Вик наконец сжалился надо мной, видя, как в аварийном режиме мечутся у меня в голове шарики с роликами, и дал наводку:
– Я видел тебя в ресторане Хэма.
Я сначала вытаращилась на него, а потом рассмеялась. Если он проверял, как я держу удар, то есть реагирую на неожиданную информацию, то я проиграла по всем статьям. Мне кажется, за всю жизнь мое лицо не принимало столько раз глупое выражение, сколько за эти 20 минут, что я находилась в кабинете у Вика – то глаза таращила, то рот раскрывала от изумления, а то и все вместе. Оно с него и не сходило, наверное, вообще.
А дело было так. Наша компания в тот день разделилась: две наши подружки поехали на экскурсию по Гаване, а мы с Ленкой пешком гуляли по старому городу и, когда проголодались, решили заглянуть в одно из тех злачных мест, что любил посещать Хемингуэй. Карта помогла к ним выйти.
В баре народу было полно, да еще на улице очередь стояла. Мы даже не стали пристраиваться, тем более что там из еды не такой и большой выбор – сюда народ стремился в основном выпить рядом со скульптурой пьющего у стойки Хэма. А вот в ресторане повезло больше – столик нашелся.
На вывеске заведения – тарелка с крабом. То, что надо! Меню на английском и испанском. Поняли, что не знаем, как «краб» ни на одном из этих языков. Подходит официант, показываю ему на фирменную тарелку с нарисованным крабом. Отвечает: но, мадам, тарелку вам отдать не можем – казенное имущество. Говорю: мне главное блюдо ресторана. Он опять талдычит про тарелку: и продать тоже не можем. Видя наше затруднение, подошли помочь моряки (do your speak English?), потом канадские туристы (parlez-vous francais?). Не можем разобраться. Хотя что тут непонятного? Фирменное блюдо неси и все! Я потом только поняла, что из-за общей сумятицы не сообразила у моряков и канадцев спросить не про краба, тыча в тарелку, а про фирменное блюдо кабака – уж тогда бы они точно сообразили. Хотя до официантов не дошло.
Вокруг нас собрались все официанты и администратор. Подруга говорит: давай что-то другое закажем. А я не сдаюсь. «Что тут Хэм ел?» – спрашиваю у них. «Он в основном пил». – «Несите и нам дайкири». Про это поняли сразу, а вот про краба – никак. Предлагаю подруге: давай я пройдусь по ресторану, погляжу на столы и, если кто-то заказал крабов, то официанту покажу, что нам надо. Подруга запричитала: «Я тебя умоляю! Если они подумали, что ты тарелку хочешь забрать, то тут решат, что ты объедки просишь у посетителей («же не манж па сис жур»), и в полицию сдадут!» Я решила использовать последний шанс: хлебнула слабенького дайкири, в отчаянии встала и выдала на глазах у всего честного народа – нет, не цыганочку с выходом, а попятилась боком, как краб. Видимо, здорово на кураже получилось. Потому что мне все громко зааплодировали и посвистели как поп-звезде: вот теперь понятно, мол, так бы сразу и сказала. От заведения мне подарили цветы за концертный номер. И принесли наконец вожделенного краба. Точь-в-точь как на фирменной тарелке и вывеске. Его, порубленного, запекли прямо в панцире с соусом типа бешамель, очень вкусно. А рядом с панцирем положили отварную клешню, чтобы оценить чистый вкус.
– А ты там был? – задала я Вику глупый вопрос.
– Ага, – подтвердил он с улыбкой. – Раньше вас пришел. Я там жил неподалеку и часто обедать туда ходил.
– Так ты сразу понял, что мы краба хотим? А чего ж не помог?
– Все ждал, чем дело закончится. Забавно было наблюдать. А ты классно выступила, красиво. Я, кстати, тоже аплодировал.
Я хотела выкрикнуть: «Идиот!», но вовремя вспомнила, что он вообще-то мой работодатель. И вместо этого спросила:
– Так у вас тут и плясать потребуется?
Вик посуровел:
– Да все потребуется, но главное – небанальность мышления. И умение выйти из любой ситуации, уболтать клиента. Ну, тебе все расскажут. Оля, секретарь, устроит тебе презентацию.
