Самое главное, что другой вместо меня пошел бы по дорогостоящему и длительному пути организации собственных наблюдений и, потратив 10 лет и кучу денег, получил бы то же самое, что нашел я примерно в трех лабораториях примерно за три дня. Месяц же мне потребовался, чтобы выписать из этих тысяч листочков в специально составленные статистические таблицы нужные мне данные.

И таких случаев по институтам Земли, я думаю, многие миллионы. И они усугубляются тем, что ученые вообще привыкли скрывать от конкурентов материалы своих первичных исследований и наблюдений до той поры, пока они из этих наблюдений не напишут какую–нибудь формулу, используя десятую часть полученных данных. И даже после этого первичные данные никому не бывают доступны.

Таким образом, мы столкнулись с трудностями коммуникации отдельных голов и с тем, что одна голова конечна в смысле наполнения ее не мертвыми, а движущимися знаниями, из каковых только и получается новое знание.

Вообще говоря, и мертвые знания нужны, чтобы не заглядывать поминутно в Интернет или в энциклопедии, нужно бы доставать эти знания из своей собственной головы как монеты из кошелька, перебрав их пальцами по достоинству. Но это только благое пожелание, физически не выполнимое. Из памяти все время извлекаются «монеты» не того достоинства. Вы же сами знаете, что при поиске нужных сведений в своей собственной голове вам все время попадаются какие–то случайные сведения, совсем вам сейчас ненужные, а единственно нужное вот сейчас куда–то завалилось в уголок кошелька.

А когда нет даже единственного, нужного сведения в дополнение к десятку уже найденных и держащихся неустойчиво на переднем плане сознания, интеллект не работает. Точно так же как не работает машина, когда в ней не хватает одного болтика из тысячи. Ибо новое знание это есть движение машины, а не стоянка ее на подиуме в магазине. Мало того, сверхнапряжением воспоминания вы достали завалявшийся в уголке кошелька алтын, вот он, красавчик. И попытались встроить его в 97 копеек тех сведений, которые до этого неустойчиво держались наготове в сознании, чтоб получился полный рубль: вот теперь–то проблема будет решена!

И, о ужас! Усилие поиска алтына было настолько велико, что пришлось занять энергию у уже имевшихся наготове 97 копеек, и часть из них, обесточенные, раскатились вновь по своим старым местам копилки. И вместо 97 копеек осталось наготове 50. Именно так «ум заходит за разум» по очень наглядной русской поговорке.

Теперь вы должны понять, что это относится не только, например, к Эйнштейну, когда он разом держит в голове всю свою теорию относительности. В полном комплекте, как целый рубль. Любой, кто берет нас себя смелость утверждать, что он интеллектуал, то есть каждую секунду живет по разуму, а не по инстинкту, должен согласиться, что когда он бежит опаздывая на трамвай, он тоже – думает. Тогда почему он попадает ногой в ямку и ломает ногу? У него что, глаз нет? И почему Эйнштейн, держа в голове всю теорию относительности и идя к товарищу по теории, автоматически приходит к себе домой и спрашивает, не узнавая своей двери: «Такой–то дома? Можно войти? Тут мне надо посоветоваться». У Эйнштейна мы это называем «рассеянностью ученого», «странностью ученых», «витает в облаках» и так далее, а к сломавшему ногу у нас снисхождения нет. «Смотреть под ноги надо!», – самый мягкий приговор. Между тем, «странность» Эйнштейна менее извинительна, так как он свою теорию держит в голове для собственного удовольствия, тогда как сломавший ногу бежал и думал: «Опоздаю на работу, меня уволят, деток нечем будет кормить». И последствия разные. У Эйнштейна жена пощупала голову и сказала: «Ляг, поспи, что–то у тебя голова горячая». А сломавший ногу не только на лечение ноги потратится, его действительно уволят с работы, так как долго болел, а заменить его, видите ли, было некем. Ну, и детки опять же…

Из этого вы должны несомненно понять, что жить каждую секунду по интеллекту невозможно, а ведь я таких примеров могу привести на каждую секунду вашей жизни по несколько штук. Сознание ваше все время, по крайней мере, раздваивается, если не возводить в разные степени эту цифру в отдельные секунды жизни.

Когда вы внезапно «пугаетесь» наезжающего на вас автомобиля, вы что раньше делаете: пугаетесь все–таки или отпрыгиваете в сторону? Вы стопроцентно сперва отпрыгиваете, а потом уже, в безопасном месте, пугаетесь!

Объем инстинкта

Приведу простой пример. Очень близкие мне люди – родня, а я кровная родня только одному из них. Так вот, они никогда не перестают удивляться: почему нет на полочке чистых чашек и стаканов? А я не устаю им напоминать, что при их общей любви сделать в течение часа по несколько глотков жидкости, причем непременно вновь и вновь из чистого стакана, нам надо иметь на троих либо сто стаканов, либо мыть каждый раз за собой стакан. Но одновременно эти близкие мне люди очень не любят мыть посуду, не чаще раза в сутки. Но и сто стаканов не покупают. Притом наша посудомоечная машина не вмещает сто стаканов, так что и тут – тупик. Поэтому на кухне то и дело слышится: «Куда подевались чистые стаканы? ведь недавно только машину выключила». Как будто она не знает, что из машины она вытащила 12 стаканов и чашек на троих, а отхлебнули они с сыном по два глотка каждый уже по шесть раз, вновь и вновь из чистых стаканов. И еще не вечер. До включения машины примерно полдня остается.

Тут надо бы для чистоты научного наблюдения сделать необходимое дополнение, чтобы вы не думали, что мои близкие родственники дураки. Они отнюдь неглупы и делают мне иногда такие замечания, каковые мне не приходят в голову даже при самом сильном напряжении мысли. Например, однажды днем я обшил прихожую панелями, а вечером перестал включаться свет: жесточайше короткое замыкание в сети, я это понял сразу. А поняв, тут же по всем правилам науки стал проверять сеть, по–комнатно, по–розеточно, по–выключательно, пытаясь хотя бы локализовать проблему. Продолжалось это довольно долго. Потом жена подошла ко мне явно измученному и сказала примерно с тем же выражением, что и «куда девались чистые стаканы»: «Ты утром прибивал панели, может быть, пробил кабель, спрятанный в стене?» В голове у меня сверкнула молния, и я тут же вспомнил даже дюбель, который у меня легче других вошел в стену. Расковыряв отверткой именно его из нескольких десятков подобных, я увидел, что он прошел как раз между двух «жил» провода, закоротив их намертво.