- Дядя, а почему тетя стоит на коленях и плачет? - Марк стоит молча, ничего не отвечает.

- Вам плохо? - малыш серьезно смотрит на меня. - Почему вы стоите на земле? Вы испачкаетесь и сотрете колени. Не плачьте… пожалуйста.

Мой Руслан вытирает мое лицо и слегка улыбается. Я не выдерживаю и притягиваю его к себе, но плачу еще сильнее.

- Ты… Ты… Так похож на него. Только глаза… Глаза у тебя мои...

глава 23

Первая… Вторая… Третья… Десятая… Я уже не считаю сколько их. Сколько пощечин я отвесила Марку. Всю злость, всю ярость, которых никогда ранее не испытывала, все вложила в каждый удар.

Мы уже достаточно долго у нас дома. И кроме моих ударов по лицу, мы ни сказали друг другу ни слова. Марк не сопротивляется, даже не уворачивается, стойко стоит и терпит. Когда сил бить его по лицу нет, я просто колочу кулаками по его груди.

А потом падаю на пол без сил и пытаюсь только не закричать. Несмотря на хорошую шумоизоляцию, за стенкой дети. Дети. Боже, я до сих пор не верю. Не верю, что мой сынок, мой Руслан жив.

Все это время жил где — то, с кем — то и без меня. Я смотрю на свои дрожащие пальцы. Они до сих пор помнят его кожу, такую холодную. Мой маленький. Я сразу взяла его за руку и молча повела к машине.

Думала тогда, не знаю чем. Но все, чего хотелось, это увезти, забрать его. Но и там Марк, как всегда, вмешался. Сказал, что сначала Руслану нужно снять катетер и только тогда уже ехать куда — то.

Да и за руль он не дал мне сесть, усадил нас на заднее сиденье своей машины и повез домой. Всю дорогу я прижимала к себе самое ценное сокровище. Малыш, наверное, так испугался, что почти не разговаривал.

А еще я понимаю, если бы Марка не было рядом, у него могла бы начаться истерика. Ведь именно Марк для него любимый дядя. Не нужно быть очень умным, чтобы понять насколько он привязан к нему.

Дома праздник уже завершился, и все гости разъехались по домам. Но стоило Есе только увидеть Руслана, как она без вопросов подошла к нему и стала знакомиться. В отличии от Руслана, который только и успевал молча смотреть по сторонам, Еся во всю уже с ним знакомилась и увела в свою комнату, чему я была рада.

Клавдия ничего не понимала. Но зато Тамара видела моего сына не первый раз. Может быть она и не знает, что именно я его родная мать, но она знала моего мальчика гораздо раньше меня.

Марк резко поднимает меня с пола и усаживает на диван, а затем в руки насильно вставляет полный стакан с алкоголем.

- Успокоилась! - даже не спрашивает, а грубо отвечает. - А теперь возьми и выпей все до дна.

- Да пошел ты! Я тебя убить готова! Был бы пистолет…

- И что? Выстрелила бы? - подходит он вплотную. - Не переживай, у тебя будет еще такая возможность. Извини, в последние годы не ношу с собой ствол, но в бардачке есть. Как только расскажу все, принесу его тебе, можешь и грохнуть меня, сопротивляться не буду.

А сейчас пей! - Марк первый одним глотком опустошает свой бокал.

- Хочешь меня споить? - грублю ему.

- Даже и не думал. У нас дети еще не спят. Никому из нас нельзя нажираться и показываться перед ними в таком виде.

- У нас… У нас дети?

- Да, Лина! Именно у нас. И ты не ослышалась! Но сейчас тебе нужна анестезия. Если потом захочешь и передумаешь меня убивать, можем ночью, как дети уснут, напиться до беспамятства. Но это все потом.

Я тоже выпиваю залпом противный напиток, но даже не морщусь. Не чувствую ни вкуса, ни запаха.

- Ты мне все расскажешь. - поднимаю голову и смотрю на него. - Все и с самого начала. И я не знаю, что должно произойти, чтобы я тебя простила.

- Я то расскажу все, но не знаю, готова ли ты все это услышать… И начать, ты права, нужно с самого начала.

Семь лет назад…

Марк.

