«Попадание» в тело мальчишки — это просто отпуск в санатории. Пусть и повышенного уровня сложности.

Но для начала нужно разобраться с новым телом. Оно удивительно легко отреагировало на активное использование моих сил. Откат был минимален.

Даже в прошлой жизни я бы куда дольше восстанавливался.

А в этой… я за всё время пути от ущелья почти не чувствовал ослабления. Не считая нескольких первых минут по выходу из ущелья.

Более того — я снова использовал свою силу, пусть и ограниченно, чтобы спасти девчонку — Лизу.

Куртку она, кстати, так и не вернула. Забыла, наверное, и выкинет при первой возможности.

Впрочем, Пустота с ней.

И с курткой.

И с Лизой.

Я посмотрел на руки.

Они были обвязаны окровавленными бинтами. Перевязку я сделал ещё в ущелье, бинтами из аптечки Соколовых. Пора лечить.

Заодно повод проверить, насколько хороша магия в этом мире. Потому что везде актуально правило: чем сильнее целители, тем лучше магия в целом. Потому что целительству всегда уделяют максимум внимания.

Несколько минут я блуждал по внутренним дворам крепости и обнаружил скромный домик, с вывеской «целитель».

Трижды постучал в дверь.

— Войдите, — проворковал мелодичный женский голос.

Приятный.

Я вошёл.

Кушетка, прикрытая шторой. Шкаф с полками, заставленными всякими склянками. Письменный стол, за которым и сидел искомый дежурный целитель.

Точнее — целительница.

Стройная девушка, лет двадцати. Длинные рыжевато-золотые волосы, собранные в пучок. Большие светло-карие глаза. Пухлые губы, похожие на персиковые дольки. Выпирающая вперёд грудь, размера четвёртого, из-за которой её халатик был натянут до упора. Ещё чуть-чуть и пуговица вылетит.

Весьма симпатичная Лиза казалась на её фоне серой мышкой.

Мой молодой организм живо отреагировал на эту красоту. Но ум оставался холодным. На горячую голову такую красавицу не взять.

Она бросила на меня усталый взгляд.

— Присаживайся на кушетку и рассказывай, что у тебя.

— Пара царапин, — ответил я и сел. — Несколько ожогов.

Она присела рядом. Скептично осмотрела мои замотанные руки. — Царапин? — аккуратно взяла мою ладонь и разрезала бинт ножницами, снимая обрезки. А под конец нахмурилась, присмотрелась. — Да у тебя рука почти продырявлена!

— Не важно, — сказал я, не отрываясь смотря на неё.

— Давай вторую, — она освободила от повязки и левую руку. — То же самое. Ты что, ножом протыкал их⁈

— Зубы мантикоры.

Её глаза расширились.

Я поспешил её успокоить.

— Мне нужно было собрать трофей, всего лишь, — я сказал то же, что и Тиграну.

Не поверила. Наоборот, осуждающе посмотрела на меня. — Такие ранения невозможно получить, снимая трофеи.

— Хорошо. Вы раскусили меня. Я порвал мантикоре пасть, а потом вспорол её артерию.

Она заморгала.

А потом заливисто засмеялась, прикрывая лицо ладошкой. Кольца не было. Значит свободна.

— Не хочешь рассказывать, так и скажи, — красная от смеха, она обмахивалась рукой. — Но мне всё равно придётся записать твою причину. Объясняться с Тиграном сам будешь.

— Объяснюсь, даже не сомневайтесь.

— Какой уверенный, — она хмыкнула.

Потом коснулась кончиками пальцев моих ладоней, рядом с ранами. В местах её касания появился зеленоватый свет и по моей коже прокатилась волна тепла. Боль уходила. Вместо неё слегка покалывало. А через несколько секунд всё прошло окончательно.

Затем она повторила это со второй рукой

— Теперь ожоги свои показывай.

Я снял с себя порядком истрепавшуюся рубашку, оставшись с голым торсом.

Н-да, внешний видок у меня желал оставлять лучшего. Я видел это по высокому зеркалу, стоящему напротив.

Мышцы дряхлые. Руки тонкие, ещё чуть-чуть и будут спички.

Да без звериных форм это тело вообще не пригодно ни к какой физической работе!

Руслан, чем ты занимался вообще⁈ Ты же мужчина, ты должен быть сильным!

Но ничего. Я это исправлю. А внутренний зверь мне в этом поможет.

