Маутнер приподнял бровь, вопросительно на меня посмотрев.

— Хочу кое-что продать и кое-что прикупить, — коснулся я седельной сумки своего коня, в коей покоились артефакты, которые я изготовил за прошедшее время. Часть — для себя, часть — на продажу. Купить же хотел инструменты для нанесения рун (а то пользуюсь ножом, что не слишком удобно), пустую книгу, запас чернил, перья и, быть может, найти что-то по магии.

Капитан задумчиво поскрёб заросший подбородок. Про мои навыки он знал и всецело одобрял. Самодельные артефакты не просто ничем не уступали гильдейским, они были практичнее, так как я знал, что по настоящему нужно солдатам. И давал им это.

— Я прослежу, — неожиданно для нас высказалась Килара, которая уже не являлась единственной женщиной в отряде. Кроме неё и Дуноры среди нас находилось почти два десятка воительниц — бывших жительниц Фирнадана, которые решили взять в руки оружие и не отпускали его до сих пор.

Они были среди сотни новичков, которые вступили в «Чёрные Полосы». Большой процент, но сейчас так сложилось, что женщин среди жителей Фирнадана стал хороший перевес. И игнорировать их, как ранее, казалось преступно глупо.

— Добро, — кивнул Маутнер.

Килара, поймав мой взгляд, негромко хмыкнула.

— Хорес бы знал, что ты на самом деле задумал, маг, — произнесла она.

Интересный выбор слов, женщина. Полагаю, он действительно знает, пусть «Хорес» в диалекте вольных городов значил подобие ругательства.

— Тогда не отставай, — развернул я лошадь, направившись в переулки. Раз центральные заведения заколотили двери и окна, то точно должны остаться те, которые спрятались в глубинах. Может, в трущобах?.. Ха-а… весь город, казалось, превратился в трущобы…

Немногие встречные, не считая стражников, создавали ощущение нищих, которые уже долгое время голодали. Плащи у тех, кто мог их себе позволить, обтягивали тощие фигуры. Те же, кто не имел такой роскоши, демонстрировали грязь и мешковатые грубые одежды, без каких-либо украшений или даже краски. Сугубая практичность, вытеснившая всё остальное.

Ничего не поделать, тяжёлая ситуация, похоже, заставила архонта очень тщательно контролировать все имеющиеся ресурсы. Еду же, скорее всего, выдавали лишь армии, страже и магам. Остальные крутились как могли.

Проулок уходил вперёд извилистой тропой и я не знал, куда она приведёт. Плевать, пара часов, если не больше, у меня точно есть. Потом вернусь обратно. Путь я более-менее запомнил. А если и нет, то Килара знает больше. Знает ведь?

— Ты отсюда родом? — спросил я женщину.

— Из деревеньки, к югу от города, — ответила она. — Но навещать родные места не входило в мои планы.

— А что так? — едва уловимо улыбнулся я. — От жениха сбежала?

— Ах, если бы, — проворчала она. — Но вопрос семьи и продолжения рода непременно окажется поднят моими родителями. Если они ещё живы и если не отправились в Фирнадан, в качестве подкрепления.

М-да, не та тема, которую стоило поднимать.

— Я тоже не хочу возвращаться домой, — признался я. — Даже если бы представилась возможность.

— Не хочешь знать, сколько родичей осталось в живых? — понятливо спросила Килара.

— Чертовски верно, — вздохнул я, на миг закрыв глаза. Отец, брат, сестра… надеюсь, вы сумели выкарабкаться. Шансы у вас были, амулеты защиты от магии тоже. Я же… сделал всё, что было в моих силах.

— Может по дороге заглянем перекусить? — спутница невинно на меня посмотрела. — Я знаю пару мест, где точно должно быть открыто.

— В казарме… — меня прервали.

— Будет херня, — поморщилась Килара. — Сам знаешь. Судя по виду города, если солдат не кормит кто-то из знати, чисто за свой счёт, то максимум, на что можно рассчитывать, это пустая каша или суп из лука. Одного лука! А ещё, скорее всего, в казармах не будет воды для омовения.

— Воду могу и я создать, — пожал плечами. — Ты решила принять ванну?

— Ты думал, я люблю ходить грязной и потной после долгого перехода? — язвительно уточнила женщина. — Разумеется мне хотелось бы принять ванну! А в казармах с этим не слишком удобно, даже если ты создашь воды. Тут же набежит очередь, не дав даже жопу толком прополоскать.

