера снова отвлекается на телефон. - Марк, я вас оставлю. Мне нужно срочно спуститься вниз.

Как только Лера уходит, Марк сразу обращается к Илье, но так, что я отчетливо все слышу:

- Как ты сказал, при всем уважении ко мне? Так вот, парень, при всей симпатии к тебе, скажу, как есть. Если бы не дай Бог с Линой что — нибудь бы случилось, твой папаша уничтожил бы Есю и глазом бы не моргнул.

И поверь, твои чувства, его мало бы интересовали. Он бы перешагнул через тебя и даже не поморщился. Но скажу от себя. Одного ублюдка я на куски порезал в прямом смысле слова за Руслана.

За Есю сделаю тоже самое. И мне плевать, кто кому и кем приходится.

- Марк, вы не правы на счет отца. Вы его недостаточно хорошо знаете.

Слышу смешок дяди.

- Поверь, ты его и тысячную часть не знаешь. Но, как для сына, так даже лучше. Когда дело касается любимой женщины, ты готов перешагнуть через все, начиная от своих принципов, заканчивая даже самыми близкими и родными.

- Вы сейчас говорите о своем брате? - интересуется Илья. Даже отсюда я вижу, сколько боли во взгляде дяди. И если бы эта боль могла бы убивать, он бы уже давным — давно был бы мертв.

- И не только. Каждого из нас хотя бы раз сука — жизнь ставит перед самым сложным выбором. И если ты сам окажешься перед таким выбором — твой отец или любимая девушка, сам как думаешь, кого выберешь?

Правильно. Ее. Только ее и будешь всегда выбирать. Плюнешь на всю семью, на всех. Может твой отец и не убил бы ее в случае смерти Лины, но сделал бы куда гораздо хуже. Устроил бы ей ад на земле, засадил бы на пожизненное, чтобы ее самым большим желанием было поскорее умереть.

- Еся со мной в безопасности. Ей ничего не грозит. - рычит любимый.

- Вот поэтому я и позволяю, чтобы именно сейчас она и была у тебя, с тобой. Кстати, как она?

- Спала, когда уходил. И проспит, думаю, еще долго.

- Ты вот любишь ее, а совсем не знаешь. Не хрена она не спала и не спит. Моей девочке сейчас пиздец, как плохо. Гораздо больше, чем всем нам вместе взятых. Ты, надеюсь, хоть оставил людей, чтобы ее не выпускали или хотя бы двери все закрыл и ключи забрал с собой?

Твою мать, парень, да где твои мозги? - орет дядя после молчания Ильи. Только слегка улыбаюсь со слезами на глазах. Мой любимый дядя и правда знает меня лучше всех.

- Есе не нужна охрана. Она очень сильная и не наделает глупостей. Сейчас вернется отец, и я поеду к ней.

- Поедим вместе, хочу поговорить с ней.

- Вы опоздали с этими разговорами на несколько лет.

- Да что ты знаешь, Илья? Вот поэтому мы с Линой и молчали, потому что оба понимали, что именно все так и будет. Единственное, Лина не окажется там. А так все было бы также. Импульсивная Еся и спокойный с виду Руслан.

Узнав всю правду, как все тогда было, они…

Дядя не договаривает. А я понимаю главное. Я уже встала между Ильей и его отцом. При других обстоятельствах сейчас я бы уже сидела в наручниках, подвергаясь всем возможным допросам.

Меня и спасает только то, что мама жива. Я уверена, Илья костями ляжет за меня. А это значит, что он не задумываясь пойдет против своего отца. Сколько же нескончаемых бед из — за меня одной.

А в голове до сих пор ее слова.

-Ты — это я. Ты станешь еще хуже меня.

Пальцы еще сильнее начинают дрожать, как и все тело. Голова раскалывается так, что кажется взорвется.

- Лера, пропусти меня! Я проехала сотни километров не для того, чтобы меня лапшой кормили. Все равно никто из вас правду не скажет.

Я знаю этот голос. Я знаю эту женщину, которая заходит вместе с вернувшейся Лерой. Мамина наставница и учитель, один из самых близких ей людей, которые еще живы и остались с ней рядом.

Минимум раз в год мы ездили все вместе в ее родной город, где первым делом навещали Раису. Невероятно сильная женщина с таким же характером и просто с бешеной энергетикой. Но в последние годы она сильно сдала и с трудом передвигалась сама.

