За столами коллеги – преподаватели выпивают и закусывают, в зале танцуют, болтают о работе, о семьях, о деньгах. Радостным фоном к общим разговорам звучит легкая танцевальная мелодия. Жизнь. Нормальная человеческая жизнь. Хоть и не такая, о которой мечтал на войне, но тоже ничего, жить можно. Слава Богу, что нет в ней крови раненых и убитых в скоротечных схватках людей.

Чекист поднял стакан до краев налитый водкой и предложил мне:

– Давай за ребят и за «дела давно минувших дней».

Выпили, до дна.

Вот так мы и подружились. Товарищ мой кроме общего для нас воспоминания, про службу особенно не рассказывал, только заметил, что был оперативным работником и служил в контрразведке.

– Уф! Какая жарища! Попей пивка холодненького, – предложил мне коллега, вернувшись из бара и поставив на столик емкие пивные бокалы с холодным, запотевшим, пивом.

– Лучший напиток в жару, это горячий чай, желательно зеленый, – машинально заметил я, и без перерыва продолжил прерванный разговор:

–Я не верю, что он, – я похлопал по обложке книги, – был иностранцем и нелегалом разведчиком. Можно прекрасно изучить язык, свободно на нем говорить, но так великолепно писать повести и рассказы на русском языке, иностранец не в состоянии.

– Ты почти дословно повторяешь слова моего первого

начальника, -засмеялся коллега, отхлебывая из высокого бокала пиво, – он тоже не поверил, что твой подзащитный иностранец. Только наши эксперты установили , что тексты написаны не уроженцем России, а иностранцем. Что же касается: может не может. Английский писатель Джозеф Конрад5, был поляком, в детстве жил в Российской империи, а книжки сочинял на английском языке и очень неплохо у него получалось. Пушкин, Лермонтов, Толстой свободно писали стихи и прозу на французском языке. Экспертная группа, составленная из филологов и психологов, дала однозначное заключение. Стиль мышления, метод и логика изложения принадлежит человеку англосаксонской культуры.

– И вы, основываясь на этой спорной экспертизе, туфте, проще говоря, установили, что он шпион? Это же ерунда! – насмешливо рассматривая пьющего пиво товарища хохотнул я.

– Вовсе нет, – поставив бокал на стол и скупо коротко как на семинарах по оперативно – розыскной деятельности стал разъяснять:

– Эта экспертиза была только одним из доказательств, там ещё много других фактов было. И все они неопровержимо доказывали, что Антон Иванович Ефимов, был профессиональным разведчиком и работал против СССР.

– Это ложь! Я тебе не верю, – я с возмущением смотрел на отставного чекиста, – Он чем – то власти не угодил, вот вы его память и порочите. У вас в КГБ специальный отдел был по распространению слухов, вот ты мне эти басни и повторяешь.

– А какой смысл, мне это делать? Особенно сейчас, – чуть пожав плечами, совершенно спокойно отреагировал на мое возмущение коллега:

– Я давно в отставке. СССР больше нет, КГБ тоже. Что же до памяти, так этот человек не один десяток лет эффективно работал против одной из лучших контрразведок мира в условиях почти тотальной слежки. До последнего дня, пока все факты не собрали, никто не верил, что такое вообще возможно. И можешь мне поверить к таким разведчикам, каждый профессионал кроме уважения ничего не испытывает. Если тебе интересно, как это было, то могу рассказать эту историю.

– А если я ее другим перескажу? – подначил его, я.

– Пересказывай, если желание такое есть, – коллега опять неспешно отхлебнул пива из высокого стакана, и все же предупредил:

– Но лучше не надо, тебе все равно никто не поверит.

– Это прачечная? – спросил по телефону голос с характерным акцентом.

– Нет, вы ошиблись номером, это квартира, – раздраженно мужским голосом ответил на другом конце линии невидимый собеседник.

– Оу! Прошу прощения, – извинился голос с англоязычным акцентом, и в трубке послышались короткие гудки.

