— Заметано, Алексеич. — Довольный Мишка хлопнул рабочего по плечу и, взяв жену за руку, направился к калитке.

— Да, кстати, — сказал он уже на выходе, — а Сашка Купатов ногу вчера сломал, то есть не сломал, а вывихнул. Они в футбол с деревенскими играли, ну, его и подбили. Теперь он тоже инвалид. Правда, до вашего американца ему далеко. Но вот что я подумал, — Мишаня наклонился ко мне и, понизив голос, заговорил: — Нехорошо у нас в поселке, нечисто. Что ни день, какая-нибудь беда приключается. Может, попа пригласим, как думаешь? Пуст ь здесь все освятит. Может, поможет?

Как многие новорусские ребятки, Мишаня в трудные минуты жизни обращался за помощью к Богу и церкви. Он освятил уже свою квартиру, дачу и все машины. После завершения строительства намеревался пригласить попа для освящения бани. Лариска к предложению мужа отнеслась индифферентно, она к чудачествам Мишки уже привыкла. Моя голова в этот момент была занята мыслями о ноге Саньки Купатова. А вот Серега со Степаном не смогли сдержать радости от предвкушения предстоящего крестного хода попа с кадилом по дачным переулкам и заржали на всю улицу, ну, чисто как два жеребца.

— Ну, что скажешь, соседка? — не обращая внимания на парней, опять спросил Мишаня.

— В принципе я не возражаю, — ответила я.

Степка с Сергеем уставились на меня во все глаза. Проигнорировав их недоумение, я спросила:

— А что, Санька сильно ногу повредил? Он сегодня заходил к нам, я не заметила, чтобы он хромал.

— Вообще-то я его не видел, — признался Мишка. — Это мне Петрович сказал, ну, Коновалов.

Я понимающе кивнула.

— Они вчера вдвоем с Санькой его ногу лечили. Ну, в смысле Санькину ногу.

— И как лечили? — поинтересовался Степан.

— Как, как? Известно, как. Народным способом — снаружи в виде компресса, ну, и обязательно внутрь. Иначе не поможет. Полночи лечили, похоже, вылечили. Но теперь супружница Петровича Евгения Львовна с ним в контрах — не разговаривает.

На этой положительной ноте чета Ломовых отбыла восвояси. А мы снова заперлись в доме и продолжили «совет в Филях».

— Как вам это нравится? — начала я.— Вчера, когда мы с Димкой вытаскивали Мишкин джип из канавы, Петро Петрович сказал, что видел часов в пять-шесть Сашку Купатова возле нашей дачи. Вернее, он сказал, что видел, как Сашка выходил из нашего проулка. А к кому, кроме нас, он мог заходить? Здесь у него знакомых нет.

— У него, по-моему, везде есть знакомые, — встрял Степка.

— Погоди, не перебивай. Мне он сказал, что ездил в Москву и в районную управу, якобы документы на дачу оформлял, а сам-то, оказывается, был здесь. И к тому же нога!..

— Что нога? Ты хочешь сказать, что это он свалился на Маклахена и при этом повредил себе ногу? — проявил догадливость Степан. — Ну, ни фига себе! Так, значит, это Санька?

— Не знаю, — ответила я. — Но мне не нравится все это. А потом, почему ты называешь его Санькой? Что за манеры? Он почти мой ровесник.

— Нет, мать. Ты на пять лет старше.

Я обиделась.

— Что же, ты хочешь сказать, что я старая?

— Ну, что ты, Бог с тобой, — успокоил меня Степка. — Просто я считаю, что он тебе не пара. Правда, Серега? — Степкин друг дипломатично промолчал. — И дядя Дима тоже так считает.

— Вот это номер, — возмутилась я. — Без меня меня женили. Вы что же, обсуждаете мою личную жизнь?

— Да, — честно признался сын.

— Если каждого мужчину, который приближается ко мне меньше чем на пять метров, ты будешь считать моим потенциальным женихом...

— Ну, ладно, ладно, успокойся, — замахал руками Степка, — проехали.

— Ничего не проехали, — злобно пыхтела я, — обсуждают они меня с Димкой, моду взяли.

Я обиделась и пошла готовить ужин. Отец с Димкой приедут наверняка голодные. Парни, чувствуя за собой вину, хотя Сережка во время наших препирательств молчал, как партизан, пристроились чистить картошку.

«Грехи замаливают», — решила я.

В дверь снова постучали.

