Среди деревьев начали попадаться заросшие мхом валуны. Уклон стал заметно круче. Хидэёси дошёл до голой скалы, возвышающейся над лесом. Перевесив мечи поудобнее, он уцепился за выступ и полез вверх. Скользкие камни норовили выскочить из-под пальцев; несколько раз он едва не сорвался. Но вот он нащупал край скалы и оказался на её плоской вершине.

На скале росла огромная кривая сосна, под которой спиной к самураю сидел монах в потрепанной одежде.

– Я ждал тебя, – проскрипел он, едва самурай подошёл поближе.

Хидэёси обогнул монаха и сел напротив.

Белое лицо, борода метлой и длинный нос. С ним говорил сам Сарутахико, в этом не было сомнений. И хотя Хидэёси никогда раньше не встречал ёкаев, страха он не почувствовал – лишь удивление.

– Стало быть, мои сны – твоих рук дело, отшельник?

– Разве я мелкий Баку, чтобы насылать сновидения? Я лишь показал молодому господину будущее его города.

– Во сне я видел чёрную птицу, которая что-то выронила. Что-то страшное, отчего в Нагасаки запылало второе солнце. Какому демону придёт в голову сотворить такое?

– О, это самый страшный демон, которого знают в десяти мирах. Имя ему – человек.

– Не лги мне, Ками! – вскричал Хидэёси, схватившись за рукоять катаны.

В этот миг самурай напоминал своего отца в молодости, беспощадного к врагам и строгого к друзьям, но монах не повёл и бровью.

– Я сказал правду.

– Разве человек способен овладеть такой ужасной магией? Это всё козни демонов, не иначе.

– Варвары с востока сумеют. Они придут в Страну восходящего солнца и принесут с собой смерть и разрушения.

– Ты снова лжёшь, демон. На востоке нет ничего, кроме бескрайнего океана. Сколько бы наши рыбаки не плыли на восход, земли они не встречали. Даже дети знают, что все варвары живут на западе.

– Те земли далеко, очень далеко. Но корабли людей, что живут там, способны плыть гораздо дальше, чем ваши рыбацкие судёнышки. Пройдет время, и их потомки прилетят сюда на чёрных птицах. Они приведут Страну восходящего солнца к покорности.

Позорная участь, которую пророчил ёкай, не могла быть правдой. Но Хидэёси вдруг понял, что ни один даже самый храбрый народ не устоит перед могущественной магией, которую он видел во сне.

– Зачем ты мне рассказал всё это? – взмолился он. – Неужели лишь для того, чтобы навсегда лишить покоя?

– Покой – это то, к чему стремлюсь я сам. Слишком долго я живу на этой земле, молодой господин. Она давно стала моим домом, и я не хочу, чтобы этот дом сгорел в адском пламени. Чужом пламени.

– Значит, нельзя допустить, чтобы варвары добрались до наших земель! – вскричал Хидэёси. – Они должны навсегда забыть путь сюда. Нужно закрыть все порты для иноземцев, изгнать их из страны.

Ёкай низко поклонился, и Хидэёси не заметил довольную улыбку на выбеленном лице.

– Ваш отец не согласится разорвать торговые связи с варварами, – возразил монах.

– Это так. Но мой отец когда-нибудь передаст бразды правления мне, и тогда я изгоню варваров с нашей земли.

– Саккоку, – подсказал ёкай. – Будет тяжело посадить всю страну на цепь. Сёгун не пойдёт на это.

– Значит, сначала я стану хорошим сыном, которому не зазорно передать бразды правления до наступления старости. А затем – хорошим вассалом сёгуна и его ближайшим советником. Как ты сказал, «страна на цепи»? Что ж, если это нужно, чтобы спасти Нагасаки, то я готов натянуть цепи во всех портах.

Долго ещё говорил молодой самурай с монахом. Картины великого будущего проносились перед его глазами. Огромные каменные города возникали под руками трудолюбивого и послушного народа. И уже не варвары, а самоотверженные воины сёгуна разрезали небеса крыльями стальных птиц. Ёкай говорил, Хидэёси внимал.

Когда самурай покинул гору Хайама, солнце стояло высоко. В его лучах грелся старый хитрый Ками. Он размышлял о том, что иноземцы с их страшной верой, охотники на демонов и ёкаев, не будут больше грозить ему. Их изгонят из Страны Восходящего Солнца на долгие века. А будущее, которое он видел, великое и страшное будущее…

Оно ещё так далеко.

