Когда он говорит, его голос такой же глубокий, как дерьмо, в котором я стою. Между нами слишком много всего было. Тем не менее, на секунду сексуальный блеск в его глазах зачаровывает все мои сдержанные мысли о прошлом.

— Привет. Я… ах… никак не ожидал увидеть тебя здесь. — Это преуменьшение века. — На улицах Вашингтона много мест, а я играю в спасателя.

Его южный акцент скользит по языку, как теплый мед.

Подталкиваемый прохожими, он не отпускает меня. Вместо этого он молча уводит меня из пешеходного потока к стене здания рядом с банкоматом.

Хотя мы оба с ног до головы одеты в зимнюю одежду, мы достаточно близко, чтобы я чувствовала, что от него исходит тепло. Мысли о прошлом мелькают в моем мозгу, как странная поговорка о том, что кто-то прошелся по моей могиле, и я вздрагиваю.

Его рука в перчатке гладит мою руку, как будто автоматически.

— Ты сейчас живешь здесь?

Я глупо киваю, потому что он был последним человеком, которого я когда-либо ожидала увидеть снова, тем более что я убегала именно от него.

— Да. А ты? — Спрашиваю я, с искренним любопытством, в гостях он или нет.

Морозное облако пара вырывается из его рта, когда он вздыхает и проводит рукой в перчатке по волосам, которые, несмотря на сезон, кажутся выгоревшими на солнце.

— Я не уверен.

Мои брови лезут вверх, когда я бросаю на него многозначительный взгляд, прежде чем ответить легким смешком.

— Это странно. Либо да, либо нет. — Мой шутливый тон не мешает скручиваться морским узлам в моем животе.

Он пожимает плечами.

— Я прощупываю почву. Теперь, когда я окончил учебу…

— Ты закончил? — выпаливаю я, удивленная его признанием.

Он тепло улыбается, но улыбка не затрагивает взгляд. И я чувствую себя глупо, из-за того, что спросила. Конечно, он закончил. Он был близок к окончанию, когда я сбежала.

— Не надо, — шепчет он, подходя ближе.

Даже на многолюдной улице его тихие слова гремят у меня в ушах. То, как он смотрит на меня, как будто читает мою душу. Внезапно я чувствую боль, которую он должно быть видеть на моем лице. Он смотрит мне в глаза немного дольше. Затем он выпрямляется и продолжает так, как будто времени в разлуке не было.

— Я временно работаю с одним из лучших специалистов в области онкологии. Врач, работающий с ним, сейчас в декретном отпуске. Я замещаю ее, но это может привести к постоянной занятости. Это может быть шанс на всю жизнь. Тем не менее, мне нужно выяснить, достаточно ли мне нравится этот район, чтобы переехать навсегда. Ты знаешь, что мое сердце принадлежит Чарльстону. Остальное зависит от судьбы.

Снова это слово. Неужели судьба свела нас? Каковы шансы, что я поскользнусь, и он поймает меня за много миль от нашего родного города?

Есть много причин, по которым мне не следует быть любопытной. Самая большая из них та, что я слиняла из Чарльстона после того, как он показал много причин для того, чтобы остаться.

— Мне пора возвращаться на работу. Я уже опаздываю, — бормочу я, отводя взгляд.

Его рука останавливает мое бегство, предотвращая возможность обойти его. Его серьезные глаза изучают меня прежде, чем он решается сказать.

— Мы можем пообедать или поужинать? Просто поедим. Я знаю, что ты любишь итальянскую кухню. Говорят, недалеко отсюда есть хороший ресторан.

— Не знаю, — признаюсь честно. Мой завороженный взгляд отрывается от него, смотря в землю в поисках выхода из ситуации. Каким бы красивым ни был этот мужчина, так много боли окружает возможность продолжения наших отношений. Я причинила ему боль, когда ушла, и себе тоже.

Пальцем поднимает мой подбородок, заставляя меня смотреть в его великолепные глаза.

— Нам не нужно говорить о прошлом — Чарльстоне, больнице, обо всем остальном. Представим, что мы встретились впервые. Мы можем начать снова.

Мое сердце скачет, как чистокровная верховая лошадь на охоте на кабана.

— Дрю…

Он снова качает головой.

— Нет, давай попробуем по-другому.

Он делает небольшой шаг назад, прежде чем протянуть руку.

— Привет, я Энди.

— Энди? — Я полагаю, что мои брови взлетели до корней волос.

