Накупавшись и провалявшись на берегу до шести часов вечера, мы наконец засобирались домой.

— Есть хочется ужасно, —сказал Димка. — Старики обещали суп грибной сварить, надеюсь, они его весь не слопали.

— Не беспокойся, Фира нас голодными не оставит. А вон, кстати и он, легок на помине.

Со стороны рощи донесся слабый свист, и в кустах мелькнули Фирины рыже-седые кудри. Мы подхватили корзинки и поспешили к нему.

— Что случилось, Фира?

— Это я вас спрашиваю: что случилось? — срывающимся от возмущения шепотом спросил он. — Ушли утром, сказали, что к обеду вернетесь, а вас нет и нет. Я уж не знал, что и думать. А вы, оказывается, на пляже валяетесь. Совесть-то у вас есть?

Действительно, нехорошо получилось: мы здесь отдыхаем, купаемся, а бедный старик нервничает.

— Фирочка, родной, прости. — Я обняла его за плечи. — Здесь так красиво и речка... Мы устали, было очень жарко — решили искупаться. А есть после твоих замечательных блинов совсем не хотелось. Вот мы и решили немного позагорать. Ну, не сердись, пожалуйста. Мы же здесь не бездельничали. Все вокруг церкви облазили, местность изучили. Вот смотри. — Я показала ссадины на руках и ногах. — По кустам продирались.

— Ну и где же церковь? — Фира немного смягчился.

— Там. — Я махнула рукой в сторону тропинки. Но там полно рабочих. Реставрация началась.

Фира в ужасе выпучил глазки и разинул рот.

— Ах, елы-палы, Матка Боска, — всплеснул он руками. — Опередили! — И старик забегал перед нами туда-сюда.

— Не надо паники, — скомандовал Димка, — это еще не факт. Но ситуация сильно изменилась. Если еще месяц назад здесь можно было делать что угодно, то сейчас нам, естественно, никто не позволит рыться в церкви или ее подвалах. Но что теперь об этом говорить? — Димка махнул рукой. — Давайте лучше подумаем, что же нам делать. Какие будут предложения, господа хорошие?

У меня особых предложений не было, а Фира, почесав лысину, спросил:

— А на ночь рабочие здесь остаются?

— Вопрос резонный. — Димка подхватил нас с Фирой под руки и отвел поглубже в кустарник. — Судя по тому, что возле церкви не видно ни палаток, ни бытовки, рабочие скорее всего живут в деревне. Однако стройматериалы без присмотра и одной ночи не продержатся — аборигены все растащат по досточке, по кирпичику.

— Да не может быть, — не согласился Фира. — Ведь это же церковь — благое дело.

— Еще как может, дорогой, поверь мне, профессионалу. — Димка похлопал Фиру по плечу. — Так вот что я думаю: было бы полезно узнать, остаются ли возле церкви на ночь сторожа или нет. Согласны?

— Согласны, — ответили мы хором.

— Фира, придется тебе опять в разведку идти. — Димка смерил старика взглядом. — Готов?

— Всегда готов! — Фира обрадовался, что ему снова доверили важное дело, и от нетерпения загарцевал на месте.

Чтобы удержать рвущегося в бой старика, Димка крепко ухватил его за брючный ремень и начал подробно и методично объяснять, что тому нужно сделать.

— Поднимайся вот по этой тропинке, — указал он на дорожку, ведущую к церкви. — Возьми, кстати, корзинку — как будто ты за грибами пришел. Там возле церкви полно рабочих. Познакомься с ними, поговори о том о сем, ну, как ты умеешь. Расспроси, где живут, кто ночью сторожит объект, походи вокруг церкви, если повезет, внутрь заберись. Короче, прикинься любопытным чудаком. А мы тебя дома будем ждать. Договорились?

— А сами-то чего с рабочими не познакомились? — Фира уже начал строить из себя важную персону, этакого незаменимого.

— Сами мы сюда ночью придем без всякого знакомства, — отрезал Димка. — Ты все понял?

— Понял. — Фира, как спаниель во время утиной охоты, рвался вперед.

— Да погоди ты, не торопись. — Димка опять схватил старика за ремень. — Главное — это познакомиться со сторожами. Возможно, сегодня ночью тебе придется выполнять отвлекающие маневры.

— Да понял я, понял. — Фира дергался, пытаясь освободиться от Димкиной руки, и стоило только тому разжать пальцы, как старик дунул вверх по тропинке.