Оля посмотрела на меня с любопытством, когда Вик подвел меня к ней и велел показать рабочее место и прочее. Пока она водила меня по небольшому офису, так и глядела с хитринкой и вопросом в глазах – уж очень ей было любопытно, почему меня шеф на работу взял вот так.
На следующий день в туалете я случайно услышала, как она шепнула Рите, дизайнеру: «Наверное, это его баба». Но, похоже, слух, пущенный Олей, долго не продержался.
Освоилась я быстро в силу открытого характера, за что-то меня хвалили, за что-то нет – обычная текучка. Мне среди рекламщиков очень нравилось.
Вика я видела часто, работал он много, но при виде него я – хоть убей! – не могла сдержать улыбку, сразу вспоминая своего краба, как зомбированная: Вик – краб. Если б не шеф, я бы про этого краба и не вспомнила – мало ли смешных приключений бывает. А тут сразу лыблюсь, думая, что Вик был анонимным зрителем, и ничего не могла с собой поделать. Чтобы не выглядеть в его глазах совершеннейшей идиоткой, стала его избегать, пока он в дурку меня не сдал за мои улыбки.
Однажды Таня, подвозившая меня обычно до метро – у меня одной в агентстве не было машины, уехала раньше на встречу с клиентом. И я потопала пешком – прогуляться тоже хорошо! Не успела пройти и сотни метров, как около меня остановился черный «бумер», открылась дверца и Вик сказал: «Запрыгивай!» Я не то что начала лыбиться, а просто расхохоталась. Он посуровел и прикрикнул: «Садись, говорю!»
Я села, продолжая нервно подхихикивать.
– Я тебе смешон?
– Ну что ты! Я просто смешливая по натуре. Как Дапкунайте.
– Я тебе противен?
– Да с чего ж ты взял?!
– Ты меня избегаешь, стараешься на глаза не попадаться. В чем дело?
– Вик, прости, обидеть я тебя не хотела никак. Ты не думай, что…
– А что я должен думать, если ты или ржешь мне в лицо, или сворачиваешь с тропы при виде меня. У меня уже комплекс неполноценности начал развиваться.
Я охнула, но опять рассмеялась.
– Вот видишь, я у тебя смех вызываю, что бы ни сказал…
Я начала оправдываться, что все из-за того злосчастного краба. Как представлю, что шеф в кабаке сидел, пока я театр мимики и жеста демонстрировала, так смешно становится. Вроде подобрел после моего признания и позвал в знак разрешения проблемы куда-нибудь поужинать. Заехали в уютное кафе с домашней обстановкой, хотя цены там были совсем не домашние.
– Что возьмем? – спросил Вик. – Тут хорошо морепродукты готовят.
– Ой, умоляю! Не начинай, а? А то опять смех нападет. – И мы с ним оба расхохотались.
А закончили вечер предсказуемо – в его постели, к этому все и шло, конечно. Вик признался, что еще на Кубе, видя мои выкрутасы, мечтал об этом. Как, похоже, и все мужики в ресторане, добавил он. Но я исчезла, и он забыл обо мне. Пока не увидел мое резюме. И тогда решил, что уж теперь-то не упустит, а возьмет меня на работу в любом качестве.
– То есть ты врал про креативность мою?
– Ну… Не врал так уж, но твой краб к нашей работе, как ты уж поняла, имеет весьма отдаленное отношение.
– И ты меня уволишь теперь? – игриво спросила я. – Раз краб мой не имеет отношения к работе, а свое любопытство ты удовлетворил.
– За что ж увольнять? Работаешь ты хорошо, так что напротив, я тебе дам дополнительную нагрузку. Домашнюю.
И добавил:
– Давай вместе жить, а? Завтра вещи твои перевезем ко мне.
Я лежала на его груди и потому почувствовала, как он напрягся в ожидании моего ответа. Дурачок! Разве я не видела, как он на меня смотрит? И из-за этого тоже стала его избегать, чтобы не путать работу с личной жизнью. Недаром классики говорили: минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь. Моя подружка, например, с работы вынуждена была уйти из-за служебного романа: начальник к ней охладел и стал притеснять. А я ведь только три месяца работаю. Три месяца! Я подняла голову:
– Так я прошла испытательный срок?
– Еще нет. – Он еще крепче меня обнял, уткнулся в шею и прошептал: – А теперь покажи мне, что ты еще умеешь, кроме краба.
Я томно потянулась. До чего же жизнь хороша! И очень креативна. И захихикала.