Мама наняла ей круглосуточных сиделок и обеспечила достойный уход. И я представляю, каких нечеловеческих усилий ей стоило приехать сюда, преодолевая столько душевной и физической боли.

Она вся в слезах и еле передвигается на ходунках. Лера и ее сиделки ей помогают. Но ей больнее не от количества шагов, а от того, что с мамой. Значит и правда, новости облетели уже всю страну и не только.

-Марк, Валерия. - обращается она к ним. - Скажите, что с моей девочкой? И не надо мне врать и вешать на уши лапшу. Я вранье сразу чую. - ее голос дрожит, совсем не такой, какой мы привыкли всегда слышать.

- Раиса Ильинична, лучше присядьте. - с надеждой в голосе просит Лера.

- Насиделась уже в машине, пока ехала сюда. При мне несколько раз менялась власть, я застала несколько войн, и вы думаете, что я не готова знать правду? И вообще, где Есения? Где Руслан?

Дальше я не в силах уже за всем наблюдать. Срываюсь с места, на ходу снимая халат, маску и чепчик. Легче не стало. Дышать, как и было трудно, так и сейчас не легче. Вылетаю на улицу, желая сделать вдох, но легкие отказываются слушаться.

Легкие. А ведь маме удалили его часть. Из — за меня. От боли сгибаюсь пополам. Даже если бы и хотела кричать, не смогла бы. Я Есения Мальтова, умеющая всегда держать удар, сейчас слабее листочка под ногами.

- Девушка, вам плохо? - слышу заботливый голос незнакомой женщины. Только сейчас могу оглядеться вокруг. Людей стало еще больше, намного больше. Не то что невозможно найти место, чтобы присесть. Невозможно найти место, чтобы стоять.

- Возьми, выпей воды. - протягивает она мне бутылку. - Тоже плачешь, как и все мы.

Она не спрашивает, утверждает.

- Здесь все мы плачем из — за нашей Ангелины. Все эти люди преодолели сотни и тысячи километров, чтобы приехать сюда. Кто — то и последнее отдал. Мы все так любим Ангелину. - вытирает она слезы.

- Столько сделать добра людям, и что получить взамен? Пулю! Это какой мразью и нелюдью нужно быть, чтобы стрелять в такую женщину. Здесь все из разных мест прилетели. Вот там. - показывает она чуть в сторону. - Там из самого Сахалина, чуть дальше из Калининграда, Дальнего Востока.

Все все бросили, как узнали такое, и сразу сюда примчались. В городе уже нет свободных мест ни в гостиницах, ни в отелях. Местные даже предлагают комнаты для приезжих. Это горе так всех сплотило.

А кто — то и здесь готов ночевать. Правда, погода совсем испортилась. Как будто на самих небесах страдают из — за Ангелины. Врачи молчат, в полиции тоже тишина. Мы сами узнаем новости.

Одни одно услышали, другие — другое. Так и делимся новостями. А еще. - говорит она чуть тише. - Здесь все хотят найти убийцу раньше полиции и самим устроить казнь, разорвать эту нечисть по кускам.

Все равно таким уродам нельзя жить. Таких только толпе отдать на растерзание. Тебе, что еще хуже стало?

Не слушаю дальше, просто бегу прочь. Куда и сама не знаю. Из денег совсем немного мелочи, телефона нет. Но это все меня волнует меньше всего. Я, как лишняя деталь этого мира. Само мое существование уже омрачает его.

Иду не смотря под ноги. Люди бегут или идут пешком, толкаются, пинаются. И каждый даже в этом обвиняет меня.

- Смотри, куда прешь! Совсем повылазило?

Подобные выражения я слышу через одного. Резкий звук и громкий сигнал автомобиля немного приводит в чувства.

- Совсем больная! Обдолбанная! - вылазит из машины злой мужик и просто орет что есть сил. - И так пробки на дорогах, еще и наркоманка под колеса бросается. Накачалась, так смотри, куда прешь. Еще из — за тебя проблем не хватало!

- Простите, - еле слышно и могу сказать. - Простите. - повторяю еще раз.

Да из — за меня и правда одни проблемы и одни беды для всех. Наверное, действительно вид у меня такой, что любая психушка заплачет.