Дежурный офицер на станции прослушивания КГБ, сделал отметку в журнале.

«11. 04. 1972 г. 12 час. 45 мин. Из квартиры второго секретаря посольства Великобритании осуществлен телефонный звонок по городскому номеру 12-34-79. Время разговора 12 сек. Запись разговора прилагается».

Снова сигнал вызова по телефону, автоматически включилось записывающее устройство и офицер с привычной скукой слушает новый диалог.

– Это прачечная? – снова спрашивает знакомый голос.

– Да, – отвечает телефонный собеседник англичанина.

– Вас беспокоит мистер Макинтош. Когда можно забрать сданное белье?

– Ваше белье постирано, забрать можно в любое удобное для вас время. Время работы прачечной с девяти утра до восемнадцати часов и пожалуйста, не забудьте квитанцию.

– Не забуду. Спасибо, – дипломат положил трубку.

Офицер делает новую запись: «11.04.1972г. 12 час. 49 мин. Из квартиры второго секретаря посольства Великобритании осуществлен телефонный звонок по городскому номеру 12-34-78. Время разговора 43 сек. Запись разговора прилагается».

Вот так до пенсии и придется сидеть, грустил офицер, слушать переговоры посольских чиновников, членов их семей, делать записи в журнале прослушивания и точно знать, что никому это не надо, ну не будет не один шпион, передавать и получать информацию по городскому телефону, они же не дураки и прекрасно знают, что их номера на круглосуточном прослушивание.

Офицер уже второй год сидел на станции прослушивания, его сектором были номера домашних телефонов, сотрудников посольства Ее Величества.

Он уже знал их голоса, был в курсе всех событий, которые составляют бытовую жизнь дипломата в чужой стране. Но даже анализ бытовых разговоров с целью получения сведений о характере дипломата, о круге его интересов, осуществляли аналитики из управления. Их целью было просеивание бытовой шелухи и получение крох золотого песка информации, из которых они сложат психологический портрет человека, а потом передадут эти данные дальше в другие отделы, где будут решать, представляет этот человек интерес для КГБ СССР или нет. А он будет только фиксировать разговоры, делать записи в журнал, составлять первичные рапорты и так до увольнения по выслуге лет. Служебный потолок, начальник смены и звание «майор». И всё. Вся служба и вся жизнь.

Разве я об этом мечтал, когда шел сюда работать, продолжал грустить офицер, листая телефонный справочник и осуществляя рутинную проверку телефонных номеров, по которым звонил дипломат.

Телефонный номер 12-34-79 зарегистрирован на имя Ефимова Антона Ивановича, проживает: г. Москва, проспект Мира д. 25 кв. 80.

Телефонный номер 12-34-78 зарегистрирован за городским управлением коммунального хозяйства, прачечная № 17, местонахождение: г. Москва, ул. Новослободская, д. 71.

Смена закончилась, пора составлять рапорт. Новый дежурный принял аппаратуру, расписался в журнале.

– Ну, как новый Лоуренс[1]не объявился, – привычно пошутил он.

– Нет, – равнодушно ответил сдавший смену офицер.

– А ты жди, когда он появится, ты его раз и разоблачишь, – расхохотался новый дежурный и уныло добавил, – я вот уже десять лет жду.

– Пойду, рапорт нацарапаю, и домой, – закончил разговор офицер.

«Начальнику *** отдела *** управления КГБ по Московской области, полковнику ***.

От дежурного по *** отделу *** управления КГБ по Московской области.

Рапорт

За время дежурства происшествий не случилось. Объектом*** были осуществлены два звонка по городской телефонной линии, абоненты: тел. 12-34-79 – Ефимов Антон Иванович, проживает: г. Москва, проспект Мира д. 25 кв. 80; тел. 12-34-78 – прачечная № 17. Запись разговоров будет передана, по специальной связи. Считаю необходимым осуществить оперативную проверку лиц, осуществляющих переговоры с объектом, в порядке определяемом инструкцией № *** от *** 1956г.