Когда ужин подошёл к концу, Тамара по очереди поцеловала каждого из парней в губы, а потом неприметная девочка с жидкой косичкой показала им их комнаты. Лена закрыла дверь, плюхнулась на кровать и какое-то время таращилась в пустоту, приходя в себя. В голове был туман, ноги и руки были словно ватные. Тамара была безусловно талантливой, ибо даже Лена ощущала себя так, будто по ней проехался бульдозер. В дверь постучали.

– Войдите! – прописала Лена. В дверь вошёл Соловей-разбойник, беззаботно плюхнулся рядом с Леной на кровать и выдохнул.

– Давно меня так не обхаживали, ох, давно!

– Я заметила, слюнки у тебя так и текли, – Лена постаралась придать тону небрежности.

– И текли! Это же мечта каждого мужчины: чтобы можно было побыть слабым, чувствительным и беспомощным, пока тебя вот так вот нагло совращают, размазывают по стенке и берут на абордаж.

– Да ладно… – нервно хихикнула Лена.

– Серьезно. Считай это обратной стороной мужественности. От нас по жизни слишком многого ожидают. Мы должны быть при деньгах, при власти, самыми сильными, самыми уверенными, мы должны охотиться на мамонтов, строить пещеры с евроремонтом, куда этих мамонтов приносить, мы должны заботиться о том, чтобы в пещеру не вошёл никто чужой, мы должны всегда быть сильными, всегда ответственными, всегда думать о последствиях наших действий… И ещё и охотиться на девушек, отрабатывать полностью этот бессмысленно сложный ритуал брачных игр, призванный доказать девушке, что мы соответствуем всему вышеперечисленному! А ради чего? Ради дес… Двадцати минут удовольствия и, возможно, если она будет в настроении, хорошего обеда. Краем ума ты понимаешь, насколько это всё бессмысленно, но убеждаешь себя, что ты мужик, ты должен, ибо пещера с евроремонтом того стоит, а в старости будет кому подать тебе стакан воды! Представляешь, какие энергозатраты ради злосчастного гипотетического стакана воды в старости?

– И дес… двадцати минут удовольствия, – ехидно напомнила Лена.

– Вот, ты меня понимаешь! – обрадовался Соловей, – видишь, как нам трудно?

– Бедненькие… – полушутливо протянула она.

– Именно так! И вдруг появляется такая роковая красавица, которая уже при пещере, и для которой ты и есть тот самый мамонт! Она наметила тебя себе в добычу, и не потерпит возражений. И она пройдет весь этот ритуал только ради удовольствия, просто, чтобы нагнать побольше адреналина. Потому что шансов сопротивляться у тебя изначально не было. И ты ничего не должен, ты ничего не обязан и не надо ничего никому доказывать. От тебя только и требуется, что сдаться, потому что остальное сделает она сама. Это же ультимативное воззвание к нашему Иню, у нас он тоже есть, знаешь ли. Сдаваться – это невероятно сладкое и манящее ощущение, право на которое женщины так несправедливо и жестоко оставили только себе!

– Так вот, чего хотят мужчины! – хмыкнула Лена.

– Временно! – уточнил Соловей.

-Ну да, ну да… – какое-то время они сидели молча. Потом Соловей снова заговорил.

– Я это к чему, ты как себя чувствуешь?

– Нормально, устала немного разве что.

– Это хорошо. Потому что мне, например, она что-то в еду подсыпала…

– Откуда ты знаешь? – подпрыгнула Лена, рисуя себе в голове страшные картины, и пытаясь вспомнить, как оказывают первую помощь при отравлениях.

– Не, страшного ничего, – успокоил её Соловей, – но скоро будет критично.

Лена посмотрела на его штаны и залилась краской. Разбойник беспомощно пожал плечами.

– Так иди к ней, думаю, она будет не против помочь!

– А вот этого делать нельзя! – неожиданно серьезно ответил парень, – я, собственно и сюда не жаловаться пришел, и не за "спасением", а потому что надо держаться вместе. Что-то тут нечисто, не нравится мне эта Тамара!

– Ах, вот как! – снова вспыхнула Лена, чувствуя неожиданно едва ли не ревность, – а мне показалось совершенно наоборот!

– Пойми меня правильно, – Соловей-разбойник оказался ошеломляюще проницательным, – в любой другой ситуации я бы непременно снова постарался тебя охмурить. Я считаю тебя очень привлекательной девушкой, и то, что ты меня пару раз отшила, не значит, что у нас нет шансов. Но в какой-то момент мужчина должен научиться думать не только вот этим спереди. Наверное, это и называется зрелость. Так вот, всё, кроме вот этого “спереди” твердит мне, что мы в большой опасности. Поэтому я решил, что лучше нам держаться вместе. А пока я шел сюда, я увидел, как Тамара заходит к Кристиану, что ещё опаснее. Видимо, она сочла его более лёгкой добычей, и очень скоро подойдёт очередь и нас. Поэтому не обижайся, я клянусь тебе непременно наверстать упущенное, но сейчас нам, увы, нельзя отвлекаться.

Лена отвернулась, переваривая услышанное. Самое подкупающее для неё в мужчинах всегда была искренность, и после таких признаний и обещаний продолжений сосредоточиться на опасности их положения было нелегко. Она мысленно дала себе пару пощёчин. Соберись! Если даже этот пройдоха, несмотря на приток крови к другим местам, сохраняет хладнокровие… Зрелость, чтоб его! Где вообще такие мужчины водятся в диких и бесхозных условиях? А то, как известно, качественных мужчин, как и породистых собак, разбирают уже в щенячьем возрасте. Лена ещё не забыла, что несмотря на все намеки Соловья он ни разу не отрицал наличия у себя жены. Правда, и не подтверждал. Но не может же такой прекрасный экземпляр гулять “на свободе”! Стоп, надо думать о спасении! Лена глубоко вздохнула и постаралась сосредоточиться на важном.

– Что ты предлагаешь делать? – спросила она.

– Я предлагаю ждать и не высовываться. Рано или поздно она закончит с Кристианом, не найдёт меня в моей комнате и придёт сюда. Не показывай, что ты что-то подозреваешь, я спрячусь, и, если что, всех спасу… На нашей стороне элемент неожиданности.

Лена изумлённо посмотрела на Соловья. Он опредёленно раскрывался с новых сторон, а она определённо дура та ещё, что бы она раньше о себе ни думала. Да и о нём тоже. Тишина становилась неловкой, но, к счастью (к счастью ли?) в дверь постучали. Соловей успел сделать страшные глаза и за какую-то долю секунды оказался в Ленином шкафу. Дверцу он прикрыл тихо, успев показать Лене, что надо успокоиться.

– В-войдите… – простонала Лена, надеясь, что хозяйка терема будет менее проницательной, чем Соловей, и примет её тон за усталость.

Тамаре второго разрешения не потребовалось. Она торопливо вошла и закрыла за собой задвижку. Теперь она выглядела усталой и немного раздражённой. На смену вечернему костюму пришел красивый и очень удобный халат, но макияж так и оставался идеальным.

– Ну, здравствуй, серая мышка.

– Кто?! – Лена уже успела узнать, что обороты вроде "серая мышка" или "синий чулок" были аналогом австрийского "Mauerblümchen" – сорного цветка на стене, маленького и непримечательного, который, вопреки всему, пробился между кладкой. Такой цветок, может, стену и украшает, но любой нормальный человек отдаст предпочтение другим красивым и ароматным цветам на клумбе.