– У нас износ. Заявление прими.– Басом отдаёт команду Федя не сводя хмурого взгляда со следователя.

Молодой худощавый мужчина с глубокими носогубными сладкими, светлой щетиной на щеках и равнодушным взглядом, тяжело вздыхает и осмотрев всех парней спрашивает:

– Вы насиловали?

Кажется, я услышала как из ушей Феди повалил горячий пар.

– Ты че начальник, берега попутал?– рычит на него и дергается к столу. Заур его за плечо одергивает.

– Мы девушку сопровождаем.– Объясняет Никита следователю.

– В таком случае, прошу всех не причастных к преступлению покинуть кабинет!– строго говорит следователь.

– Слышь, ты тут не командуй. Заявление прими как полагается. А девушку мы одну не оставим.– Смело отвечает Дан, глядя на полицейского сверху вниз непреклонным взглядом.

Понимаю что чем больше они припираются, тем дольше это все растянется. К тому же я не имею ни малейшего желания излагать обо всех подробностях в их присутствии. Особенно, не хочу чтобы Никита все это слышал.

– Выйдите все!– ору на них и машу рукой, словно прогоняю стаю гусей.– Уйдите! Я при вас ничего говорить не буду!

Минутная пауза и до парней доходит смысл моих слов. Бросают строгий предупреждающий взгляд на следователя, давая ему понять что если что, они с него потом спросят.

– Мы за дверью,– басом бросает Федя и первый выходит в коридор.

– Я рядом,– тихо шепчет Никита склонившись к моей голове и пожимая меня за плечи.

– Так то, мы все рядом,– с сарказмом встревает Дан.

Следователь Валяяв Андрей Сергеевич, уставший от подобных обращений, безо всякого энтузиазма и сочувствия внимательно выслушал все что я ему рассказала. Изредка задавая вопросы, он сам все записал, заставил меня подписать заявление, сделал несколько пометок у себя в блокноте, посоветовал оставаться на связи и отпустил.

Вспоминать обо всем в подробностях было сложнее чем я думала. Невидимый кулак титановый хваткой сжимает моток нервов, не дав расплакаться и проявить слабость. Главное, чтобы его нашли. А дальше… А дальше пусть он молится, чтобы мои друзья оставили его в живых. Зная их отношение ко мне, они сделают все, чтобы этот подонок понес достойное наказание.

Выхожу из кабинета, друзья сразу с лавочки встают, окружают. Создают непробиваемую защиту от любых неприятностей. Они сильные духом, характером и физически. И дружат со мной, потому что я такая же как они.

– Ты как?– интересуется Никита.

– Бывало и лучше,–давлю из себя улыбку. Не хочу чтобы меня жалели. Не хочу выглядеть в их глазах ничтожной жертвой.

Встречаюсь взглядом с Даном, знающим меня лучше всех, и вижу в его глазах глубокую боль и сопереживание. Он уже жалеет меня, но не подает виду, так как знает что мне это не понравится.

– Поехали домой, тебе нужно отдохнуть.– Никита берет меня под руку и ведёт из участка, придерживая, как немощную.

Подходим к его машине, всей толпой собираемся.

– Я в сервис погнал,– говорит Федя, руки всем жмёт на прощание.– Дан, давай тоже подтягивайся, пока Кит с Кирюхой будет, ты у нас один начальник.

– Я тоже поехал,– говорит Заур. Обнимает меня по дружески, за плечи сжимает.– Все будет хорошо, мы его найдём. – Обещает.

– Кирюх..– Дан подходит, встаёт напротив, в лицо моё заглядывает щенячьим взглядом. Сказать хочет, но не решается при всех свои мысли озвучивать. А я итак знаю, все что он хочет сказать. Я его поддержку на ментальном уровне считываю.– Ты смотри не раскисай, слышь. Жизнь продолжается.– Улыбается мне обнажая ямочки на щеках, подмигивает. И мне легче становится от его улыбки. Единственный кто улыбается, не смотря на сложность ситуации. И тем самым развивает напряжение воцарившееся внутри.

Никита дверь открывает, ждёт когда я сяду и за руль садится. Не знает как себя вести и что говорить. Слишком серьёзен и слишком напряжен. В руль двумя руками впивается, молчит всю дорогу до дома. Пытается с собственной болью справится, которая сочится сквозь его кожу и отравляет воздух в салоне, выходя с углекислым газом из его лёгких. Мне начинает казаться, что ему больнее чем мне.

