“Садитесь”, - нараспев произнес судебный исполнитель.

Главный судья, солдат, сидел в центре. Он громко постучал, призывая к порядку. “Мы вынесли вердикт по делу Королевства Валмиера против полковника Лурканио из Алгарве”, - объявил он. “Обвиняемый присутствует?”

“Нет, ваше превосходительство. Меня здесь нет”, - заявил Лурканио. Писец, записывающий его слова, бросил на него укоризненный взгляд. Несколько человек захихикали. Лурканио показалось, что он услышал голос Красты. Он огляделся. Да, вот она. Она хочет посмотреть, как я заплачу, подумал Лурканио. Она, вероятно, тоже получила бы то, что хотела.

Бах! Удар молотка заглушил хихиканье. “Говоря, обвиняемый признает свое присутствие”, - сказал старший судья. “Его проявление легкомыслия неуместно, и больше мы его терпеть не будем”.

“Ты поступишь со мной хуже за плохую шутку, чем за что-либо другое, что, по твоему утверждению, я делал, пока служил своему королевству?” Спросил Лурканио.

“Ни в коем случае, полковник”, - ответил судья. “Но мы свяжем вас и заткнем вам рот кляпом. Если это то, чего вы хотите, вам стоит только сказать слово”. Он ждал. Лурканио ничего не сказал. Судья кивнул. “Тогда хорошо. Вы готовы услышать вердикт этого суда?”

Готов? Подумал Лурканио. Высшие силы, нет! Но достоинство удержало его от того, чтобы сказать это вслух. Он был уверен, что они свяжут его и заткнут ему рот кляпом. Он был уверен, что им тоже понравилось бы это делать. Отказываясь доставить им такое удовольствие, он коротко кивнул. “Я готов, ваше превосходительство, хотя я по-прежнему настаиваю, что этот суд не обладает юридической юрисдикцией в отношении солдата, участвующего в ведении войны”.

“Мы отвергли этот аргумент для других, и мы отвергаем его также для вас”. Главный судья перетасовал бумаги, затем посмотрел на Лурканио. “Этот суд, полковник, признает вас виновным в содействии транспортировке каунианцев через Королевство Валмиера с целью жертвоприношения. Он также признает вас виновным в содействии программе, известной как "Ночь и туман", которая захватила валмиерцев с целью жертвоприношения. Этот суд далее считает, что эти программы представляют собой убийство, а не войну. Соответственно, настоящим вы приговариваетесь к сожжению на костре до смерти”.

Лурканио был готов к этому. Это все равно прозвучало как удар в живот. Как и оглушительные аплодисменты толпы в зале суда. “Я обжалую этот ложный вердикт”, - сказал он так твердо, как только мог.

“Нет”. Главный судья покачал головой. “Этот суд был создан для рассмотрения дел такого рода. Нет суда, в который можно было бы обжаловать наш вердикт”.

“Очень аккуратно”, - сказал Лурканио. Сарказм прорвался сквозь него; судья покраснел. Лурканио продолжил: “Вы говорите, нет суда, в который можно было бы обратиться? Не могу ли я обратиться к самому королю Гайнибу? Я хорошо узнал его во время оккупации”. Он тоже оказался не таким ворчливым и никчемным, каким я его считал. Никогда нельзя сказать наверняка.

Эта просьба, казалось, застала коллегию врасплох. Судьи склонили головы друг к другу и заспорили тихими голосами. Наконец старший судья поднял глаза. “Очень хорошо, полковник. Для этой цели вам предоставят перо и чернила ”. Он повернулся к охранникам. “Отведите его обратно в камеру. Пусть пишет, что хочет. Отнеси обращение к королю, и пусть исполнится его воля”.

“Есть, ваше превосходительство”, - хором ответили охранники. Они стащили Лурканио с его места. Он послал Красте воздушный поцелуй, когда они уводили его. Ее хмурый вид заставил его улыбнуться.