Он наклоняется и шепчет:

— Называя меня иначе, ты вспомнишь о прошлом.

Я прикусываю нижнюю губу, потому что это имя вызывает у меня неприятные эмоции. Они из тех, от которых мое лицо краснеет, а по щекам градом текут крупные слезы. Я убегала от этих эмоций и мужчины передо мной.

Не в силах что-либо еще сделать с протянутой мне рукой, словно в знак перемирия, я беру ее со слабой улыбкой.

— Привет, Энди.

Он держит мою руку очень долго, гораздо дольше, чем любой незнакомец. Когда мы, наконец, разрываем рукопожатие, на его лице появилась кривая улыбка, которую следовало бы назвать сексуальной ухмылкой.

— Приятно познакомиться, Кейт. — Он игриво шевелит бровями. — Можно Ваш номер?

Фраза должна быть банальной, но от того, как он это говорит, у любой женщины намокнут трусики.

Я отвожу взгляд, не желая, чтобы он увидел, насколько я взволнована. Более того, таким образом он дает мне понять, что знает, что я сменила свой номер. Это значит, что он пытался дозвониться до меня, несмотря ни на что. Тот факт, что он не говорит мне об этом дерьме, добавляет значимости его заявлению о новом начале.

Он использует свою руку в черной кожаной перчатке, чтобы коснуться моей щеки и вывести меня из суматохи, творящей у меня в голове. Я вынуждена посмотреть ему в лицо и отвечать за свои действия.

— Я знаю, как работает твоя хорошенькая головка. Мы здесь, в округе Колумбия, вдали от всего. Никто не узнает, — говорит он, прежде чем отпустить меня.

Мысль о том, что наша семья или друзья могут уловить малейший намек на то, что мы собираемся встречаться, приводит меня в замешательство. После всего, я до сих пор не простила себя. Я отбрасываю эту мысль. Через мгновенье, я достаю телефон из кармана. Одному Богу известно, правильно ли я поступаю, но я устала бежать. Позвольте уточнить. Я устала бежать от него.

— Твой?

Его улыбка заставляет таять меня от макушки до кончиков пальцев. Он не отвечает. Подушечки его больших пальцев в перчатке скользят по моим щекам.

— Ты так же прекрасна, как в первый день, когда я увидел тебя.

Он прожигает меня взглядом так, что мое сердце заходится стуком. Как и тогда, я смущена своей реакцией на него. Мысль о его прикосновении заставляет мой центр сжаться от ожидания.

Я смотрю, как шевелятся его губы, когда он повторяет свой номер. Удивительно, как мне удается его расслышать, когда я завороженно думаю обо всем, что он может сделать своим чутким ртом. Текст, который отправляю, прост. Три слова, порядок которых подсказывает моя внутренняя мегера.

Обед, ужин или завтрак.

Желая быть сексуальной впервые за многие годы, после быстрого прощания, я начинаю уходить, усиленно покачивая бедрами только для того, чтобы снова поскользнуться.

Когда он ловит меня во второй раз, он шепчет:

— Если ты будешь продолжать падать, я подумаю, что ты хочешь, чтобы мои руки были на тебе. И это будет означать, что наша первая совместная трапеза будет завтраком.

Его страстные слова касаются моей щеки, и их жар заставляет меня дрожать. Поскольку он у меня за спиной, я не могу видеть выражение его лица. Но я достаточно хорошо знаю, что на его лице дерзкая ухмылка. Только когда я поворачиваюсь, чтобы что-то сказать, он уже уходит в противоположную сторону. Я засасываю нижнюю губу и осторожно прикусываю. Я стараюсь не волноваться из-за обеда с Дрю… нет. Энди. Я заставляю себя выбросить из головы мысли о прошлом. Я все еще не готова простить себя. После всего, что мы потеряли, и после того, как я ушла, я никак не могла ожидать, что он когда-нибудь захочет меня увидеть или простит.

Но каким-то образом за последние десять минут моя жизнь сделала решительный поворот. Хуже того, я не могу выбросить его из головы. За все время, прошедшее с тех пор, как я видела его в последний раз, я много работала над тем, чтобы забыть и попытаться двигаться дальше. Я осторожно шагаю вперед в нервном предвкушении. Меня пугает тот факт, что после него я ни с кем серьезно не встречалась. Меня пугает то, что я позволяю себе рисковать своим сердцем. Но возможность позавтракать с ним пробуждает во мне голод, который еда никогда не удовлетворит.