— Эй, люди, где вы? — раздался голос Сашки Купатова.

Я про себя чертыхнулась: «Не ко времени его принесло», — и, сделав широкую улыбку, повернулась от плиты в сторону входящего гостя.

— Вот те раз, — удивился Сашка, — а говорила, что уедете в Москву с ночевкой.

«А чего же ты тогда притащился, если знал, что нас нет дома?» — подумала я, но при этом вежливо объяснила, что проведать Джеда поехали отец с Димкой, а я поехать не смогла, так как мне кто-то проколол колеса. Указания отца — ни с кем не обсуждать наших дел — просто начисто вылетели из моей головы.

— Ну, кто ж тебе колеса проколет, если машина стоит во дворе за воротами? — засмеялся Санька.

— Тот же, кто проколол колеса и у других машин, — ответила я, наблюдая за тем, какая последует реакция.

Реакция выразилась в вытаращенных глазах и глупо открытом рте.

— Так на чем же они уехали? — спросил Санька.

— На запасках.

— Вот черт, — только и произнес Сашка.

Этого его «черта» можно было трактовать двояко. Или Сашка соболезнует нашим колесам, или недоволен, что отец с Димкой все-таки умудрились уехать в Москву. Степка с Сережкой, прекратив чистить картошку, бросали на меня гневные взгляды за то, что я слишком разболталась с соседом, в то время как дед запретил с кем-либо что-либо обсуждать. Но я теперь рассказывала Саньке про колеса уже намеренно. Хотела посмотреть, как он отреагирует на мое известие. К сожалению, яснее картина для меня не стала. Тогда я решила зайти с другого бока и спросила, не болит ли у него нога.

— Все нормально, — ответил Санька, — почти не болит. Вчера в футбол играли, упал неудачно. А ты откуда знаешь?

— Мишаня заходил.

— Понятно. А я вчера зашел к вам, думаю, может, не ушли еще в церковь-то, а строители сказали, что вас уже нет. Ну, я и пошел на футбольное поле. Кстати, наши выиграли.

Я слушала Санькину болтовню, и мои черные подозрения в отношении него таяли, и на сердце становилось спокойнее и, я бы даже сказала, веселее. «Однако нужно завтра порасспрашивать соседских мальчишек, выдели они дядю Сашу на футбольном поле или нет», — тем не менее решила я.

За нашими разговорами мы незаметно приготовили ужин. И поскольку Санька как-то ненавязчиво принял в этом деле активное участие, было бы полным свинством не пригласить его к столу, что я и сделала под гневными взглядами Степки и Сережки.

— А вот и наши наконец приехали, — возвестил Серега. Он первым заметил огни фар у ворот. — Идемте встречать.

Парни выбежали во двор, а я с Сашкой осталась в доме. «Пусть ребята предупредят отца, что у нас гость». Дед заглянул в гостиную, поздоровался со всеми и скрылся в ванной. Димка с порога направился к плите.

— Ужин есть? — поинтересовался он. — Умираю с голоду. — Ну и денек выдался. Сначала полдня в больнице проторчали: ждали какого-то светилу по травмам головы, он специально приехал, чтобы Джеда осмотреть. Потом целый час объяснялись с представителем посольства, как это мы американского подданного угрохали. Машина два раза ломалась, заезжали в шиномонтаж. В общем, устали как черти.

— Марьяша сказала, что вам все колеса прокололи. Неужто правда? — спросил Санька.

Вошедший в столовую-гостиную дед бросил на меня неодобрительный взгляд, дескать, много болтаю, но Сашке вежливо ответил, что колеса действительно были проколоты, и, не вдаваясь в подробности, пригласил всех к столу.

Поужинали мы как-то спешно и невесело, после чего дед, сославшись на усталость и годы (такого я от него не слышала никогда, в смысле про годы), удалился в свой кабинет. Димка тоже сказал, что устал, и, намекнув на то, что вообще спать пора, направился на второй этаж.

Я сидела как на иголках в ожидании, когда же Сашка наконец отчалит и можно будет узнать, что же в действительности случилось в дедовой квартире. Но он вместо того, чтобы вежливо откланяться и отвалить, предложил прогуляться и посмотреть на луну. Конечно, мне было не до прогулок под луной, но выставлять Сашку за порог второй раз за день я не решилась. Тем более что это могло вызвать ненужные подозрения с его стороны. Мы догуляли до колодца, и я принялась истошно зевать.