Никита спросил у деда:

– Что за праздник у вас сегодня дедушка Сергей? Горячительный напиток присутствует, значит, важный день у вас сегодня?

На что дед Сергей ответил кивком головы и сообщил с ноткой грусти в голосе:

– День «варенья» у меня сегодня, как мои внучата говорят.

Агыз, потирая ладони рук, произнёс:

– Ну, это событие важное. Поздравляем вас дедушка, уважаемый.

Виктор тоже добродушно добавил:

– Сто лет вам жизни желаем прожить дедушка.

Никита поинтересовался:

– Если не секрет, сколько вам лет сегодня стукнуло?

Дед Сергей отмахнувшись рукой, ответил смеясь:

– Сам уже не помню. Завтра поутру поеду в город, в паспорт загляну и увижу, насколько я стал взрослым.

Строители рассмеялись, пожелали ему ещё прожить столько, сколько он не помнит. Дед Сергей бодро откинул назад головой пряди волос со своего лба, воображая из себя красавца перед ребятами и не навязчиво, подлил водку в рюмки.

Поесть мужикам было в радость, да и от рюмочки они не отказывались, тем более повод был хороший.

Никита довольный произнёс:

– Работу мы закончили и можем себе позволить по такому важному случаю немного потягаться с «Зелёным Змием».

Дед Сергей, взбодрившись, весело предложил:

– Ну, чего тянуть кота за хвост, водка стынет бригадир.

Деду Сергею было приятно, что он не один на даче, ведь одиночество в его года дело страшное, вот он и рад был радёшенек, что с ним общаются, и видно было, что он этим дорожил. Дед Сергей уселся рядышком в старое плетёное кресло, накрылся пледом, прикурил папиросу и с удовольствием, выпуская сизый дым изо рта тонкой струйкой, любовался на строителей, получая массу приятных впечатлений от мысли, что доставил людям хорошее настроение.

***

Когда ужин был закончен, посуду мужики вымыли сами, не смотря на уговоры деда. Разомлевшие от холодной водки и добротной закуски строители, развалившись на брёвнах, курили сигареты, наслаждаясь тёплым вечером.

Бригадир разбавил затянувшуюся паузу:

– Жара сегодня, парит прямо. Вроде вечер, а духота, как в бане.

Дед Сергей вежливо предложил рабочим:

– Вы, если наелись, напились, то смотрите, хотите спать укладывайтесь в доме или где пожелаете.

Виктор, вытянув ноги, сладостно проговорил:

– Не хочется спать, так морит немного. Хмель пошёл, но спать не охота.

Никита вежливо поинтересовался у деда Сергея:

– Дедушка, вот вам уже лет не мало, жизнь вы прожили, наверное, интересную, наверняка повидали многое?

Дед Сергей, как бы и ожидал этот вопрос, но сделал вид равнодушного лица, что у него получилось неважно, и ответил:

– Да, что у меня за жизнь, у вас у молодёжи она интереснее.

На улице было тепло, хмель дурманил легонько голову рабочим и душа, просила разговора. Никита спросил, раскручивая деда Сергея на откровенность, видя, что деду Сергею самому хочется поговорить:

– И чем же наша жизнь интереснее будет вашей?

Дед Сергей многозначительно кивнул головой и ответил:

– Сейчас вон и компьютеры, и телефоны в карманах вы носите, а у нас, что за жизнь была, морока одна, только строительство будущей жизни для государства.

Никита подзадоривал деда Сергея:

– Это, конечно, спора нет, но вы, же наверняка немало интересного повидали в своё время?

Агыз, слегка захмелев, не мог удержаться, чтобы не вставить своё слово:

– А за границей бывали дедушка?

Дед Сергей уже почувствовал радость от беседы и дозировано давал ответы, растягивал удовольствие от общения и, предвкушая долгий разговор, ответил по-стариковски многозначительно:

– Приходилось, два раза бывал за кордоном. Один раз в Африке был в 1979 году, в Аддис-Абебе, другим разом справлял новый год в Афганистане, в 1985 году.

Никита переглянулся с рабочими и спросил с удивлением:

– Что-то даты отдыха у вас дедушка значимые, видно скучать вам не приходилось?