Мы смотрели вслед удаляющейся фигурке, пока Фирина желтая футболка не скрылась за деревьями.

— Ну, что, пошли? — Я подняла с земли корзинку. — Ты вроде бы есть хотел?

Димка направился было следом за мной, но потом остановился.

— А знаешь что, давай-ка попробуем обойти дубки с другой стороны. Мне кажется, так мы сразу сможем выйти к деревне.

— И что же, прямо так по деревне и пойдем, не скрываясь? — удивилась я.

— Там посмотрим. По крайней мере, обследуем территорию. И вообще, от кого мы прячемся?

— Как от кого? От гада в синем «БМВ». Может, он тоже у кого-нибудь поселился, как и мы. Сидит, к примеру, в соседнем доме и за улицей наблюдает, а по улице мы идем...

— Ну ты и фантазерка, Марьяха.

Мы свернули налево и по вытоптанной дорожке стали огибать рощицу. Этот путь оказался намного короче — деревня действительно находилась в двух шагах от церкви. Но что из того? Мы постояли в тени деревьев, посмотрели на двух баб у колодца, на детей, гоняющихся за козой, на мужика, лежащего под «Запорожцем», и, не сговариваясь, повернули назад: слишком много было зрителей. В деревню возвращались прежним путем — мимо огородов.

Наше появление в доме было встречено радостной суетой Петровича и Митрича. Последний, судя по чистой рубахе и прилизанным волосам, пришел в гости к ужину — не зря же он грибы с утра приносил.

— Ну, куда же вы запропали? — досадовал Петрович. — К обеду не пришли. Мы ждали, ждали, а вас все нет и нет. Уже Ферапонт Семенович побежал на поиски, да, видно, разминулись.

Вот заполошные старики! На минуту нельзя отлучиться — уже паника.

— Мы на речке были, Андрей Петрович, — ответила я. — Такие красивые здесь места — уходить не хотелось. Вы уж нас простите.

— Но лично я не отказался бы сейчас от обещанного грибного супчика, — перебил меня Димка. — Или опоздавшим не наливают? Кстати, вижу на столе царскую закуску. — Димка указал на тарелку с солеными лисичками. — А коньячок-то вчера мы почти весь выпили... Что же теперь делать? Неужто дадим пропасть такому деликатесу?

Старики не совсем понимали, о чем Димка толкует, но тем не менее заметно напряглись.

— А скажите, пожалуйста, — продолжал Димон, — нет ли в вашей деревне какого-нибудь магазина?

Митрич, кажется, осознал, к чему все клонится, и поспешно ответил:

— Есть, как не быть. Обязательно есть.

— А хорошо бы к ужину бутылочку приобрести. Как вы думаете, господа хорошие? — Димка достал портмоне и подмигнул Митричу. На лице последнего расцвела блаженная улыбка.

— Вот сейчас Фира придет и поужинаем на славу...

— Дык пока он придет, может, я сбегаю?.. — вызвался Митрич. — А вы пока супчику похлебайте, почитай цельный день ничего не ели.

— Вот спасибо, Степан Дмитриевич, уважили, — протянул Димка деньги. — Не сочтите за труд...

Но Митрич, не дав Димке договорить, схватил деньги и, запрыгнув в свои сапоги, вихрем вылетел за дверь.

— С превеликим нашим удовольствием... — донеслось из сеней.

Мы с Димкой расхохотались, а Петрович объяснил поспешность сотоварища:

— Магазин скоро закроется...

После целого дня на свежем воздухе аппетит у нас был зверский. Вмиг покончив с супом, мы стали с нетерпением ожидать возвращения Фиры, чтобы вместе со всеми отведать жареной картошки с грибами, запах которой уже распространился по всему дому. Я помогла Андрею Петровичу накрыть на стол — выложила на тарелки московские деликатесы и порезала хлеб. Димка нашел в буфете разнокалиберные стопочки и расставил их напротив каждой тарелки. Фактически все было готово к ужину, и уже, можно сказать, начали капать слюни, а Фиры все не было. В окно я увидела, как, крепко прижимая к груди две бутылки водки, спешит к дому Митрич. Я с удивлением посмотрела на Димку. Он что, пьянку тут решил устроить? Зачем столько денег дал? Нам, между прочим, сегодня ночью на дело идти. А Димка тем временем сидел с довольным видом за столом и нахваливал приготовленную закуску.