Заходим в прихожую, он сразу на корточки опускается, застёжки на моих туфлях расстегивает, освобождает ноги от каблуков. Его прикосновения нежные, заботливые, спокойные. Определённо что-то изменилось. Поменялось его отношение ко мне. Он теперь боится переступить черту чтобы не навредить. Остерегается излишних прикосновений. А может, ему просто противно?

– Я сделаю тебе ванну с расслабляющей солью,– говорит тихим голосом.– Тебе нужно отдохнуть.– Бросает на меня болезненный взгляд наполненный горечью и уходит в ванную.

Облокачиваюсь спиной о массивный шкаф в прихожей, предназначенный для верхней одежды, и тяжело вздыхаю глядя ему в след. Хотелось бы заглянуть к нему в голову чтобы узнать о чем он думает. Но он ведь не скажет больше того, что посчитает нужным сказать. Мне остаётся только догадываться о его искреннем отношении ко всему что происходит. Может, он винит меня? Может, он зол за то что я сбежала от его сюрприза? Может, он остаётся рядом только из чувства жалости? А может наоборот, он такой сдержанный потому что переживает всю боль за нас двоих?

Качаю головой сжимая шестёрки. С Даном проще общаться. Даже развод и претензии друг к другу не изменили того что мы остались лучшими друзьями. Даже простой взгляд, улыбка, которая ни к месту, желание меня подбодрить, имеет больший эффект чем все старания остальных друзей.

Кромешная тьма в которой моментами вспыхивают зелёные деревья. Яркий свет фар, от которого слезятся глаза. Вязкая тягучая грязь в которой утопают мои ноги. Я не вижу преступника, но всем нутром чувствую что он рядом. Уже знакомый запах неизбежности дерет ноздри. Я не могу полноценно оглядеться, поэтому как волчок кручусь во все стороны выставив вперёд кулаки. Я готова с ним сражаться, даже вслепую. Я готова отстаивать свои честь и достоинство. Но внезапно осознаю что не могу пошевелиться. Моё тело не слушается. Я так и стою сжав руки в кулаки, тону туфлями в мокрой грязи с огромным желанием защитить себя, но ничего не могу сделать. Невидимые руки, которых не меньше сотни, липкие и грязные, лезут ко мне под одежду со всех сторон, хватают за особо чувствительные места, впиваются в кожу, причиняют боль. От ужаса внезапно просыпаюсь, но не могу открыть глаза. Тело парализовано и охвачено ужасом. Хочу закричать чтобы позвать на помощь, но не могу даже открыть рот. От этого путаюсь ещё сильнее. Я слышу как по комнате ходит Никита, как он открывает шкаф и достаёт чистую рубашку собираясь на работу. Я чувствую аромат свежеприготовленного кофе, но не могу пошевелиться. Не могу дышать. Не могу открыть глаза. Неожиданно сонный паралич испаряется, я набираю полную грудь воздуха и одновременно с диким криком отчаяния, который немного запоздал, резко сажусь в кровати и открываю глаза.

– Что такое?– Никита в расстегнутой рубашке быстро опускается рядом со мной на кровать и с испугом смотрит в мое лицо.– Тебе приснился кошмар?– вдруг его лицо трогает понимание происходящего. Он берет меня за голову и прижимает к своей груди. – Это просто сон, милая, все позади.– Приговаривает поглаживая меня по голове.

Пытаюсь нормально дышать и прекрасно понимаю что это был не сон. Это было на самом деле. Это произошло в реальности. И ни фига это не позади, если мне страшно и больно до сих пор.

– Я сварил теле кофе.– Говорит муж немного ослабевая хватку.– Прости, мне нужно уехать, сегодня заключаем контракт с новым поставщиком запчастей из Японии.

– Да, конечно,– быстро стряхиваю головой натягивая на лицо привычную улыбку. Не хочу чтобы он переживал за меня и откладывал свои планы. Тем более, если не он, то их бизнес давно бы полетел к черту, так как Дан, вечно молодой и вечно пьяный, только по документам является совладельцем и особо в дела не вмешивается.

– Чем ты хочешь заняться?– спрашивает с заботой в голосе. Ему до сих пор больно на меня смотреть и это меня убивает. – Я закончу дела и сразу приеду.