Вскоре односельчане принесли Богдана к ним на двор. Мальчик был без сознания, с синими губами, весь в кровоподтёках и царапинах, но живой. Мать, охая и причитая, кинулась к нему. Отец благодарил соседей, руки его дрожали, а лоб прорезала глубокая морщина. Преслав злился и досадовал: «Ну, почему, почему он не утонул!»

– Преслав, принеси… – мать обернулась к старшему сыну и так и замерла с открытым ртом. Вместо него рядом с ней стояло чудовище. Страшное лицо вселяло неописуемый ужас. Женщина истошно закричала. Мужчины обернулись и тоже закричали. Они схватили то, что попалось под руки, и стали кидать в оторопевшего паренька. Камень попал в нос, пошла кровь. Это вывело Преслава из оцепенения, он закрыл голову руками и ринулся в лес.

Несколько дней бродил в лесу, а если кого-то встречал на тропинке, то каждый раз слышал испуганные вопли и убегал, подгоняемый летящими вслед палками и шишками. Наконец парень наткнулся на избушку ведуньи. Вошёл и свалился, грязный, оборванный и обессилевший.

– Ну, и страшён же ты! – говорила старуха, отпаивая его пахучим отваром. – Напаскудил, чай, а потом сам себя ненароком и проклял.

Преслав встал, подошёл к бочке с водой и взглянул на своё отражение. Ничего не изменилось, на него смотрело привычное остроносое лицо. Ведунья усмехнулась:

– Только ты сейчас видишь своё лицо таким, какое оно на самом деле. А другие люди вместо него видят твои чёрные мысли. Они толком и описать-то не смогут, что именно. Ужас – вот и всё, что скажут.

– Но что же мне теперь делать? – жалобно протянул Преслав.

– Тебе нужно искупить свою вину: спасти кого-нибудь. Но сделать это надобно не ради себя, а ради того, кого спасаешь.

На рассвете парнишка простился с ведуньей и отправился искать, кого бы спасти. Перед уходом старуха протянула ему льняную маску с прорезями для глаз и рта:

– Надень, так люди будут видеть маску, а не ужас. Ты будешь казаться странным, а не чудовищем.

Несколько дней спустя Преслав попал в небольшое селение и сразу понял, что что-то случилось. Топот ног и возбуждённые голоса привели его к колодцу. Оказалось, верёвка порвалась, и трёхлетний сынишка старосты свалился туда вместе с ведром, за которое теперь и цеплялся из последних силёнок.

– Вот он, случай! – обрадовался паренёк, скинул обувку и начал спускаться вниз по верёвке, которую удерживали дюжие мужики. Он вытащил мальчика, привязав его к своей спине. Счастливые родители наперебой благодарили его, но, когда Преслав снял маску, благодарности превратились в проклятия, радостные возгласы сменились криками ужаса, а в спасителя полетели камни и палки. Убежав и спрятавшись в лесу, он опустился под деревом и горько заплакал. А утром снова надел маску и отправился в путь.

Уже два месяца скитался Преслав, уже три раза спасал он чьи-нибудь жизни, но люди по-прежнему видели в нём лишь чудовище.

– Обманула старая карга, не иначе, – решил парень и отправился к ведунье. Та встретила его, не испугавшись ни лица, ни гнева, выслушала, накормила, выпарила в баньке, намазала ссадины целебными снадобьями и сказала:

– А всё потому, что спасаешь ты лишь для себя самого. Мысли твои как были нечистыми, так и остались.

Ещё с год бродил Преслав по дорогам и селениям, пока не прибился к цирковой труппе. Чистил лошадей и клетки с животными, кашеварил – тем и кормился. Уже не искал он подвигов, не надеялся снять проклятие. Но однажды на постое что-то взбесило гнедую кобылу, сорвалась она с привязи и помчалась, не разбирая дороги, взбрыкивая задними ногами. Маленькая дочка акробатов играла на лугу среди ромашек. Ещё минута, и лошадь растопчет её. Не помня себя, Преслав вскочил, бросился перед кобылой и выхватил девочку из-под копыт. Бок лошади задел его, парень отлетел в сторону и упал на спину. Малышка оказалась на нём. Теряя сознание, он вдруг понял, что маска отлетела в сторону, но ни девочка, ни подбежавшие люди не боятся его и не кричат от ужаса.

