Терри удивленно уставился на клочок листа, испещренный ровными строчками. Поднял глаза на ментора.

– Не могу ручаться, что удалил из работы все упоминания Талсиена. Но мои рассуждения о том, насколько он важен в контексте исследуемой темы, я только что сократил наполовину, – Терри будто со стороны слышал свой подрагивающий от прилива эмоций голос.

Госпожа Парлас поджала тонкие губы.

– Вы чрезмерно увлечены… своими фантазиями, молодой человек. Чрезмерно. Наука не терпит подобного отношения. В особенности такая точная дисциплина как питание потоков. Малейшая неточность может привести к порче ценного техномагического оборудования. Я приму работу из сочувствия к вашей ситуации, но к публичной защите вас не допущу – из сочувствия к вам лично.

– Что это значит? Меня отчислят? Не переведут на следующий курс, пока не напишу работу, которую вы допустите? – сухо спросил Терри.

– Вовсе нет. Первые научные проекты почти всегда остаются у меня в столе. Нет ни малейшего смысла в том, чтобы рекомендовать защищать то, что невозможно защитить… Вы посещали лекции господина Арчера? Читали хоть одну из его монографий?

– Посещал. Читал, – при упоминании имени Верховного магистра, Терри стиснул в кулаке обрывок бумаги. Отстаивать свое право защищаться перед комиссией во главе с грозным Арчером ему вовсе не хотелось. К тому же старик и впрямь считал неуместными любые вопросы о каких-то иных источниках энергии, кроме красных кристаллов.

– Значит, у вас не должно быть вопросов, – холодно отозвалась госпожа Парлас, блеснув стеклами очков в золотой оправе.

– У меня нет вопросов, уважаемая, – скрипнул зубами Терри и сдержанно поклонился, как его натаскивали еще в Королевской военной школе. – Благодарю вас за понимание и прошу извинить мою несдержанность.

Льдистый взгляд ментора потеплел на десятую долю градуса.

– Рада слышать. Со своей стороны, я даю вам слово, что у вас не будет проблем в будущем, если вы оставите попытки исследовать проводимость заряженных аметистов и вернетесь на путь истинный. Вы весьма способный молодой человек, и мне бы не хотелось, чтобы вы тратили свой талант на безуспешные попытки проломить глухую стену. Не вы первый пытаетесь найти обходной путь и заставить Древнюю магию работать в современных условиях. Но это не-воз-мож-но.

Терри, старательно скрывая, насколько он уязвлен словами ментора, кивнул. Он собрался покинуть кабинет и уже взялся было за дверную ручку. Но подошвы будто приклеились к полу: уйти без ответа на самый главный вопрос Терри не смог.

– А если у кого-то… все-таки получится… разделить сверхширокий поток аметиста и контролировать его непрерывность?

Стекла очков госпожи Парлас залил блик отраженного солнца. Терри пришлось ориентироваться на едва заметную ироническую полуулыбку, притаившуюся в морщинках около рта.

– В каждом потоке обязательно находится такой же увлеченный естествоиспытатель, как вы, Риамен. В каждом. Как правило, их изыскания заканчиваются несчастным случаем в лаборатории. Будьте осторожны и не забывайте о технике безопасности. Вы все-таки слишком молоды для того, чтобы упокоиться в расписной урне.

Терри разговоры о расписных урнах не любил, поэтому дольше задерживаться не стал. За дверью его встретили обычным вопросом: «Ну как?» Пятерка сокурсников оккупировала подоконник, ожидая своей очереди. Терри неубедительно изобразил радость: «Приняла». Запоздало треснула по затылку мысль, что могла не принять, оставить прочерк напротив его имени и не допустить к итоговым экзаменам. В закрытой от остального мира Академии сплошь и рядом бывало такое, что студенты дотягивали какие-то дисциплины в личное время, и получали документ о переводе на следующую ступень позже установленного срока.

Но Терри был королевским стипендиатом и заключенным на испытательном сроке. Ему доходчиво растолковали в свое время: либо он «преуспевает» в обучении и вовремя отправляет в Канцелярию оригинальный документ о переводе с курса на курс, либо попадает под юрисдикцию Специальной комиссии, как преступник, имеющий познания в магии…

– Как прошло? Выглядишь так, будто Парлас проделала в тебе еще одну дырку, – Терри узнал голос Арри. Друг подошёл и хлопнул по плечу, приводя в чувство.

