— Очень приятно, — протянул руку отец, — Самсонов Викентий Павлович.

Майор отчего-то смутился, но продолжил:

— По поступившим сведениям вы, гражданка Лаврушина, являетесь свидетелем по делу об убийстве гражданина Павлюка Василия Петровича.

У всех, включая меня, вытянулись лица. Американцы, конечно, не в счет, они по-русски не понимают. Но даже пьяный Сашка возмутился:

— Майор, ты что нам шьешь? Мы ни о каком убийстве не знаем, мы только труп нашли.

Майор Вересько устало посмотрел на Сашку, а отец вступился за милиционера:

— Александр, помолчите, ради Бога, дайте майору сказать.

Иван Ильич с благодарностью взглянул на отца.

— Марианна Викентьевна, в интересах следствия мы должны записать ваши показания. Где бы мы могли побеседовать?

— Да-да, конечно, — отозвалась я. — Можем подняться в кабинет или пройти на террасу.

Милиционеры предпочли террасу, и мы расселись в плетеные кресла, а майор присел к столу и разложил бумаги.

— Ваши имя, фамилия, год рождения?

«Вот гад какой», — подумала я.

Имя и фамилию он и так уже знает, а спрашивать про мой возраст в присутствии Сашки — это просто свинство. Но пьяный Санька уже клевал носом и все мои показания благополучно проспал.

Короче, все, что знала, я рассказала: и про заброшенный поселок, и про труп, и про то, как мы бегали то к Коновалову, то к Мишане, а никого не было дома, и про многое другое, к делу не относящееся, как сказал Иван Ильич.

Майор аккуратно записал все мои показания и, подняв на меня усталые глаза, резюмировал:

— Да, зря этот Ломов в бега ударился. Все одно поймаем, только теперь хуже будет.

— А с чего это вы решили, будто Мишка, то есть Михаил Ломов, в бега ударился? Он сегодня в милиции на допросе был как свидетель. Да и вообще он-то здесь при чем?

— А при том, что, во-первых, ни на каком допросе его сегодня не было. А во-вторых, убитый, гражданин Украины Павлюк В.П. есть не кто иной, как работник, строивший баню гражданину Ломову М.Ф. Вчера одного работника выбрасывают из окна, сегодня убивают другого. Вы считаете это нормальным?

Майор начал складывать свои бумаги в папку.

От такого заявления я просто оторопела.

— Так вы, что же, Михаила подозреваете? — спросила я. — Так его вообще дома не было. Он по делам уехал. Он же бизнесмен, деловой человек. Работает с утра до ночи.

Майор скептически взглянул на меня и нехорошо усмехнулся:

— Знаем мы этих бизнесменов, — процедил он, закрывая папку, — повидали. А ваше желание защитить соседа понятно, гражданочка. Но я вам вот что скажу. Ему что было велено? Сидеть дома и никуда не уезжать. А что мы имеем в действительности? Главный подозреваемый скрылся, а в его доме еще один труп. И это всего за каких-то двенадцать часов. Это что, нормально, естественно, я вас спрашиваю? Ненормально, — сам себе ответил Иван Ильич и поднялся из-за стола.

Я тоже встала.

— Ну что же, вы свое дело лучше знаете. И вообще вам видней. А сейчас мне хотелось бы вернуться к гостям, если не возражаете. Может, и вы с нами отужинаете? — проявила я гостеприимство.

Из столовой пахло запеченным мясом, а милиционеры явно были голодные. Поэтому после минутного колебания Иван Ильич, смущенно улыбнувшись, принял мое приглашение. Вместе с милиционерами мы растолкали спящего Сашку и направились к столу.

— Ну, что же вы так долго? — Отец сделал вид, что очень рад возвращению милиции. — Мы уже заждались, без вас не начинали. Ну, как там, все в порядке?

Понятно, что всем не терпелось узнать, что же у нас произошло.

— Все нормально, я потом расскажу. Давайте ужинать. Омар, небось, уже остыл?

— Голубушка, этот деликатес хорош в любом виде, — успокоил меня отец. — Давайте наполним бокалы и выпьем за нашу славную милицию. Дамам — вина, гвардейцам — водочки.

Дед поднялся, чтобы произнести панегирик в честь представителей правоохранительных органов. Но в этот момент открылась дверь и на пороге появился, как всегда некстати, мой бывший муж, отец Степки — Михаил. Выглядел он ослепительно: светлый костюм, модный галстук, огромный букет роз и два увесистых пакета с надписью «Седьмой континент».