— Ежели деньги карман жгут, то ненадолго куда-то заглянуть я не против, — прикинул я, — заодно узнаю, где можно продать артефакты и прикупить нужные вещи, не болтаясь по городу впустую.

— А, ты упоминал, — кивнула Килара. — Инструменты для рисования рун.

— И их в том числе, — почесал я затылок, ощутив засаленные волосы. Хм, ванна и мне бы не помешала. «Полосы» спешили, так что остановки были очень короткими — чисто накормить и напоить лошадей. Даже спать приноровились на ходу… — Тогда веди, — оглянувшись по сторонам, я плотнее укутался в плащ — не дань новой местной традиции, а больше озноб и покрапывающий дождь, — а то тут как-то тихо…

— Мы на окраине Сауды, — пояснила женщина, — в переулке, который проходит через некрополь.

— Как мило, — заметил я, а потом кивнул на угрюмые дома, — но это же трущобы?

— Они… для мёртвых, — покосилась на меня Килара. — Не знал? В Сауде бедняк остаётся бедняком даже после смерти.

— Надеюсь прогулка по мёртвой улице не станет для нас дурным предзнаменованием, — слабо улыбнулся я.

— Потому я сюда и завернула, — пробормотала женщина. — Там, дальше, возле некрополя, стояли таверны для плакальщиков. Надеюсь, хотя бы одна ещё работает.

Вскоре мы и правда добрались до… пусть будет трактира, хотя мне казалось, что даже в закоулках кашмирского Ростоса или Агвана — «столицы» пустынников, не имелось столь злачных, нищих и убитых заведений.

Таверна «Капля» выглядела так, будто знавала и лучшие дни, но я в этом сильно сомневался. Пол в главном зале просел настолько, что накренившиеся внутрь стены пришлось подпирать деревянными балками. Гниющие объедки и дохлые крысы с неумолимым терпением сползали к центру, где образовалась зловонная куча — будто приношение какому-то непотребному божеству. Столы и стулья на искусно подпиленных ножках стояли вокруг ямы, и лишь один из них был занят посетителями, которые ещё не упились до беспамятства. Второй зал, ничуть не более пристойный, позволял более почтенной публике посидеть в относительном покое, и именно здесь остановилась Килара, усевшись за перекус, пока в заросшем саду, под деревянным навесом, готовили лохань с водой. Я же, однако, в поисках сведений, вернулся в главный зал и уселся напротив единственного бодрствующего посетителя.

— Всё дело в еде, да? — проговорил седеющий мужчина, как только я занял своё место.

— Лучшая в городе, — хмыкнул я.

— Ага, совет тараканов за это проголосовал, — буркнул он.

Я смотрел, как загорелый человек непонятного возраста поднёс кружку к губам, а после — как заходил огромный кадык.

— А тебе, похоже, нужно выпить ещё, — кивнул я ему.

— Это точно, — благосклонно согласился он.

Чуть повернувшись на стуле, я перехватил мутный взгляд старухи, которая прислонилась к балке рядом с бочонком эля, и поднял два пальца. Та вздохнула, отлепилась от опоры, поправила заткнутый за пояс фартука острый нож, вида «крысорез», и отправилась на поиски двух кружек.

— Попробуешь её облапать, малец — руку сломает, — предупредил меня незнакомец.

Я откинулся на спинку стула и принялся более детально рассматривать своего будущего информатора. Лет ему было то ли тридцать, то ли шестьдесят — всё зависит от того, как он их провёл. Под обильно побитой сединой бородой проглядывала задубевшая кожа. Тёмные глаза постоянно бегали и до сих пор так ни разу и не остановились на мне. Мужчина был одет в мешковатые, изношенные лохмотья.

— Придётся спросить, — проговорил я, — кто ты таков и откуда?

Мой собеседник чуть выпрямился.

— Думаешь, я вот так и расскажу — каждому-всякому? — по-птичьи наклонил он голову.

Я молчаливо ждал.

— Ну да, — вздохнул мужчина. — Не каждому. Некоторые грубияны не хотят меня слушать.

Упившийся до беспамятства посетитель за соседним столом наконец свалился со стула, его голова с мерзким хрустом ударилась о каменный пол. Я, седой мужик и старуха, которая только что вернулась с двумя оловянными кружками, принялись наблюдать, как пьяница сползает по жидкой грязи и блевотине к центральной куче отбросов. Тут же выяснилось, что одна из крыс только притворялась мёртвой, она живо вскарабкалась на тело пьяницы и зашевелила усами.