Дед Сергей делано отмахнулся и, как бы заботясь о них, ответил:

– Вы и так устали, а я вам байки травить начну, вы и заснёте прямо здесь на досках.

– Ну, почему заснём? Я люблю истории послушать. Бывают, такие рассказы душещипательные, что диву даёшься, – продолжал неугомонно Никита, пыхтя сигаретой.

– Дедушка Сергей, расскажите чего-нибудь, мы с удовольствием послушаем. Я вот сейчас ещё чаю поставлю вскипятить и мы, послушаем вас, – заплетающимся языком произнёс узбек, на что рабочие рассмеялись.

Виктор продолжил подначивать деда:

– Торопиться нам некуда.

Дед оживился, пошёл в старый дом, принёс оттуда на подносе бутылку коньяка с рюмками и плитку шоколада. Поставив на чурбачок перед мужиками угощение, он, хитро улыбаясь, уселся в своё кресло. Строители тоже, улыбались, и Виктор поблагодарил деда Сергея:

– Ну, спасибо дедушка, а то чая много не выпьешь.

Рабочие ещё раз поздравили деда Сергея и, смакуя коньяк, потягивали сигареты в ожидании чего-нибудь такого интересного, что им может быть расскажет старый дед вместо телевизионных новостей.

Дед Сергей выбрал, как в театре паузу, посмотрел на небо и проговорил загадочно:

– В жизни много чего интересного было и если желаете послушать, то расскажу я вам лучше одну историю, о которой уже память быльём поросла и помню её, наверное, только я, больше некому.

Солнце село за крышами домов и только отсветом заявляло о себе над дачными угодьями. Дед Сергей вздохнул и начал свой рассказ, выразительно, эмоционально, с расстановкой слов. Слова его лились ручейком совсем не по книжному и были просты и понятливы, как рассказывают друг другу истории старые друзья.

Каждое слово седого старика было пропитано горькой откровенностью и захмелевшим рабочим казалось, всё, что дед Сергей рассказывал, было чистой правдой.

– Хотите, верьте, хотите, нет. За что, как говорится, купил, за то и продаю. Расскажу я вам о том, как причудливо тасуется колода людских судеб, – начал дед Сергей. – Ленин, дал простому народу возможность жить по новому, в равенстве и братстве, установить правление класса рабочих и крестьян. После выбора большинством людей принять решение, как жить дальше, было выброшено желание того самого народа в октябре 1917 года на Дворцовой площади лозунгом «… кто был ничем, тот станет всем». Ветер трепал ленты бескозырок матросов на палубе крейсера «Аврора», Красные банты на груди кителей горели алой кляксой крови. Жерло палубного орудия крейсера изрыгнуло пламя ненависти народа и стальным желанием порвало на куски двуглавого орла Самодержавия. И пошла по стране на вороном коне с шашкой наголо Гражданская война, безжалостно рвала на части судьбы человеческие, разбрасывала их осколками памяти кровавого прошлого, косила за грехи людские своим безжалостным Клинком смерти.

И колокол на куполе, что в Храме,

Отмерил медью звона время на Земле

С молитвой на губах нести свой Крест.

Творенья грешников бездумных

Осколками разбросаны в миру

Кровоточащей раной сердца людские жгут Лозой железа.

Проститься с жизнью для своей земли на благо

Удел не слабых

Ушедших души парили в поднебесье.

Узлом былин плелась оборванная нить

И память шёпотом живым напоминала:

–Любить, значит прощать

Прощать, значит уметь Любить

1920 год. Лето.

В городе Чите, в новом, красивом здании находилась Женская Гимназия. Открыта она была хорошими людьми на благо и просуществовала всего восемь лет, соответствуя своему прямому назначению до 1920 года.

Пока гимназия существовала по своему, прямому назначению училась в ней девушка по имени Ульяна, по национальности бурятка, по возрасту восемнадцати лет. Отец ее Мэргэн из сословия Хасагутов, Сартульских Урянхайцев служил в чине штабс-капитана в одном из подразделений у адмирала Колчака. Штаб-с-капитан был середняком, имел наделы земли. За дочь свою беспокоился красавицу, любил очень.