Он задавался вопросом, потрудятся ли они выполнить приказ судьи, но они потрудились. Лурканио изложил свое дело как можно лучше. Он пожалел, что не пишет по-альгарвейски; быть убедительным на чужом языке было трудно. Но тогда, много ли это изменит? Он боялся, что не так уж много.

Закончив, он передал обращение охранникам и попросил еще один лист бумаги. “Для чего этот?” - подозрительно спросил один из них.

Лурканио посмотрел на него. “Я собираюсь сложить это в лестницу, высунуть в окно, спуститься по ней и сбежать”, - невозмутимо ответил он. На мгновение охранники восприняли его всерьез; на их лицах вспыхнула тревога. Когда они поняли, что он не это имел в виду, они начали злиться. Он подумал, не заслужил ли он себе взбучку.

Но затем, к его облегчению, один из них рассмеялся. “Забавный мальчик, не так ли?” - сказал парень. “Ты никуда не пойдешь, пока...” Он провел ребром ладони по горлу. “Хватит шуток. Скажи мне, зачем тебе это нужно”.

“Я хочу написать еще одно письмо”, - сказал Лурканио. “Ваши цензоры прочтут его. Вы, вероятно, прочтете его сами. Судя по всем признакам, у меня больше не будет возможности писать письма ”.

“Вы правильно поняли”. Охранник на мгновение задумался, затем пожал плечами. “Ну, почему, черт возьми, нет? Если нам не понравится то, что ты напишешь, письмо никогда не выйдет за пределы тюрьмы ”.

“Именно так”. Лурканио поклонился. “Я благодарю вас”.

Он грыз кончик ручки, когда ему дали новый лист бумаги. Он точно знал, что хотел сказать королю Гайнибу, даже если иногда ему было трудно написать это по-валмиерски. Вот . . С чего мне вообще начать? он. задавался вопросом. Но это решилось само собой. Я думаю, что к тому времени, когда вы прочтете это, я буду мертв, написал он. Выйти и сказать это, даже на бумаге, было странно освобождающим чувством. Дальше ему было легче, чем он думал.

Охранники забрали не только письмо, но также ручку и бутылочку чернил. “Мы не хотим, чтобы вы сейчас превратили это в палку”, - сказал один из них и рассмеялся собственной шутке.

Лурканио тоже послушно хихикнул. “Если бы я мог, я бы так и сделал”, - сказал он. “Но, боюсь, человек должен быть чем-то большим, чем маг первого ранга, чтобы осуществить это. Он должен быть тем, кого Люди Льда называют богом”.

“Эти вонючие волосатые дикари”, - сказал охранник, в его голосе не было ничего, кроме презрения. Он вынес письмо из камеры. Дверь захлопнулась. Засов с глухим стуком встал на место, чтобы не закрываться.

Два дня спустя пришел ответ от короля Валмиеры на обращение Лурканио. Лурканио сломал печать и развернул лист бумаги. Он узнал почерк Гайнибу, хотя почерк выглядел менее шатким, чем тогда, когда король почти каждую ночь напивался до бесчувствия.

Полковник Лурканио: Приветствую. Я прочитал ваше обращение, написал король Гайнибу. Суть этого, похоже, состоит из двух частей: во-первых, вы всего лишь выполняли приказы, которые давало вам ваше начальство; и, во-вторых, вы могли поступить гораздо хуже, чем поступили. Первый сразу падает на землю. Человек, который убивает снова и снова по приказу, остается убийцей. Что касается второго, то это, вероятно, правда. Нет, я не сомневаюсь, что это, безусловно, правда. Я бы не стал утверждать, что забыл наше знакомство. Вы действительно могли бы сделать больше и хуже. То, чего вы не сделали, несомненно, было связано с тем фактом, что вы хотели сохранить Валмиеру в тишине, насколько это было возможно, но таковой она и остается. Поскольку это так, я должен спросить себя, является ли это достаточным смягчающим обстоятельством. С некоторым сожалением я говорю вам, что, по моему мнению, это не так. Да, вы могли поступить хуже. То, что ты сделал, было достаточно плохо. Приговор остается в силе. Гайнибу, король Валмиеры.