Любимец уральских умельцев,

Кумир пролетарской Москвы,

Борис Николаевич Ельцин

Седой не склонил головы.

Последний октябрьский пленум

Не выбил его из седла,

Явился он вновь на коне нам,

И конь закусил удила.

Возникнув с карельским мандатом

На главной трибуне страны,

Он бросил в лицо делегатам:

— Винить вы меня не должны.

Имею я полное право

Любые давать интервью.

Даю их не ради я славы,

А ради их правды даю.

Грозит перестройке опасность,

Повсюду разлад и раздор,

Да здравствует полная гласность!

Да сгинет навеки Егор!

Своим выступленьем оратор

Поверг в изумление зал,

От ужаса встал вентилятор,

И в обморок кто-то упал.

Настало такое молчанье,

Какое бывает в гробу,

Не веря себе, свердловчане

Застыли с росою на лбу.

Но Бондарев крикнул: — Полундра!

Гаси эту контру, братва!

Загоним в карельскую тундру

Его за такие слова.

Затем ли у стен Сталинграда

Кормил я окопную вошь,

Чтоб слушать позорного гада,

Нам в спину вогнавшего нож?!

Тут, свесясь по пояс с галерки,

Вмешался какой-то томич:

— Пора бы дать слово Егорке,

Откройся народу, Кузьмич.

Свои разногласья с Борисом

До нас доведи, не таясь,

Коль прав он — так снова повысим,

А нет — сотворим ему шмазь.

— Секретов от вас не имею, —

Степенно ответил Егор, —

Сейчас объясню, как умею,

В чем наш заключается спор.

Таиться от вас мне негоже,

Коль речь тут на принцип пошла,

Мы были в стратегии схожи,

Но тактика нас развела.

Борис — экстремист по натуре,

С тенденцией в левый уклон,

Троцкистской наслушавшись дури,

Он делу наносит урон.

И пусть за красивую фразу

Сыскал он в народе почет,

Но нашу партийную мазу

Бориска в упор не сечет.

Родную Свердловскую область,

В которой родился и рос,

На хлеб посадил и на воблу,

А пива, подлец, не завез.

Да хрен с ним, товарищи, с пивом,

Не в пиве, товарищи, суть,

Пошел он вразрез с коллективом,

А это не кошке чихнуть.

Теперь, когда все вам известно,

Пора бы итог подвести,

Нам с Ельциным в партии тесно,

Один из нас должен уйти.

При этом не хлопая дверью,

Тут дело не в громких хлопках,

Я требую вотум доверья,

Судьба моя в ваших руках.

И маком расцвел кумачевым

Взметнувший мандаты актив:

— С Егором навек! С Лигачевым!

А Ельцина мы супротив.

Я в том не присутствовал зале,

Не дремлет Девятый отдел,

Но эту картину едва ли

Забудет, кто в зале сидел.

Цепляясь руками за стены,

Белей, чем мелованный лист,

Сошел с политической сцены

Освистанный хором солист.