Переходя теперь к литургиям месопотамского типа, т. е. к евхаристическому богослужению христиан, населяющих восточные пределы Малой Азии и Персии и отчасти Индии, a когда-то распространявшихся вплоть до Монголии и по своему вероисповеданию принадлежащих к лжеучению Нестория, необходимо сделать следующие замечания:

1. Церковно-бытовой уклад и дисциплина несторианской ветви восточного христианства отличается, как это указывалось в науке, [147] особенной консервативностью и неподвижностью, чтобы не сказать окаменелостью. Если под влиянием Александрии коптская церковная жизнь не осталась чужда известного культурного влияния эллинизма, если абиссинская церковная стихия создала свою своеобразную церковно-культурную традицию и творчески жила вокруг своей маленькой, провинциальной Византии, и если, наконец, Армянская церковь просто цвела культурно и накопила большой запас духовных ценностей, и создала свою церковную и литургическую культуру (армянское богослужение поражает своей утонченностью и разработанностью), — то несторианский аспект христианства как бы закостенел в формах V века и к своей древней традиции не прибавил ничего новоприобретенного и творческого.

Большинство сиро-халдейского племени до сего времени пребывает в несторианстве. Часть же его после долгих сношений с ними Русской Церкви в лице ее представителя епископа Софонии была присоединена к Православию в 1898 году в Петербурге. В среде их с того времени основана русская Духовная миссия в Урмии.

2. В литургическом употреблении несториан сохранились три литургии: так называемая «апостольская», или святых апостолов Фаддея и Мария, литургия Нестория и литургия Феодора Мопсуестийского. Первая из них совершается по несторианским церковным установлениям от Страстной недели до конца церковного года, т. е. до предпраздненства Рождества Христова; литургия Феодора Мопсуестийского — от предпраздненства Рождества до Страстной недели; литургии же Нестория усвоено только 5 дней в году, a именно: 1. на Богоявление, 2. в пятницу святого Иоанна Крестителя (первая пятница после Богоявления), 3. в праздник трех греческих учителей Диодора, Феодора и Нестория (т. е. в пятницу 4-й недели по Богоявлении), 4. в среду 6-й недели Великого поста (в так называемый Ниневитский пост) и 5. в Великий Четверг. [148]

3. Естественно поставить вопрос о времени происхождения этих евхаристических чинопоследований. Ясно, что апостольское наименование литургии Фаддея и Мария может быть принято только в том условном смысле, о котором говорилось выше. В этой анафоре не приходится искать руки самих апостолов и письменных следов апостольского века. Апостольское в них — традиция и общее содержание молитв, тогда как остальное — продукт позднейших наслоений. Кстати сказать, под Фаддеем следует понимать одного из апостолов из лика 70-ти, хотя некоторые из несторианских писателей причисляют его к лику 12-ти, смешивая его с Иудой, который также называется Левием или Фаддеем, a Мария относят к лику 70-ти; по другим, Марий — первый епископ Селевкийский. [149] Исследователь на основании сопоставления молитв и отдельных дополнительных вставок в эту литургию определяет, после всестороннего изучения вариантов, время ее написания гораздо более поздним, чем апостольская эпоха. В преанафоральной части он видит позднейшие вставки и следы и VII, и даже XV веков. Влияние времени наложило свою печать и на саму апостольскую основу ее, на евхаристическую молитву. Оно не уничтожило основного содержания последней, зато сгладило апостольские черты; по духу евхаристическая молитва остается апостольской, a по букве произведением по крайней мере IV или начала V века. [150]

Что касается литургии Нестория, то время ее возникновения определить легче, если согласиться, что ее автором был действительно Константинопольский архиепископ и ересиарх. Вопрос сводится только к тому, составил ли он ее до 431 года (Ефесский Собор) или после. Наmmond склонен относить ее ко времени до 431 года, Катанский же допускает вторую возможность, уточняя, однако, это время тем четырехлетним пребыванием Нестория в монастыре святого Евпрепия, которое предшествовало его ссылке в Петру Аравийскую. Как бы ни решать вопрос об аутентичности Несториевой литургии, приходится признать несомненное влияние константинопольской анафоры, и именно из литургии святого Иоанна Златоуста. Это влияние чувствуется и по содержанию отдельных молитв анафоры и их выражений, и по словам «преложив Духом Твоим Святым», которые так характерны для литургии Златоуста и, как увидим впоследствии, по ошибке попали и в славянский текст литургии святого Василия Великого.