– Преслав, куда же ты пропал?! Мы искали тебя, всем селом искали, лес прочесали вдоль и поперёк, – рубаха на груди промокла от слёз матери. На шум вышли из дома отец и Богдан. Лица обоих засветились от радости, глаза влажно заблестели.

– Прости, – тихо прошептал Преслав, обнимая младшего брата.

Как-то ранней весной в деревню Звонкие Ручьи в один и тот же день и час с противоположных её сторон пришли да так в ней и остались два статных молодца. Светловолосый, ясноглазый да весёлый Озл появился со стороны дороги, ведущей в город, а темноволосый нелюдимый Бродо – со стороны леса. Озл тотчас полюбился сельчанам. Душа нараспашку, улыбчивый, казалось, он был везде и сразу. Ни одно застолье не обходилось без него. Никто не мог его переплясать, а уж песен, шуток да прибауток парень знал великое множество. Про Бродо же говорили, что к нему и на козе на подъедешь. Деревенским казался он странным да угрюмым, а потому они его сторонились.

Озл по гостям ходит, девки на него заглядываются, ребятишки за ним по пятам бегают, подражать во всём пытаются. А Бродо никто не замечает, да и как заметить, целыми днями на мельнице пропадает. И вот что удивительно, плетни да заборы во всех дворах выправились, крыши течь перестали, щели в домах да сараях паклей заделаны, сорняки в огородах словно сами себе расти не дают.

– Ох, каков молодец наш Озл! Золотые руки! Где ни пройдёт, всё хорошеет!

А Озл улыбается, ни «да», ни «нет» не говорит, но и не отказывается. А то вдруг вроде как и кивнёт слегка.

Всё бы ладно, но одновременно с этим дети да телята чаще болеть стали, посевы то на одном поле погибнут, то на другом. Где-то потом снова поднимутся, а где-то урожая уже не дождаться.

– Не иначе, бирюк Бродо виноват, – как-то обронил в шутку Озл.

А тут ещё засуха началась. Кто-то из мужиков увидел, как Бродо стоял посреди поля, руки раскинул, взгляд куда-то устремлён. Колдует, как есть, колдует злыдень. Правда, после этого дождь пошёл. Но в головах крепко засело: бирюк Бродо виноват, колдует злыдень. А Озл мотает головой, мол, не может быть. Да только взгляд и шутки-намёки об обратном говорят. Ко всему прочему на одном из подворий кормилица-корова околела, а на другом на кур да гусей словно мор какой напал. Но как-то никто будто и не приметил, что вторая корова, от которой раньше молока почти не видели, стала давать его как две ведёрницы, да и не молоко, а сплошь сливки. Нет, не остановить уже шепотки да пересуды: порчу напускает, колдует злыдень.

Собрались деревенские на площади, Бродо на суд вызвали да к изгнанию его и приговорили. От изумления он и слова толком не мог вымолвить, изо рта только звуки нечленораздельные доносились. Наконец вздохнул глубоко и произнёс:

– Люди добрые, нет на мне вины никакой. Не насылал я засуху и мор.

Но не слушали его собравшиеся, кричали все разом, пальцами в молодца тыкали, кулаками размахивали. А потом полетели в него камни.

Вот так и получилось, что прогнали сельчане Добро, а Зло продолжают встречать в своих домах с хлебом и солью. И всё недоумевают, почему разруха и запустение, словно тля, пожирают деревню.

На зелёных холмах, окружённых необозримыми лесами, под ласковыми лучами сияющего солнца жили волайты, летающие люди. Летали они на своих прекрасных полупрозрачных крыльях, переливающихся изысканными оттенками светлых тонов. Крылья эти казались тонкими и нежными, но на самом деле были очень сильными, крепкими и упругими. Место, где жили волайты, называлось Мирумтерра, Чудесная страна.