Это какой — то нескончаемый ад. Адом я считал свое детство, считал, что хуже в наших жизнях уже ничего не произойдет. Но то была только лишь легкая разминка. На брата, которого обожал, боготворил, сейчас смотреть даже не могу.

И убить его не могу, и просто даже разговаривать не могу. Да просто находиться рядом в одном помещении уже невыносимо сложно. Руслан… Наш малыш, которого все так ждали… Его нет, он ушел. Боль такая сильная, что невозможно даже дышать. Каждую ночь стоит только закрыть глаза, я вижу Лину всю в крови в той проклятой комнате.

Марина ее спасла. Вернее ее тело. Прежней Лины уже никогда не будет. Даже не знаю, что должно произойти, чтобы она захотела жить. А еще я точно знаю, понял наконец то, что чувствовал все последние годы.

Лина та самая единственная женщина в мире, которую я люблю. Когда это произошло не знаю, может на том показе. Или уже, когда увидел ее в нашем бордеде. Но осознание и полное понимание пришло только сейчас.

Лина не просто подруга или сестра, жена брата. Лина любимая моя женщина. Женщина, которая никогда не станет моей. И дело не только в Олеге. Олег… До сих пор не представляю, как он смог поднять на Лину руку, избить ее до такого состояния.

Мы даже в больнице, находясь сутками возле ее палаты, почти и не разговаривали. Стали совсем чужими… И другими. Та проклятая ночь изменила полностью нас, навсегда. Держу путь в свою городскую квартиру, нужно немного привести себя в порядок и снова к Лине в больницу.

В отличии от Олега нас с Эрной она хотя бы спокойно слушает. Хотя каждому из нас с большим трудом дается это общение. Но мы держимся с Эрной ради Лины. Чего только стоило уговорить ее начать есть.

Мои размышления прерывает входящий. Я бы легко сбросил его, но звонили с больницы. От таких звонков ничего хорошего ждать не стоит. Но и не ответить тоже не могу.

- Марк Олегович. - встревоженный голос. Я молчу, но шумно дышу. Мысли все о Лине, когда уезжал с ней было все нормально, но относительно нормально, насколько может быть у нее в таком состоянии.

Но рядом с ней брат. А значит может произойти все, что угодно. Олега может сорвать из — за любой хрени.

- Вы меня слышите? - чуть громче повторяет врач.

- Слышу. - но сам думаю, не приведи ему сказать мне хреновые новости.

- Вы еще случайно не уехали? Марк Олегович, это очень срочно. Если вас нет в больнице, то вам нужно срочно приехать…

- Что — то с Линой? - не выдерживаю я.

- Нет, нет. С ней все без изменений. Это касается другого. Но это не телефонный разговор. Вы нужны здесь и сейчас и это срочно. И еще… Вы должны подойти ко мне один. Ваш брат не должен быть в курсе.

- Еду. - быстро сбрасываю вызов и разворачиваю тачку в обратном направлении. Мне похер на сигналы водителей. Голос у этого мужика был встревоженный. Если бы я так не был занят состоянием Лины, то мог и раньше заметить, что вел себя доктор довольно странно, особенно в последние дни.

Но мне совсем не было до этого дела. Это не с Линой. Но блядь, с кем тогда. Что за ебучие тайны. До больницы долетаю за каких — то десять минут, с такой же скоростью оказываюсь и в кабинете врача.

Ему нужно убедить меня, что не зря заставил меня нервничать. А иначе я его прям тут грохну. Нервы мои тоже уже не к черту. Вместо быстрого рассказа док покидает кабинет и показывает взглядом идти за ним.

Блядь, он явно испытывает мои последние нервы. Стараюсь дышать ровно, молчанка не моя любимая игра, да и пальцы уже поглаживают холодный металл. Наверное, в чем — то я все равно похож на брата.

Есть и свои плюсы, разбираться без долгих объяснений.

- Ну и куда ты меня привел? - спрашиваю у мужика, как только останавливаемся. Не сразу смотрю по сторонам. Он снова показывает в сторону. Мы стоим за стеклом, а за ним… За ним только одна кроватка с единственным ребенком.

И в этот самый момент моя жизнь переворачивается, взрывается, меня бомбит. Не могу связать мысли, и хорошо врач вовремя начинает говорить.