— Ба, — якобы обрадовался отец, — Михаил! Как хорошо, что ты приехал. Проходи, дорогой, — и он пошел навстречу бывшему зятю.

В умении держать себя моему отцу не откажешь. Ведь не очень-то он любит Михаила, его вообще любить трудно, а вот пожалуйста, легко сделал вид, что безмерно рад гостю. Просто только его и ждал.

Услышав, что вошедшего зовут Михаил, оба милиционера, как по команде, встали, зашли моему бывшему за спину, и через секунду тот уже стоял в наручниках. Благо, отец успел забрать у Михаила пакеты. Букет же валялся на полу. Испуганная Памела подняла цветы и положила их на подоконник. Американцы были в шоке.

— Так, — протянул бывший муж, наливаясь праведным гневом, — не ожидал я от тебя, Марианна, — это он мне, — что в такой день, — Михаил сделал трагическое ударение на слове «такой», — ты встретишь меня с милицией.

«Интересно, а какой такой сегодня день? Опять, небось, придумал какую-нибудь годовщину нашего брака, хотя мы развелись уже восемь лет назад».

Степка подскочил к милиционерам:

— Господа, господа, в чем, собственно, дело? Это мой отец Лаврушин Михаил Александрович. Приехал в гости, а вы его — в кандалы. Это за что же?

Майор недоверчиво посмотрел на Степана, потом перевел взгляд на моего бывшего:

— Ваша фамилия? — все еще грозно спросил он.

— Лаврушин Михаил Александрович, — с достоинством произнес бывший, — кандидат технических наук.

Ну, этого он мог бы и не добавлять. И так сразу видно, что кандидат технических наук. Вот же зануда!

— Предъявите документы, — не унимался майор.

Михаил попытался залезть во внутренний карман пиджака, но это ему не удалось.

— Может, вы все-таки снимете с меня эти оковы? — возмущенно произнес он.

Милиционер нехотя, даже как-то с сожалением снял с Михаила наручники, затем полистал предъявленный паспорт и, не найдя ничего для себя интересного, смущенно крякнул и по-простецки развел руками.

— Ошибочка вышла. Извиняйте, — сказал он.

— Ну, ни фига себе, — возмутился Серега.

Я строго посмотрела на него, и парень не стал договаривать того, что он думает о действиях милиции.

— Ну, я уже не знаю, что и сказать, — тоже развел руками дед. — Давайте ужинать, что ли?

Но милиционеры на сей раз от ужина отказались. Застеснялись, видимо, сидеть за столом с человеком, на которого только что надевали наручники. Они торопливо попрощались и ушли.

Как только за ними закрылась дверь, на меня обрушился целый поток вопросов.

— Послушайте, — успокоила я родственников, — со мной все в полном порядке. Хронику дачных событий обсудим позже. А сейчас давайте уже наконец начнем есть. Что о нас заморские гости подумают? Второй час не можем начать ужинать.

— Нет, ты расскажи, — настаивал Степка, — что у вас тут происходит?

— Да у нас, в сущности, ничего не происходит, — встрял несколько протрезвевший Санька. — Это у Мишани два трупа за одни сутки.

— То есть? — оторопел дед. — Что вы хотите этим сказать?

— Саша хотел сказать, что у Мишки Ломова большие проблемы. Ладно, Бог с вами, расскажу все по порядку. Вчера ночью один из Мишкиных рабочих, будучи пьяным, вывалился из окна второго этажа. Разбился сильно, его отвезли в больницу. А сегодня мы с Сашкой, — я кивнула в сторону соседа, — совершенно случайно забрели в заброшенный поселок и наткнулись на труп другого Мишкиного рабочего.

— Мы тогда даже не знали, кто такой этот труп, — опять встрял Сашка. — Но когда приехала милиция, они нашли у трупа в кармане паспорт. Потом выяснилось, что это второй Мишкин рабочий.

Я согласно кивнула.

— Вот, собственно, и все. Ну, так как, есть будем?

От плиты потянуло дымком. Пока мы обсуждали события последних суток, кажется, сгорело мясо. Мы с дедом кинулись к плите. Так и есть, свинина почти обуглилась. Дед потрясенно смотрел внутрь духовки: на противне лежали съежившиеся коричневые кусочки, еще недавно бывшие парной свининой.