4. Что характеризует Месопотамские литургии вообще, и насколько эти характерные черты отразились на каждой из разбираемых нами анафор? Выше указывалось, что общим мерилом, весьма, правда, схематическим, служит положение ходатайственной молитвы в евхаристическом каноне. Прежде всего это надо уточнить, a кроме того, надо указать и на другие особенности. Действительно, положение ходатайственной молитвы в Месопотамской литургии отлично от положения в литургиях иерусалимско-антиохийского типа, равно как и в анафорах александрийских. Но место, занимаемое ею, все же неустойчивое. Так в литургии Фаддея и Мария эта молитва находится после Sanctus’a, но, приняв во внимание, что эта литургия не имеет установительных слов, a от Sanctus’a прямо переходит к anamnesis’y, то и неизвестно, где поставить intercessio, — до anamnesis’a или до установительных слов, которых хотя и нет в писаном виде, но произносить которые предписано устным преданием. К тому же какой-то отрывок ходатайственной молитвы можно найти и после призывания Святого Духа.

Что касается литургий Феодора Мопсуестийского и Нестория, то ходатайственная молитва стоит в них между anamnesis и призыванием Святого Духа. «Чем и когда было вызвано подобное положение, с точностью сказать довольно трудно, — говорит исследователь, — несомненно лишь то, что его нельзя считать изначальным… В период составления и распространения в Месопотамии литургии Нестория несторианская церковь помещала ходатайственные молитвы между словами установления и призыванием Святого Духа, но ни в коем случае не перед ними, как в литургии Фаддея и Мария; порядок последней представляет следы позднейшего происхождения». [151] Следовательно, и здесь имеет место то же явление, что и в Александрии. Если считать изначальным типом анафору иерусалимскую, в которой intercessio стоит после призывания, то и александрийская, и месопотамская традиции являются позднейшими. Причины этой реконструкции канона наука еще не указала.

Кроме этой особенности Месопотамские литургии отличаются от других восточных литургий еще и тем, что некоторые молитвы в их составе являются переменными, т. е. в зависимости от того или иного праздника или времени года читается та или иная молитва. Так в литургии Фаддея и Мария мы встречаем в начале литургии до антифонов молитву, которая видоизменяется в зависимости от того, в воскресный или будничный день служится литургия; также и после антифонов молитва фимиама изменяется по постным дням и в дни памяти святых. Также в литургии Нестория последняя молитва благословения (вероятно, что-то вроде нашей византийской заамвонной молитвы) меняется в зависимости от дней и праздничных воспоминаний. Таких отдельных молитв насчитывается в ней 9. Подобного явления, очень распространенного, как говорилось выше, на Западе, мы на Востоке больше нигде не встречаем. Пожалуй, нужно указать на Порфириев Евхологий VІІІ века, где в литургии Златоуста находятся также переменные заамвонные молитвы.

Третьей особенностью Месопотамских литургий надо признать сохранившийся древний обычай, практиковавшийся некогда и в Православной Церкви, чтения на Литургии отрывков ветхозаветных книг. У нас это сохранилось только на Литургиях, которые так или иначе связаны с вечерней, a именно: на Литургии Преждеосвященных Даров и на Литургиях в Навечерия Рождества Христова, Богоявления, в день Благовещения, в Великий Четверг и в Великую Субботу. Впрочем, у несториан замечается постепенное сокращение этого богослужебного обычая: чтения эти теперь имеют место только на Литургиях воскресных и праздничных дней, но не будней.