– Что-то вроде того…

– Или откусила кое-что важное, – язвительно фыркнул Тордеррик, складывая руки на груди. Широкоплечий горец с полоской черных усов над верхней губой стоял поодаль, подпирая плечом стену и, как показалось Терри, слишком пристально следил за ним.

Терри сузил глаза и собрался было ответить колкостью на колкость, но Арри незаметно толкнул его локтем в бок и шепнул: «Он просто психует, что ты уже сдал, а он еще нет. Не обращай внимания».

Поиграв желваками на скулах, Терри пришел к выводу, что друг прав. Тордеррик и впрямь цеплялся по пустякам. Все-то ему не нравилось в новеньком. И над серебром в черных волосах он любил посмеяться, хотя, если подумать какое дело горцам до риорских заморочек о чистоте Древней крови? Разве что у него были какие-то вопросы к деду Терри, который остановил продвижение вооруженных горских банд в долину Риордана. Обдав Тордеррика молчаливым презрением, Терри прошел мимо, дерзко толкнув задиру плечом.

– Так почему ты выскочил от Парлас как кипятком ошпаренный? – негромко спросил Арри, когда они отошли от кабинета. – Какие-то проблемы?

Его худое скуластое лицо выглядело озабоченным.

– Да нет, вроде приняла, – неохотно проговорил Терри. – Правда, Парлас не понравилась моя тема и список источников. Говорит, защиты не будет. Вроде как Арчер завалит, если услышит, что я исследую и на кого ссылаюсь.

Арри поправил очки.

– В этом есть смысл, – признал он. – Старик – спец в энергетике, но что если его методы устарели? Я думаю, экспериментальные образцы его убедят.

– Забудь об этом, – помрачнел Терри. – Парлас сказала, что мне надо вернуться на истинный путь.

– На тебя так легко надавить: стоит только пригрозить, что под угрозой бумажка о переводе на следующий курс…

– Перестань. Можно подумать, мне так хотелось защищаться. Парлас оказала мне услугу вообще-то, – нахмурился Терри.

Арри поднял открытые ладони, показывая, что сдается.

– Это тоже здравый подход. Мой отец всегда говорил, что тот, кто ни о чем не подозревает, лучше спит по ночам, – он взъерошил волосы, как всегда делал, когда не знал, что сказать, или волновался.

Терри хмыкнул.

– Твой отец был судьей. Его, должно быть, мучила бессонница, если верить этой поговорке.

Арри глянул из-под растрепанной челки.

– Можешь быть уверен, – без улыбки сказал он. – Последние несколько декад он точно не спал.

«По крайней мере, ты был рядом с ним в этот момент. Я же торчал в Королевской военной школе и до последнего момента не верил, что дело примет настолько крутой оборот, что я больше не увижу мать», – подумал Терри.

– Он подозревал неладное, но сделать ничего не сумел. Или не захотел. Он гордый был. Твою мать арестовали, был процесс, дознаватели и свидетели, как положено. А у моего отца была судебная неприкосновенность, поэтому его просто убили, – жёстко сказал Арри.

– Послушай, сейчас не время и не место, – Терри оглянулся на однокурсников, которые собрались рядом с дверьми кабинета куратора по научной работе. Они что-то вполголоса обсуждали, но Тордеррик участия в общем разговоре не принимал, стоял в стороне, все так же подпирая стену, и глазел по сторонам. Мог подслушивать.

– Просто похоже. У меня, если хочешь, нюх на неприятности. Отец скрывал ото всех свои проблемы на службе, но я знал, что он неспроста стал таким озабоченным и отстраненным. И складка вот тут, – Арри бесцеремонно ткнул указательным пальцем в переносицу Терри, – появилась тоже неслучайно.

Терри растерянно потёр переносицу. Он не нашел, что сказать, чтобы успокоить друга. Сам он видел лишь досадный просчет в том, что Парлас отказалась рекомендовать его работу к публичной защите, и ничего сверх того. Уж точно не считал необходимым поминать проблемы родственников, и был раздосадован, что разговор принял такой оборот.