Из-за жары она вся вспотела, но не обращала на это внимания. Воздух вокруг нее и Учжу искрился от напряжения.

– Мне вот интересно, почему ты себя так ведешь? – прервала тишину Танби. – Сначала я очень злилась, а теперь стало просто любопытно. Наверняка тому есть объяснение.

– Как и думал – ты не помнишь.

– Что произошло? Расскажи. Если чем-то обидела – извинюсь.

– Хочешь попросить прощения?

– Да, если действительно была неправа.

– Не знаю, зачем тебе это рассказываю, – усмехнулся Учжу. – Но так уж и быть, раз ты не в курсе. Помнишь конкурс рисования в девятом классе?

Конечно, Танби помнила. Она никогда не забудет тот день.

Тогда проходил национальный конкурс рисунков среди школьников. Танби подавала заявку за месяц, но в последний момент решила не участвовать – состояние мамы постепенно ухудшалось.

После уроков, за день до конкурса, Танби забежала в больницу. Войдя в палату, она увидела, что мама сидит на кровати и смотрит в окно. Танби радовалась каждой возможности поговорить по душам, но было заметно, как нелегко маме это давалось. Они рассказывали друг другу невероятные истории, не замечая, что находятся в больнице. Шел обычный весенний день.

Мама попросила Танби открыть тумбочку – внутри лежал маленький милый дневник.

Женщина увлекалась творчеством. В конце прошлого года она купила дневник, цветные ручки, маркеры, наклейки и постоянно носила с собой. Как потом выяснилось, записи она вела не для себя, а для Танби. Мать хотела подготовить дочь к жизни после своей смерти, чтобы та всегда могла обратиться к дневнику за советом. Казалось, она продумала каждую строчку, каждое слово. Танби еле сдерживала плач.

– Что это? Ты сильно болеешь, зачем столько усилий?

– Сделала на случай, если ты будешь в смятении или постесняешься спросить у папы. Этот дневник заменит меня. Я много всякого туда записала, но все равно кажется, будто упустила что-то.

Танби открыла первую страницу и начала читать. По ее щекам потекли слезы.

«Совет № 1: В первую очередь думай о себе».

– У тебя ведь завтра конкурс по рисованию? – спросила мама, успокаивая Танби.

– Я не пойду.

– Что ты такое говоришь? Прочти еще раз первые строки дневника. Ты пойдешь, нарисуешь шедевр, выиграешь приз и поделишься радостью с друзьями. Не отказывайся от собственных желаний из-за меня. Наслаждайся жизнью. Я очень этого хочу. Будь как другие дети.

В тот день дочь с мамой разговаривали в последний раз.

Следующим утром Танби пришла на конкурс. И пока девушка рисовала, мама покинула этот мир. Отец хотел позвонить дочери, но жена до последнего вдоха запрещала, говорила, что Танби не должна жертвовать своей жизнью ради нее.

Впоследствии девушка постоянно жалела об этом. Почему она больше никогда не сможет обнять маму? Почему никогда не скажет, как сильно ее любит? Почему не была рядом в последние часы маминой жизни?

Рисунок Танби занял первое место. После награждения девушка выкинула приз в мусорку прямо в классе.

Учитель, удивленный таким поведением, хотел было отчитать ее, но Танби лишь произнесла дрожащим голосом:

– Учитель, это всего лишь мусор.

Слух о ее поступке дошел до Учжу. Она об этом не знала.

Танби отогнала прочь дурные воспоминания.

Тем временем Учжу продолжил:

– Я ночами не спал, готовился к конкурсу. С тех пор не нарисовал ни одной картины. А у тебя было все. Предположим, ты участвовала в конкурсе, хотя тебе было все равно. Возможно, мне далеко до твоего таланта, но я люблю рисовать и выложился на полную. Зачем назвала искусство мусором? Я почти выиграл, а ты смешала приз с грязью. Из-за тебя поставил на себе крест. Когда друг рассказал о случившемся на вручении, я долго не мог даже смотреть на кисти с красками. Потом-таки решился попробовать начать сначала, но ты опять оказалась рядом. Зачем? Почему постоянно встаешь на пути? Что еще хуже, ты абсолютно не обращаешь на меня внимания.

