Глава 16

Прошлое

РОЖДЕСТВЕНСКИЕ КАНИКУЛЫ. ДРЮ. Очень сложно сосредоточиться на учебе, но я должна. Я почти закончила с экзаменами, и мне нужно продержаться. Я рассчитываю на 4.0 в этом семестре, так что моя голова должна работать. Дрю действует как мой тренер, отправляя мне ободряющие сообщения каждые несколько часов. Лучше бы он вместо этого присылал мне голые фото. Не совсем. Я бы никогда ничего не закончила, если бы он это сделал.

Мой последний экзамен состоится в эту пятницу днем, а затем я отправляюсь в Инди, чтобы остаться с ним на шесть дней, пока мы не улетим домой. Мы летим одним рейсом, и это будет здорово. Он может остаться в Чарльстоне только на три дня, а я пробуду там неделю. Я вернусь в Инди и проведу с ним еще неделю, прежде чем мне придется вернуться в Пердью. Это будет самое длительное время, которое мы когда-либо проводили друг с другом, и хотя волнение убивает меня, оно также заставляет меня грызть ногти. Это может быть одна из вещей, сделай это или сломай. Все наши совместные выходные всегда были похожи на каникулы, но это будет больше похоже на реальность.

Отбросив эти мысли, я снова сосредоточился на своем учете. Этот экзамен скорее всего будет той еще занозой в заднице, поэтому я наливаю еще одну чашку кофе и берусь за книги. Дженна в библиотеке, так что в понедельник в квартире тихо, как в церкви. Я останавливаюсь до двух часов ночи, когда слышу, как поворачивается замок.

— Ты все еще не спишь?

— Ага, — говорю я, потягиваясь и протирая глаза. — Я как раз собираюсь ложиться.

— Я должна бы сделать то же самое, мои веки начали закрываться. Моя 5-часовая энергия давно иссякла, — утверждает Дженна. — Я разбита. Слава богу, мой экзамен не раньше половины одиннадцатого.

— Ага. Мой не раньше полудня. Это даст мне пару часов на повторение. А потом Финансы в пятницу и вуаля! Не могу дождаться, когда закончу.

— Тебе не терпится лечь в постель Дрю.

— Ну, что есть, то есть. Но я так устала учиться. Я хочу перерыва.

— В этом есть доля правды, — говорит она.

— Ты едешь домой, да?

— Ах, да. Не хотелось так долго оставаться без машины. Я остаюсь на все три недели, в отличие от кого-то, кого я знаю, — она прочищает горло.

— Я хотела поговорить с тобой об этом. Я немного напугана, если хочешь знать. Это будет первый раз, когда мы вместе вот так.

— Вам будет хорошо. Дрю это Дрю, понимаешь? Он легкий. Он не примадонна. И ты тоже не примадонна. Вы двое созданы друг для друга.

— Боже, Дженна, я на это надеюсь.

— Я никогда раньше не видела тебя такой, Кейт. Как давно мы знаем друг друга? С детского сада? Поверь мне. Я знаю. Но просто помни. Мне все равно, что у тебя есть сестра, я буду твоей подружкой невесты на твоей свадьбе.

Я беру подушку с дивана и бросаю в нее.

— Ты псих.

— Нет. Я засыпаю на ходу, поэтому я пойду спать. Спокойной ночи.

— Спокойной.

***

Меня не удивляет, что Дрю ждет на крыльце своей квартиры, пока я подъезжаю и паркуюсь. Его улыбка от уха до уха только усиливает мое волнение от того, что я здесь. На нем мои любимые выцветшие джинсы и рубашка к одной из его пижам. Должно быть, он вернулся домой совсем недавно.

— Привет, — кричу я, вылезая из машины.

— И тебе привет. Еще один семестр позади, а?

— Спасибо, Иисус.

— Я поддерживаю это, потому что ты здесь, и я, наконец, могу уделить немного времени Кейт. — Я уже на крыльце, и он, не теряя времени, тянется ко мне. — Я чертовски скучал по тебе, сладкая моя.

— Сладкая моя?

— Слаще меда, и это точно. А теперь заткнись и поцелуй меня.

Он стопроцентный южанин. Когда я обнимаю его, он берет и поднимает меня с земли. Мне нравится, когда он это делает, поэтому я хихикаю, но он вдыхает это ртом. Он идет назад через свою дверь и ведет меня прямо на свою кухню. Его руки обхватывают мои бедра, и я обнаруживаю, что сижу на столешнице. Затем я замечаю, что рядом со мной охлаждается в ведерке со льдом, и приглушенно вскрикиваю в его губы, которые все еще покусывают мои. Он тянется и открывает холодильник, наши губы все еще сцеплены, и берет миску с рубиново-красной клубникой.

