Беру в руки мочалку, выливаю на себя весь бутылек геля для душа, тру со всей силы кожу, до боли, до красных царапин. И все ещё чувствую на себе руки насильника. Все ещё чувствую запах сырой земли и крови. Все ещё чувствую ужасающую безысходность и панику. Чувствую себя вещью, которой воспользовались, втоптав в грязь мою душу и гордость. И чем сильнее тру, тем громче плачу. Захлебываюсь слезами и душистой пеной. Вздернуться хочется. Умереть. Мысли о суициде прочно засели в подкорках головного мозга. Но у меня есть дочь. Она мой якорь в этой жизни. Я нужна ей, и мне придётся смириться, жить как будто ничего не было. Ради неё.

После ванной закутываюсь в большое теплое одеяло и засыпаю. Вымотанное сознание спешит скорее перезагрузиться, отдохнуть от убивающих мыслей и раздирающих эмоций.

– Да, Кот, она дома!

Слышу громкий взволнованный голос Никиты пробирающийся сквозь темноту, и открываю глаза. Стоит напротив кровати, телефон к уху прижимает.

– Да, давай. Передай остальным.– Говорит и убирает телефон в карман. На корточки перед кроватью опускается. Лицо посерело от переживаний, бледный, дерганный.

– Где ты была? Мы весь город на уши подняли!– все еще не может успокоиться и кричит. Круги под глазами как доказательства его слов, о том что он всю ночь не спал. Волосы взъерошенные, строгий взгляд из под сдвинутых чёрных бровей. И я снова чувствую свою вину.

– Прости, я засиделась в клубе.– Отвечаю через силу.

Кит смотрит на меня как на идиотку. Он прекрасно знает меня вдоль и поперёк, как и то что я всегда ночую дома. В его уставших и покрасневших от переживаний глазах, вспыхнула тень недоверия. Я вижу его мысли в отражении глаз и становится поистине не по себе. Он подозревает меня в измене. Потому что больше никак не может объяснить то что происходит.

– С кем ты была?– давит желанием скорее узнать правду. Ближе ко мне наклоняется, лицо разглядывает.

– С подругой.– Отвечаю как на духу. – С Катей.– Добавляю увереннее. На эту девушку я могу слепо положиться, даже если я не успею её предупредить и Кит будет ей звонить, она на ходу сообразит что нужно ему сказать.

Но мой ответ тонет в его диком беспокойстве, вызванным синяками на моем плече.

–Что это?– поднимается на ноги и тянет одеяло.

– Упала.– Крепко удерживаю одело обеими руками.– Я просто напилась.– Говорю увереннее, но голос дрожит от волнения. Страшно, от того что он может обо всем догадаться.

Нашу борьбу за одеяло прервал шум из гостиной. Топот нескольких тяжёлых ботинок доносящийся с лестницы становится все ближе и в нашу комнату врываются все трое: Дан, Федя и Заур. Очевидно, парни тоже не сомкнули глаз этой ночью. Их переживания за меня, сдавливает грудь чувством благодарности. Теперь, когда они все рядом, я чувствую себя защищённой. Чувствую, что могу признаться. Но как подобрать слова?

– Ты охуела?– наезжает Федя занимая место напротив кровати.– Тебя где черти носили?– орёт выпучив глаза из орбит.

– Что у тебя с телефоном? Зачем ты его отключила?– добавляет вопросов Заур.– Ты понимаешь, что это было безрассудно с твоей стороны!

Только Дан не тревожит меня вопросами. Он как и Никита, уже уловил перемену в моей жизни. Интуитивно почувствовал, что что-то произошло. Прёт напролом, бесцеремонно на кровать запрыгивает, одеяло с меня сдёргивает. На мне спортивный розовый топ и домашние серые шорты. Пытаюсь руками живот прикрыть, но он за руку меня хватает со всей силы. Пыхтит как бык на арене, глаза кровью наливаются. Впитывает в себя каждый синяк на моем теле. Зашитую рану на ноге взглядом сверлит, словно на ней написана история происхождения.

– Кто?– рычит сквозь сжатую челюсть. До боли руку мою сжимает, в порыве собственной ярости не замечает как сильно сдавил. Сейчас ему плевать на то что он может сделать больно, сейчас, для него важнее узнать правду.