Целительница внимательно осмотрела меня, а потом подняла уже знакомый осуждающий взгляд.

— У тебя всё тело в ожогах! Ты куда залез?

— Человека спасал. Вынес из-под струи горячего пара.

— Вынес? — она скептично посмотрела на моё тело. — Не похоже, что ты можешь это сделать.

Мои челюсти непроизвольно сжались.

Показывать силу нельзя.

Но испытывать это унижение — ещё хуже.

— Ты чего так напрягся? — снисходительно улыбнулась она. — Верю я тебе, верю, — и добила усмешкой.

Ненавижу снисходительность к себе.

Особенно от красивых женщин.

Я вскочил с места и рывком подхватил целительницу на руки, пока она ещё не успела ничего сообразить. Она замерла в моих руках, как кролик перед удавом.

— Внешность бывает обманчива, — спокойно произнёс я, пристально смотря ей в глаза. Она пахла невообразимо, чем-то цветочно-сладким. — Как твоё имя?

— Людмила, — тихо ответила она, трепеща ресницами. Её лицо покрыл румянец. — Покровская.

— Я запомню.

— А у тебя Дар, проснулся, да? Ты из Яровых? — она искала причину моей силы.

— Моё имя — Руслан Северский. И нет, раскрытие Дара только впереди.

— Северский, — кажется, она забыла как дышать. По её глазам я понял, что она знает эту фамилию. — Поставишь меня на место, пожалуйста?

Я хмыкнул и аккуратно поставил. Ещё и придержал, чтобы помочь ей сохранить равновесие.

— И давно ты такой… сильный?

— Сколько себя помню.

— Глава клана знает?

— Он знает всё.

Люда кивнула. — Твоя правда, — она плавно прикоснулась к коже возле ожогов. — Северский… я слышала, что ты рос отдельно от остальных аристократов рода.

Перед глазами у меня непроизвольно появилась череда картинок: деревушка в лесу; ровесники-простолюдины; строгий, но добрый учитель. Дом для сирот погибших слуг-простолюдинов и гвардейцев клана.

— Верно, — подтвердил я.

— Тогда тебе наверное не объяснили, что благородных девушек не допускается трогать, когда тебе вздумается, — сказала она с улыбкой. Её румянец был только ярче.

Тебе же понравилось…

Вот аристократы. Вечно у них проблемы с выражением чувств и мнимой порядочностью.

Притом знай они КТО Я такой НА САМОМ ДЕЛЕ, то с радостью отдали бы мне любых своих женщин. Эти двойные стандарты работали всегда.

Потому что власть и сила — вот, на что они ориентировались на самом деле. В любом из миров.

— Мы никому не расскажем, — невозмутимо сказал я, чувствуя что исцеляется последний ожог.

Люда хихикнула. — Иди уже, Руслан Северский. И постарайся впредь не сражаться с мантикорой голыми руками.

— Боишься, что больше на них не окажешься?

Она тут же вспыхнула красным.

— Господин Северский! Не заходите за рамки приличий!

Ещё и уши покраснели.

— Хорошо, — мягко ответил я. — Продолжим в другой раз, — я подмигнул ей, вводя в ещё большее смущение, и вышел.

И сразу же услышал на улице крики.

— Я не хотел! Я думал она умерла! — раздался жалобный крик. Это Тигран волочил по земле молодого парня, примерно моего с Лизой ровесника. Вокруг собралась толпа.

— Мерзкий трус, — прорычал Тигран, волоча парня по земле. — Ты оставил своего соратника по команде и госпожу Елизавету умирать, а сам спас свою вонючую шкуру, — Тигран от всей души пнул парня в бок. Тот согнулся и застонал.

А Тигран продолжал: — А потом ещё солгал, что они погибли. Теперь, мусор, ты приволочишь тело своего сокомандника сюда. А если нет — я лично позабочусь, чтобы ты пожалел, что родился на свет!

— Но меня убьют, — захныкал парень.

Тигран невесело засмеялся. — Тогда сдохни как мужчина! — и поволок его дальше к воротам.

Вот и третий член команды Лизы. Одного убили. А этот, значит, сбежал.

— У Тиграна крутой нрав. Не так ли? — прозвучало рядом со мной. Я чуть повернул голову, чтобы рассмотреть говорившего.

Рыжий. Невысокий. С родимым пятном в виде древесного листа над правым глазом.