Лес на границе Заповедной чащи был самым обыкновенным. Среди берёз и осин густо рос дикий кустарник, зеленела высокая трава и звенели ручейки. Но стоило пересечь невидимый рубеж, как ягодные поляны и берёзовые рощи сменялись непролазным буреломом. Деревья словно мелкие князья боролись друг с другом за любой клочок земли. Редкому лучу солнца удавалось проникнуть сквозь их густые кроны, и обделенная светом трава быстро сменялась прошлогодней листвой и рыжей хвоей.

Среди могучих стволов петляла едва заметная звериная тропка. По ней с осторожностью пробирался молодой путник. Видавшая виды крестьянская рубаха, полотняные штаны да лапти составляли всё его одеяние, а небольшой топорик на поясе – вооружение. За спиной у него болтался холщовый мешок с пожитками.

Первый же встречный признал бы в парне бродягу, изгнанного из своей деревни за преступление. Однако жители окрестных деревень обходили Заповедную чащу стороной. Да и что было им делать в глухом буреломе, где не растёт ни грибов, ни ягод? Потому путник шёл спокойно, внимательно глядя под ноги, а не по сторонам. На ходу он насвистывал весёлую песенку, какую любили петь дружинники местного князя.

Попетляв среди поваленных деревьев и кустов, тропинка вынырнула на лесную поляну, окруженную сосняком. Посреди поляны возвышался частокол. На заострённых стволах, из которых он был составлен, белели черепа животных: лосей, кабанов, медведя.

Путник остановился, и песенка оборвалась. С одного из кольев зловеще ухмылялся человеческий череп.

– Эгей! Есть кто в избе? – крикнул парень.

Не получив ответа, он обошел частокол по кругу, но ворот так и не отыскал.

– Хозяйка, ты дома? – снова попытал счастья путник.

Из-за его спины послышался звук натягиваемой тетивы и спокойный женский голос произнёс:

– Ты чего глотку дерёшь, добрый молодец? Неужели меня ищешь?

Путник не спеша обернулся. Перед ним стояла девушка в охотничьей одежде: плотной рубашке, заправленной в кожаные штаны, и мягких сапожках. В руках она держала короткий лук и целилась в грудь незваного гостя.

– Тебя ищу, колдунья. Не со злом я пришёл, а по делу. Так что опусти лук, пока рука не дрогнула.

– За мою руку не беспокойся, гость дорогой. Лучше назовись сперва и скажи, зачем пожаловал. А потом я решу, что с тобой делать.

– Зовут меня Иваном. Был я дружинником, но рассердился на меня князь и выгнал, куда глаза глядят. Вот я и пришёл к тебе.

– Ты, видно, Иван совсем дурак, коли решил, что я князевых дружинников привечаю.

Девушка приподняла лук так, что костяное острие стрелы теперь смотрело путнику в лицо.

– Не гневайся, хозяюшка, – примирительно поднял руки гость. – Прослышал я, что в Заповедной чаще живёт колдунья Яга. Говорили, страшно эта колдунья князя нашего не любит. Я тоже его невзлюбил, и месть задумал.

– Отчего же решил у меня помощи просить? – спросила Яга, по-прежнему целясь в путника. – Я из своей чащи не выхожу и дел с князем не имею.

– Слышал я, стрелы ты умеешь делать заколдованные. Поранишь такой стрелой врага, и он умрёт на месте даже от малой царапины. Неужто обманули люди?

– Не обманули. Есть у меня такие стрелы. Одной, например, я в тебя целюсь, – ответила девушка. – Так за что тебя князь из дружины изгнал, рассказывай. Пьянствовал? Или распутничал? Парень ты видный, от девок, небось, отбою нет.

– Моя беда, что парень видный, – понуро ответил гость. – Через это и пострадал. Положила на меня глаз дочка князева, а я ей от ворот поворот дал. Она к отказам не привыкла, разъярилась и оговорила меня перед батюшкой.

– Отчего же отказал? Говорят, первая красавица князева дочка, – ухмыльнулась Яга, ослабляя тетиву.

– Какое там, красавица! – возмутился парень. – Страховидло редкое: нос картошкой, глаза косые. Лицом в батюшку пошла.