Хорошо, если вспомнишь, как тебя зовут. К каждому, скажем так подопечному, свой индивидуальный подход. Здесь быстро ломают даже самых стойких. Не знаю, как и чем. Но инфа точная.

Захочешь быстрее помереть, хрен кто даст. Будешь доживать и мечтать, чтобы этот день стал последним в твоей жизни. Смотри, даже решеток здесь нет. С каждого заключенного делают просто овощ.

Причем не именно благодаря всякой химической дряни. Здесь работают не качки. Здесь работают сверхумы. Мать их, на хрен. Про их работы ты нигде не прочитаешь. И ни в одном мединституте такому не научат.

Насколько я знаю, здесь собраны мозги со всего мира, Лин. Кого здесь только нет. И кто здесь уже не побывал. Пациенты, как понимаешь, здесь не простые смертные. В обычной жизни их считают мертвыми.

Родственники их всех похоронили. Правда в закрытых гробах, но это и неважно. Давно уже оплакали и сто раз успели их и забыть. А они здесь. Не знаю хорошо Лику, как ты, но и ей здесь будет не сладко.

- Так это место приготовил для нее Влад?

- Естественно. Он же не ваш отец. Зачем ему жалеть эту суку? Могу признаться. Это тот единственный случай, с которым у нас с ним полное понимание.

- Но как давно Лика здесь? И как они ее упекли сюда? - в голове столько вопросов. - Лику просто так не поймать. Ее не достанешь, если и захочешь.

- Лин, ну и Влад и его вся контора тоже не обычные мальчики. К тому же, не забывай, вашего отца нет в живых. За ее спиной никого… Понимаешь никого нет. Кому она сдалась. Ваша вся семейная охрана сама с удовольствием поможет такому благому делу.

Как я понял, все парни, которые еще работали со времен твоего деда, ее терпеть не могут. Они нормально так сгруппировались с людьми Влада. И знаешь, какой бы ты не был не уловимый, но стоит тебе потерять бдительность…

И все. Ты попал. Хлоп и ловушка закрылась навсегда.

Марк одел свои солнцезащитные очки. В любой фразе, в каждом даже таком сравнении он все равно возвращается к брату.

- Здесь нет ничего к чему ты привык. Ты не слышишь других голосов, с тобой никто не общается. - продолжил рассказывать Марк. - Про еду я молчу. Просто немного калорий, чтобы ты не спустил дух раньше времени.

Никаких гаджетов, выходов на улицу. Нет у тебя ни книг, ни журналов, ни посетителей, никого. Зато есть специальные комнаты, где жуткое творят с твоим сознанием. Ты и твой разум тебе потом уже не принадлежат.

Да ты и собственное тело перестаешь чувствовать. Даже не ощущаешь, что стал ходить под себя. Жуть, Лин, если честно. И это я так. Только поверхностно все знаю. И нет никакого желания копаться дальше в этом дерьме.

Только сейчас к нам вышли двое среднего роста мужчин. Судя по виду они, наверное, и есть эти гении. На них нет ожидаемых белых халатов. Да и вид у них действительно довольно таки жуткий.

Даже спрашивать у них ничего не хочется. Хорошо, что Марк сам с ними общается. Вернее общением это тяжело назвать. Весь разговор сводится к паре слов, понятные только им.

- Пошли, Лин. Я проведу тебя. Если хочешь, зайду вместе с тобой?

- Нет, спасибо. Но дальше я сама. - голос почти не дрожит. Для меня очень важно преодолеть этот путь самостоятельно.

- Но я все равно буду за дверью, рядом.

- Ты же сказал, отсюда невозможно сбежать, и мне нечего бояться.

- Так то оно так. Но все равно, это же твоя чокнутая сестрица.

- Я справлюсь, Марк. - уверенно заявляю, больше ему, чем себе. - И ты не ответил, как давно Лика здесь уже находится?

- Не поверишь, сучка здесь уже почти сутки. Как я понял по словам этих зомби — врачей, Лика для них очень интересный экземпляр. Думаю, они на ней испробуют много чего интересного.

Марк говорит ровно, даже улыбается. Но мне почему — то так жутко от его слов. Где — то в подсознании испытываю… Нечто, похожее на жалость. Нет, не сочувствие, а именно жалость. Зная Лику прежней, не могу представить ее здесь.