Танби не могла вымолвить и слова. Она никогда об этом не задумывалась.

– Учжу, прости, пожалуйста. Не представляю, чем могу все исправить, – пробормотала Танби, еще не отойдя от потрясения.

Юноша остолбенел от удивления. Танби готовилась отстаивать свою точку зрения, хотела разузнать каждую деталь, однако в итоге просто извинилась и сбивчиво начала рассказывать про маму.

Слова давались тяжело, но она справилась, а потом еще раз попросила прощения:

– Я не знала. Прости, что обидела. Наверное, ты меня ненавидишь. Но я сказала так не потому, что плевать хотела на приз или других участников. Тогда мне было ужасно плохо. Можешь хоть немного понять? Я ненавидела себя за то, что не успела попрощаться с мамой. И все из-за конкурса. Знаешь, почему я на следующий день пришла в школу как ни в чем не бывало? Когда занимаешься делом, можно ненадолго забыть о боли.

Учжу ничего не ответил. Он пытался разобраться с бурлившими внутри эмоциями. Юноша завидовал девушке и ее таланту, считал, что ей все достается легко. Даже не представлял, что казавшаяся ему заносчивой Танби так страдала.

Он видел лишь одну сторону чужой жизни, а остальное дорисовало его воображение. Возможно, на самом деле Учжу ненавидел себя за то, что не смог добиться желаемого.

Танби расплакалась, не в силах справиться с эмоциями.

– Ненавижу тебя. Ты снова меня унизила, – вздохнул он, передав ей платок.

Танби с благодарностью приняла его.

Вечером Танби пришла в магазин.

– Что-то сегодня произошло, – сказал Хён, увидев ее умиротворенное лицо.

– Как узнал?

– Ты изменилась и заметно похорошела.

– Чего? – нахмурилась девушка.

– Выглядишь такой спокойной, – рассмеялся молодой человек.

Танби наконец позволила себе улыбнуться и поведала о разговоре с Учжу.

– Постой секунду. Дай руку, – внезапно прервал ее Хён.

Он закрыл глаза и взял девушку за правую руку. Она поняла, в чем дело, поэтому не стала противиться.

Левой же рукой Хён держался еще за кого-то, невидимого для Танби. Это был посланник смерти.

Спустя некоторое время Хён открыл глаза и не смог сдержать слез.

– Для последнего воспоминания мне нужен был ты, – прошептал Хён.

Посланник ничего не ответил и тихо растворился в воздухе.

– Что произошло? Все вспомнил? – нетерпеливо спросила Танби.

– Да. Теперь могу дорисовать картину, – ответил он, утирая рукавом слезы.

Сердце Танби защемило. Она не знала, радоваться ей или плакать.

А Хён тем временем приступил к последней истории.

Шли дни. Хён постепенно выздоравливал, однако после смерти Сокки считал, что не имеет права наблюдать за восходом и закатом солнца, недостоин есть и пить.

Хо Иль сожалел о глубокой скорби сына, но был рад, что все закончилось именно так: отец спас сына и очистил имя семьи. Он был уверен, что вскоре все наладится и станет прежним.

Однажды их двор пронзил страшный крик. Когда Хо Иль выбежал на улицу, раздался еще один, теперь уже принадлежавший ему самому.

Правая рука Хёна безвольно болталась вдоль туловища, из раны капала кровь. Судя по серпу в левой руке, он покалечил себя сам.

– Ты! Художник, картины, рука… Что ты творишь? Срочно зовите лекаря!

– Это единственный способ, – заявил Хён, едва держась на ногах.

– Что?

– Потерять руку – единственный способ унять твою одержимость.

– Так вот зачем ты это сделал? Из ненависти ко мне? – холодно спросил Хо Иль.

– Я больше никогда не буду рисовать. А если попытаешься заставить писать левой – отрежу и ее, а если ногами – выколю себе глаза.

– Решил уничтожить наследие семьи Хо из Янчжу? Ты художник в пятом поколении.

– По-твоему, это важнее людской жизни?

– Да! Важнее! Я готов пожертвовать жизнью ради семьи! – закричал Хо Иль.

– Ну так пожертвуй! – в бешенстве бросил ему Хён.