– Дан, отпусти!– ору и вырываюсь. Неприятно лежать в домашнем белье на глазах у четверых взрослых парней.– Придурок!– бью ему пощёчину на эмоциях. Хочу убежать от них, но Кит меня перехватывает. В своих руках зажимает, прячет ото всех. И чем больше я дергаюсь, тем сильнее он меня сжимает. Держит до тех пор, пока я не выдохлась.

– Кто это сделал?– тихо и в тоже время сурово интересуется Федя.

– Упала.– Пищу из подмышки Никиты. Аромат его духов, мой любимый запах на свете, успокаивает и дарит чувство защищённости.

– Слышь, ты давай нахуй, кому-нибудь другому заливай!– Федя дёргает меня за локоть, желая выдернуть из объятий Никиты, чтобы полноценно отчитать и провести профилактическую беседу.

Обнимаю Никиту за шею, не отпускаю. И он меня держит, от Феди отворачивает.

– Тихо, не бойся.– Гладит меня по голове, успокаивает.– Здесь все свои. Расскажи что случилось.– Говорит спокойно, ласково, в тоже время настойчиво.

– Кира, мы помочь хотим,– настаивает Заур.

– Посмотри на меня,– добавляет Дан с другой стороны.

Я поднимаю голову и бросаю на него взгляд через плечо Никиты. Смотрит на меня так, как всегда перед откровенным разговором. Так же, как много лет назад, на его кухне, когда я делилась с ними воспоминаниями из детства. Так же, как и тогда, готов выслушать и поддержать, чтобы я не сказала.

Освобождаюсь от рук родного мужа, сажусь на кровать, закутываюсь в одеяло создавая броню для моих эмоций и смотрю на друзей, которые притихли в ожидании ответа. Все одинаково сильно давят своей энергетикой и нежеланием признать то что у меня могут быть личные тайны, в которых им не место.

– Меня изнасиловали.– Выпаливаю быстрее чем успела обдумать стоит ли им обо всем говорить.– Я сама виновата, я напилась…– быстро тараторю боясь взглянуть на Никиту. Спешу скорее принять вину и тем самым оправдаться.

– Какого хуя ты сразу не позвонила?!– ревет Федя на всю комнату.

– Кирюха! Ты понимаешь, что пока ты молчишь, этот маньяк будет и дальше насиловать девушек? Почему ты не позвонила? Нужно немедленно обратиться в полицию!– кричит на меня Заур.

Слышу хруст челюсти и поворачиваюсь на звук. Не узнаю Дана. Таким серьезным, я его ещё не видела.

Никита смотрит на меня не моргая. Представляю что он чувствует и ещё больнее от этого. Я так не хотела причинять ему боль, хотела уберечь от этого, хотела все скрыть. Но теперь уже обратного пути нет. Заур прав, нужно как можно скорее поймать преступника, пока от его рук не пострадала очередная жертва.

Дорожный асфальт серебрится мелкими каплями, отражая серое небо нависшее пуховым одеялом над городом. Влажное приморское лето неизменно пахнет сыростью с нотками соли и морской капусты. Солёный ветер приносит с моря запах волн, дарит его всем горожанам, обволакивает улицы. Люди, привыкшие к влажному климату и смене погодных условий, вышагивают по мокрым тротуарам, не обращая внимание на мелкую морось. Только несколько утонченных дам, все же решают раскрыть свои зонты чтобы спрятаться от противных капель. Но ветер не проведёшь. Завидев зонтики, он мастерски закидывает капли покрупнее в лица их обладателям. Приморский ветер, он такой. Непонятно с какой стороны дует и как от него спрятаться.

Стоя под крыльцом полицейского участка, наблюдаю за тем как молодая девушка вооружившись ярким разноцветными зонтом, пытается сохранить свою причёску. Она отворачивается от потоков ветра и идёт спиной вперёд, но ветер, только рад проявить смекалку и доставучесть. В ту же секунду меняет направление и задувает ей в лицо, орошая холодными каплями. Со стороны это выглядит крайне забавно. Я даже на мгновенье забыла, зачем мы сюда приехали.

Внезапно дверь открывается и на крыльцо выглядывает Никита.

– Пойдем, тебя ждут.– Говорит и протягивает руку, чтобы мне было спокойнее.

Если бы не он, я бы никогда в жизни не приехала в участок. Но парни словно знают что нужно делать, ведут меня, говорят что делать и что говорить.

Захожу в кабинет к следователю. Друзья все разом следом за мной вваливаются. В маленьком кабинете пропахшем перегаром от предыдущих задержанных и едким сигаретным дымом, толпятся за моей спиной, плечами сталкиваются.