Для ее характера это будет хуже и страшнее смерти. Намного страшнее. Я должна наконец радоваться, но не испытываю ничего похожего на это чувство. Марк сам берется за ручку двери и открывает ее мне.

Захожу внутрь и сразу улавливаю ее запах. Давно забытый, но который ни с чем не спутаешь. Не оцениваю обстановку вокруг, не до этого совсем. Лика стоит спиной ко мне, в какой то не понятной робе, по ощущению снятую с кого — то.

Волосы у нее тоже отрасли, стали намного длиннее, чем раньше. Но все такого же цвета, не крашенные. Даже сейчас, стоя почти на коленях, она не выглядит проигравшей. Стоит ровно, даже не оборачивается.

Не просит ее выпустить, помочь. Не предлагает денег, не кричит, не орет, не пытается выбить двери. А просто стоит спиной и смотрит только в одну точку.

- Знаешь. - начинает она первой говорить, даже не оборачиваясь. Ее голос, он все такой же властный, не сломленный, непоколебимый, стальной. - Я уже заждалась тебя. Все думала, кто же мог это провернуть, с чьей подачи.

Разгадка пришла быстро. Я могу даже не поворачиваться и точно знать, что это именно ты стоишь сзади. Могу даже с точностью определить, сколько шагов нас разделяет. Ты по ходу и не изменилась за эти годы.

Тебя выдает походка, твои шаги. Я всегда знала, когда ты приближалась ко мне. Я и сейчас слышу, как ты сглатываешь. А еще ты очень нервничаешь и перебираешь пальцами туда — сюда.

Ты не представляешь, как меня бесила эта твоя идиотская привычка, как собственно и ты сама.

Лика неожиданно резко разворачивается. И на ее лице я четко улавливаю звериный, не человеческий оскал. С виду она почти такая же. Старше, взрослее, это да. Но лицо скорее напоминает дикого животного, загнанного в угол.

- Ну, здравствуй, сестренка. Не думала, что еще когда — нибудь встречу тебя. Удивила, признаюсь. Сильно даже. Что же хорошо, что пришла. Нам есть, что рассказать друг другу.

глава 3

- Это даже хорошо, что именно ты сейчас пришла сюда. Ведь, как обычно, всем нужна исповедь. Хоть раз в жизни. В первый и в последний раз…

Лика приближается ко мне, но я и не думаю отходить, стою на месте. Но внезапно она останавливается и не может сделать ни шагу. Опускаю глаза вниз и только сейчас замечаю на ее руках наручники.

Видно насколько сильно они натерли ее запястья, которые даже немного, но кровоточат. А еще одна ее нога пристегнута цепью. На самом деле очень жуткое, страшное и очень унизительное зрелище.

Ангелика Мальтова, старшая наследница такой семьи, прикованная цепями, как дикое животное.

- Нравлюсь? - усмехается Лика. - Ты, наверное, довольная? Эти идиоты вчетвером не могли со мной справиться. Им пришлось накачать меня какой — то хренью, чтобы одеть в это дерьмо и пристегнуть.

- Когда — то, если ты помнишь, и я была накаченная твоей хренью и не могла шевелиться. - ровно говорю я. Мы смотрим друг другу в глаза. Ни одна из нас и не думает отворачиваться.

- Конечно, помню. Ведь это сделала я. - с гордостью она отвечает. - Знаешь, я ведь не хотела тебя пичкать, хотела, чтобы ты все прочувствовала, чтобы ощутила весь кайф по полной. Но хотелось проучить Лебедева.

Все должно было выглядеть убедительно. Я потом смотрела запись, наслаждалась. Мне очень все понравилось. Очень. Вышло намного лучше, чем я сама ожидала. Не представляешь, как мне нравилось наблюдать за Лебедевым, пока его так сильно скручивало.

Но я помню, как просила эту стерву, чтобы тебя трахали трое. А эта идиотка не в какую. Никакие бабки ей не нужны. Дрянь! Еще и угрожать мне пыталась.

Но все перекрыли мучения Кирилла. Ведь никто не знал, что с ним происходит. А я смотрела и ловила кайф. Его наизнанку выворачивало, трусило. Как это так? Его малышка, Линочка трахается во всех позах с каким — то парнем без сопротивления.

Уверена, он пересматривал ни один десяток раз запись. Он считал, что, кроме него, никто не знает о ней. Но я то знала.