— Мммм, — бормочу я.

— Пока нет.

Когда он ставит банку со взбитыми сливками на столешницу, я понимаю, что сегодня вечером нам предстоит серьезно повеселиться. Он расстегивает мою кофту, и я пожимаю плечами. Далее идет мой бюстгальтер. Я сижу на его столешнице, голая по пояс, а он открывает пробку шампанского и наливает.

Затем он протягивает мне стакан с горящим взглядом и говорит:

— Поздравляю с еще одним падением.

Мы чокаемся и выпиваем. Он берет свой бокал и выливает немного на мою грудь, останавливаясь, чтобы слизать его, пока он оставляет след от моей шеи к пупку. Я вздрагиваю, когда по всему телу бегут мурашки. Кончики моих сосков практически кричат, чтобы их лизали или сосали, но он не делает ни того, ни другого. Вместо этого он берет банку взбитых сливок и покрывает ими их. Он холодный и вызывает у меня озноб. Но когда он сосет и слизывает ее, я хнычу от нужды.

Когда взбитые сливки заканчиваются, он отступает и предлагает мне клубнику к моему шампанскому. Затем он наклоняет мою голову назад и кормит одной из сочных ягод, покрытых сладкими белыми сливками. Я закрываю глаза, пока жую, потому что это так вкусно.

— Они дополняют друг друга, кстати.

Я не уверена, имеет ли он ввиду свой рот, взбитые сливки и мои соски или шампанское и клубнику.

Моя рука дрожит, когда я поднимаю бокал, чтобы сделать глоток шампанского.

— Конечно.

Его голубые глаза сверкают, и я могу сказать, что он знает, что его дразнят. Поэтому я решаю продолжать.

— Это наш ужин? — Спрашиваю я.

— Это?

Он проводит рукой над клубникой и шампанским.

— Ага.

— О, нет. Это просто наша закуска. Продолжение уже там. — И указывает на свою спальню. Как здорово. Я скрещиваю ноги. Он видит это, распутывает их и перемещается между ними. — В чем дело, Кейт? Тебя что-то беспокоит?

Голос у него глубокий и хриплый.

— Эм, нет. Совсем нет, — хриплю я.

Его костяшки касаются шва моих джинсов, и я извиваюсь.

— Это то, чего ты хочешь, Кейт?

— Да. — На этот раз мой голос грубый от настойчивости.

— Но я думал, ты проголодалась.

Мои пальцы вцепляются в воротник его пижамы, и я притягиваю его ближе к себе.

— Я. Изголодалась. По тебе.

— Хм. Ну, я тоже голодал по тебе. Какое совпадение. Но сначала у меня есть сюрприз.

Сюрприз? Какой сюрприз? Я хочу секса, а не сюрприза. Луиза умирает здесь, не говоря уже о том, что состояние моих трусиков дошло до того, что их скоро придется выжимать. Он стаскивает меня со столешницы, и я практически трахаю.

— Э-э, Кейт, ты что-то хочешь от меня?

— Ты ведь шутишь, правда?

Он предлагает мне только один из своих громких, глубоких, сексуальных смешков, что только усиливает мое сексуальное разочарование. Луиза вздрагивает.

— Дай мне руку.

О, нет. Пожалуйста, Господи, не говори мне, что он хочет ручную работу! В некоторых случаях я полностью за это, но сейчас я просто хочу хорошего, старомодного траха!

— Кейт?

Я кладу свою руку в его руку, и он провожает меня в свою комнату, где, к моему крайнему удивлению, я обнаруживаю, что горит по меньшей мере дюжина свечей. На тумбочке стоит ваза с невероятной цветочной композицией из роз, лилий, калл, белых гвоздик, орхидей и тюльпанов. На его кровати также есть два подноса с накрытой посудой.

— Я позволил себе приготовить ужин, пока ты ехала. Но есть условие.

— Условие?

— Мы едим голыми.

— Голыми?

— Голыми, без одежды.

— Ой. Мой. Бог.

Левый уголок его рта изгибается, когда он расстегивает мои джинсы. Расстегивается молния, и когда он срывает их с моих бедер и засовывает пальцы в резинку стрингов, он ухмыляется.

— Это будет весело.

— Э-э, да, — я сглатываю, глядя, как он раздевается. Я никогда не устану смотреть, как его мускулы напрягаются, когда он двигается. Для меня это проклятый фильм.